Спроси у Ясеня
Шрифт:
Вся охрана уже стояла с пистолетами на изготовку пистолеты у них были серьезные — не «Макаров» какой-нибудь, а «стечкин». Оба водителя резво выскочив из своих машин, словно и не замечая лимузина с сопровождением. Их обоюдный матюгон был прерван резкий окриком:
— Руки!
Оба замерли, медленно подняли руки, обводя глазами странное собрание у дороги. Пассажиров ни в той, ни в другой машине не было. Шайтан покосился на Высокого Шефа. Тот едва заметно кивнул, и грянуло сразу несколько выстрелов.
Нет, не грянуло, скорее тихо прошелестело все балалайки были с глушаками. И лохи попадали: один на капот, другой наземь, возле колеса. Вот только лохи они или мусора переодетые, он так и
— Кто они?
— Не знаю, — сказал Высокий Шеф. — Они меня видели здесь.
«Красиво, — подумал Шайтан. — Даже мы так не работаем».
— На меня теперь повесите? — кивнул он на двух жмуриков.
— Обижаешь, — улыбнулся Высокий Шеф своей знаменитой улыбочкой. И добавил ласково: — Кирюха!
Шайтану велели уезжать первым. В сторону Москвы. Он так и сделал. «Хвоста» не было. Шкаф сидел за рулем и молчал, как будто ничего не случилось. За это все и любили Шкафа.
— Шкаф, покружи еще, — попросил Шайтан. Но «хвоста» не было. Шайтан дал бы яйца себе отрезать, что не было «хвоста».
И это ему тоже очень не нравилось.
Глава восьмая
Белку выручало то, что она много лет подряд быя страстной поклонницей детективов. В последние годы их навыпускали до безобразия много, девять из десяти детективов читать стало просто невозможно из-за их дурного языка и страсть ее несколько поутихла. Но это было и не важно: новые детективы несли в себе мало полезной информации, а все необходимые для жизни знания Белка, как ей казалось, уже имела.
Поэтому, прежде чем совершить следующий шаг, она села и все тщательно обдумала.
Первое. Надо попытаться выявить «хвост». Это может не получиться, если за ней следят профессионалы.
Второе. Исключаются серьезные разговоры по домашнему телефону.
Третье. Со всеми, кто регулярно общается с ней, никаких даже намеков на возможное частное расследование убийства. Но вообще говорить об убийстве надо, в том числе и по телефону. Иначе ее поведение будет выглядеть подозрительно.
Четвертое. С бандитами Майкла надо повидаться срочно, организовав классическую конспиративную встречу.
Пятое. Все прочие активные действия по расследованию можно производить только позже — выдержав солидную паузу (месяц, возможно, два) и усыпив их бдительность.
Оставалось подумать, кто такие они. Определенные выводы могли повлиять в том числе и на правила поведения, на правила игры. Белка насчитала, подытожив свои рассуждения, три основные гипотезы и одну дополнительную. Они могли оказаться: мафиозной группировкой, зарубежной разведкой или своей госбезопасностью (в широком понимании этого слова). Дополнительная версия предполагала все же действительное убийство Мишки, и потому Белке не хотелось всерьез ее разрабатывать. В сущности, они могли оказаться просто ментами. Ведь у нас в отделениях забивают насмерть не только лиц кавказской национальности. А потом, когда нужно скрыть преступлеление что стоит подбросить в морг какой-нибудь левый труп.
Скучная версия. Про вербовку в ЦРУ думать намного интереснее.
