Спрятанный дневник
Шрифт:
– Уйди, оставь меня в покое,- решительно сказала Рушка.
Мирт повернулся и зашагал к дому, так и не справившись с поручением.
– Мирт, скажи мне…- тихим голосом вернула его с полдороги Рушка.- Скажи, он бил её?
– Даже пальцем не тронул. Честное слово.
Мирт видел по её лицу, что на душе у неё стало легче.
– А теперь уходи…
Мирт медленно брёл по двору…
После обеда он нетерпеливо всматривался в начинавшуюся от площади извилистую улицу. Наконец ребята пришли.
– Ты посылал за мной? Что случилось?!
– крикнул Алеш,
– Косулю дядя угнал в лес. Опять пьяный был.
– А теперь и Рушка пропала? Да?
– задыхаясь, выдавил из себя Петер.
– Она ужасно расстроилась, когда узнала, не стала обедать, побежала к сараю и долго сидела там, а потом исчезла. Мы думали, она придёт обедать. Тётя чуть не плачет.
– Нельзя было оставлять её одну у сарая,- сказал Алеш.
– Ясно было, что она пойдёт искать косулю.
– Как-то не сообразил.
– Да найдём, ведь не иголка.
– Зайдём сначала в пивную Бранчурника.
– Пить или ещё зачем?
– ухмыльнулся Петер.
– Увидишь,- отрезал Мирт и припустил по улице.
Алеш кинулся за ним. И Петеру ничего не оставалось, как последовать за товарищами.
В роще над пивной ребята остановились.
– Алеш, ступай погляди, там ли дядя Лекш,- сказал Мирт.- Мне нельзя, меня он сразу узнает.
Алеш спустился к пивной. Мирт и Петер сели на пень, вокруг которого росла низенькая травка. Несколько минут прошло в молчании.
– Таращились на него, как испуганные телята, когда он уводил косулю…- вздохнул Петер.
– По-твоему, надо было повиснуть у него на ногах?!
– Ну на руках, ёлки-палки! Где её теперь искать? Вот увидишь, обшарим всю Урсулину гору и вернёмся домой ни с чем.
– Найдём.
– Просто смех берёт - вместо дневника ищем девчонку,- ворчал Петер.
Вернулся Алеш.
– Дядя Лекш там. Сидит за столом, свесив голову на грудь…
– Не иначе Ласку пропил,- снова съязвил Петер.
– Петер!
– Ласка в лесу. Это я точно знаю. Дядя даже пьяный любит животных.
– А людей? Свою Рушку? Что ты на это скажешь?
– И людей. И Рушку.
Мирт, вопреки всему, верил в дядю.
– Ну, если так, пошли к нему и скажем, что вместе с косулей он увёл из дому и Рушку,- не унимался Петер Растяпа.
– Нет. Сами будем её искать… А дядя пусть идёт домой и ложится спать. Завтра он пожалеет о том, что натворил…
– Тогда сразу за дело.
– Алеш, ты пройдёшь пивную и у мельницы свернёшь в лес. А мы с Петером махнём через Темельнову гору. Встретимся в лесу у входа в шахту… Идёт?
– Идёт.
– По дороге спрашивайте прохожих.
Ребята разошлись. Алеш исчез за поворотом, Петер и Мирт пустынной лесной дорогой поднялись в гору. На развилке они разделились.
Петер бегом помчался дальше. Но вскоре остановился и, едва переводя дух, осмотрелся по сторонам. Сквозь редкие сосны, низко сгибавшиеся под напором ветра, виднелась площадь в посёлке. «Не станет она ждать меня на тропе»,- подумал Петер и без долгих раздумий свернул в лес.
Теперь он бежал, не разбирая дороги, перепрыгивая через пни и низенькие кустики
«Если как следует разобраться, почему бы мне и не полакомиться… На голодный желудок и правда не отличишь зайца от косули».
И Петер сполз с пенька в заросли черники. Вначале он срывал по ягодке и тут же отправлял в рот. Затем он подумал: «Если с каждой ягодкой колупаться, пожалуй, до ночи не наешься». И он набрал полную ладонь, зажмурился, широко открыл рот и, млея от блаженства, стряхнул туда сладкие, сочные ягоды.
Кто знает, как долго продолжалась бы эта восхитительная трапеза, если б вдруг он не услышал над собой яростный шум ветвей. Сомнений не было - надвигалась гроза. Не успел он и глазом моргнуть, как шум усилился и по лбу у него заструились тяжёлые капли дождя. Тонкая рубашка прилипла к спине. Птицы с громким криком метались в поисках убежища, кусты жались к могучим стволам.
Опрометью бросился Петер туда, где Мирт назначил сбор. В лесу стало совсем темно, сквозь кроны деревьев больше не видно было долины, и Петер решил, что сбился с пути.
«Сколько времени я лопал чернику?
– с укоризной спрашивал он себя.- Может быть, уже вечер… Где Мирт и Алеш? И где гроза застала Рушку? Вымокнет до нитки, простудится и заболеет…»
А дождь лил как из ведра.
Петер радовался, что не взял с собой Белко. Хватит и того, что сам он промок насквозь.
Обеими руками отирал он мокрое лицо, а в душе всё росла тревога за Рушку. Петер и сам не заметил, как начал громко звать её.
Дождь всё лил и лил. Петер опять остановился. Вокруг был только дремучий лес да беспредельное чёрное небо.
«Ёлки-палки, теперь я и сам заблудился!» - заныло у него под ложечкой.
И тут он услышал за спиной тоненький голосок.
Так встретились Петер Растяпа и Рушка. Трудно сказать, кто из них потерялся и кто кого нашёл: Петер Рушку или Рушка Петера. Петер только сейчас увидел, что лес кончился. На опушке стоял полуразвалившийся шалаш. Туда повела его Рушка, там была её косуля. Все трое забились в угол, терпеливо ожидая, когда разойдутся тучи.
– Я догнала отца,- тихо рассказывала Рушка,- и осторожно пошла за ним следом. На опушке он остановился, показал косуле на лес и зашагал обратно. Ласка тоже повернула назад. Отец опять подвёл её к лесу, и опять косуля пошла за ним. Тогда я спряталась за деревьями и тихонько позвала её. Тут Ласка встрепенулась и радостно бросилась к лесу, а отец решил, что она примирилась со своей судьбой.
– Кто бы подумал, что ты у нас такая умная и смелая!
– Сама себе удивляюсь.
Ласка лежала у них в ногах, сосредоточенно глядя на утихавший дождь.