Только к разговору с Патлатым нужно как следует подготовиться. Вряд ли его заинтересуют сказки про ЦРУ. Скорее всего Патлатый вообще говорить с ней не захочет. Кто она такая? А он — для своего мира — примерно в ранге министра. Пусть не говорит. Все, что от него нужно на самом деле, — это координаты Шайтана. Их можно получить в обмен на другую ценную информацию. Нужны как минимум два факта: один, чтобы заинтересовать и другой — чтобы выудить нужные сведения авансом. Белка нашла такие факты. Первый — это то, что Миху не так давно таскали в КГБ. Официально — по поводу романа а на самом деле — кто ж его знает. И второй — главный — что Белка не опознала наверняка
Был и еще один факт. Однако о нем Белка решила молчать до конца. Пистолет. Который пропал. О котором никто нигде не упоминал. Ни Майкл, ни майор с Петровки. Но, что бы ни случилось с Михой, ему уже все равно, а она, если признается, автоматически подпадает под статью.
Вот такая была теория. А практика началась в четверг, на следующий день после похорон.
Белка числилась в отпуске, да и вообще по новым неписаным правилам в некогда полурежимный НИИ теперь можно было являться только в день зарплаты. В последние два года Белка оставалась на работе не ради денег (пятьдесят долларов в месяц — это не деньги), а так — ради компании, на других посмотреть, себя показать, в общем, чтобы не закиснуть в домашних заботах, благо родители — в основном, разумеется, мама — могли Андрюшку взять на себя. Словом, институт был чем-то вроде клуба. В нем и остались-то преимущественно такие же скучающие и более или менее обеспеченные тетки. А немногочисленные мужчины почти все прокручивали всевозможные сделки прямо в стенах родного учреждения.
Белка решила выйти на работу на два дня раньше просто от тоски. Но была и тайная цель.
В отделе все уже знали о ее горе. Очевидно, Женечка позвонила кому-то из общих знакомых еще в тот день. Ведь двое сотрудников даже пришли на похороны. Сейчас заговаривать на больную тему никто не решался. Только начальник в своей обычной бесстрастной манере высказал соболезнования и пообещал материальную помощь. «Какая от них помощь! Как же, — подумала Белка. — Получки месяцами не дождешься. Все ждут оплаты каких-то актов». И когда среди своих стало совсем безрадостно Белка отправилась к подружкам в другой отдел, где еше ничего не знали. Покурила, потрепалась как ни в чем не бывало, сделала два звонка: Женечке и… Количу. Даже если это КГБ, не могут же они все на прослушку поставить! Колич разговаривал вполне приветливо. Сама-то Белка знакома с ним была шапочно, но старый друг Михи Майкл, по понятиям Колича, явно был в авторитете. Вообще Майкл — толковый биохимик, талантливый программист и лихой коммерсант Михаил Вербицкий — представлял своего рода феномен: бесконечно далекий от уголовного мира по происхождению и воспитанию, он в годы всеобщей криминализации крупного, среднего и даже мелкого бизнеса быстро стал среди бандитов своим на правах «законного» консультанта.
Колич хотел было сразу дать Белке телефон Патлатого с правом ссылаться на него, Колича, но Белка резко возразила против такого варианта. Ей нужно было, чтобы Патлатый, будь он хоть лидер всех московских группировок вместе взятых, позвонил ей сам, обязательно завтра, точно в двенадцать и именно по тому телефону, который она сейчас назовет. Скромный боец Колич (шесть лет на простой зоне за простой грабеж и два года работы в группировке с постепенным, но явным приближением к шефу), почуяв шпионские страсти, вновь проникся важностью дела и обещал.
— Девчонки, — сказала Белка подругам, — я тут одному мужчине ваш телефон дала. Завтра опять приду. А то наши бабы не дадут нормально поговорить.
— Все понятно, — улыбнулись подружки, и одна другой прокомментировала назидательно: — Вот видишь, у Ольги муж и ребенок в отъезде, так она времени не теряет, а мы…
Патлатый позвонил минута в минуту.
— Вы можете сейчас подъехать? — спросила Белка.
— Это так важно?
— Очень важно.
— Хорошо, диктуйте адрес.
Вот так. Разве от милиции подобного понимания дождешься? Никакой грубости, никакой фени — все интеллигентно и вежливо.