Спящее царство и золотой рожок
Шрифт:
Так что напрасно ждал царь Гордиан ополчения. Никто не откликнулся на его призыв. Ни один человек не пришёл под стены стольного града. А почему?..
Вот и царь Гордиан стоял на крепостной стене, вглядывался вдаль и всё спрашивал у самого себя: «Почему?.. Почему никого нет?!» И еще одна мысль преследовала его всё время: «Где Никита?..»
Так что же всё-таки случилось с жителями Тридевятого царства?
Все дело в том, что Тридевятое царство… У С Н У Л О. Да – как в известной сказке про спящую красавицу. Только не было принцессы, уколовшей палец заколдованным веретеном. Принцессы не было, а царство тем не менее уснуло. Как?.. Я расскажу об этом, но чуть позже. А сначала – несколько слов
Глава 3. В которой появляется главный герой
Никита был кожевником, поэтому его и звали не иначе, как Никита-кожемяка. Был он обычным кожевником, разве что очень молодым, и силой отличался непомерной. Так все кожевники мяли одну кожу [3] , а Никита – сразу десять.
Когда он узнал, что враги пришли на его землю, так рассердился, что порвал в гневе все десять кож! Думаете это просто? Попробуйте порвать руками хотя бы одну – и поймете, что сделать это очень трудно.
3
Чтобы кожа была мягкой и пригодной для изготовления из неё одежды или обуви, её нужно долго размачивать в воде и долго потом мять.
А Никита порвал сразу десять бычьих шкур и, не раздумывая долго, вышел в чистое поле, крикнул криком молодецким, свистнул посвистом богатырским, и прибежал к нему конь его верный, тот что один только и мог носить на себе Никиту – остальные кони под ним прогибались и на колени падали.
В сказках обычно прибавляют, что влез он коню в одно ухо, вылез через другое и превратился в молодца прекрасного, такого «что ни в сказке сказать, ни пером описать!» Но это в сказках пишут, а я придумывать не буду, тем более что Никита и так был недурён собою.
Скоро простился он со своей матушкой Вероникой и братом названным Василием, пришпорил коня, да и был таков.
Конь у Никиты добрый был. Через леса, через холмы он конечно не перелетал, но овраги и ручьи одним махом перепрыгивал и мчал Никиту так быстро, что ранним утром они из деревни Добрянки выехали, а к полудню уже заблестела перед ними золотыми куполами лавра [4] старца Афанасия.
Не поехал Никита сразу в стольный град к царю Гордиану, а решил сначала зайти к игумену монастыря за благословением. И правильно, надо сказать, сделал.
4
Лавра – большой монастырь, центр духовной жизни страны.
Подскакал он к воротам, спешился, поводья у него привратник монастырский Пётр перехватил. Перехватил, да и сказал вдруг:
– Что же ты, Никита, опаздываешь? Игумен-то тебя – давно ждёт. Уже раза два из кельи выходил – про тебя спрашивал. – И Никите хитро так подмигнул, словно старому приятелю.
Кто мог доложить игумену о его приезде? Никто об этом и знать не мог. Да и мчался Никита так быстро, что за ним и угнаться невозможно было.
Куда
Вошел Никита в ворота, трижды перекрестился, на три стороны поклонился, а навстречу ему уже и игумен идет – отец Харлампий, старенький, согбенный, весь в чёрном, а в руках – посох крепкий. И не один идет – рядом с ним молодец добрый, одет по-крестьянски, за поясом топор. Лицо у молодца открытое, глаза словно улыбаются, но сам – серьезный.
– Ну вот, Никитушка, и ты. Давно мы тебя поджидаем, – начал старец тихо. Словно ветер в листве прошелестели его слова, и от этого ветра борода его белая и редкая как туман легонько зашевелилась. – Надо вам, милые мои, в путь собираться. Да и собираться-то вам некогда, времени совсем мало осталось. Прямо сейчас и отправляйтесь.
– Благословите на битву с врагом лютым! – склонился пред ним Никита.
– Да рано ещё о битве думать, милый. Воевать-то гляди – некому! А один в поле не воин. Даже такой как ты.
Поднял Никита глаза на него. В глазах – изумление. Куда же тогда отправляться? В какой такой путь?
– Нужны, милый, три вещи, чтоб врага победить. Иначе – никак невозможно. И не простые те вещи, а – умные!
Совсем Никита запутался. Враги стоят станом – вот-вот ордой несметной двинутся на Тридевятое царство. А отец Харлампий посылает его неизвестно куда, за какими-то вещами, пусть хоть и умными.
– Никуда они не двинутся, – сказал вдруг серьёзно старец, и брови его сурово сдвинулись. – Пока назад не вернетесь, будут стоять там, где стояли. А народ будить надо. Понимаешь? Может для того эти люди дикие и пришли с запада, чтобы разбудить всех, а то… Ну да благословит вас Господь в дорогу, езжайте с Матвеем, да гляди, Никита, его слушайся. Матвей из вас двоих будет за старшего.
И, не объясняя боле ничего, старец благословил их в дорогу и скрылся у себя в келии. А Никита остался стоять рядом с Матвеем и стоял так до тех пор, пока за маленькой старческой фигуркой не закрылась дверь.
Глава 4
В которой Никита начинает что-то понимать
Некоторое время они ехали молча – Никита и Матвейка. Я надеюсь, что Матвейку вы знали сразу, вы ведь умненькие дети, так что кто он такой и откуда, я напоминать не буду.
Никита всё пытался понять, за какими именно вещами они едут и куда? Старец ничего ему не объяснил. Его размышления прервал Матвейка.
– Это очень просто, – сказал он и улыбнулся. – Вещей всего три. А вот ещё одна – её передал тебе отец Харлампий и сказал, чтобы ты носил её всегда у сердца и только иногда надевал на голову.
И он с благоговением протянул Никите маленькую чёрную шапочку.
– Это скуфейка старца Афанасия, – объяснил он.
Никита осторожно принял её из рук Матвейки и вопросительно посмотрел на него. На время они приостановили коней.
– Одень её, если хочешь, и сам всё поймёшь.
Шапочка была небольшая и с трудом налезала ему на самую верхушку головы, но и этого оказалось достаточно. То что увидел Никита… Впрочем это и объяснить трудно – то, что он увидел. Сначала – ничего. Всё как было, так и осталось. Лес впереди, перед лесом – речка. По бокам – поля, на полях мужики пашут. Пашут, несмотря на царский указ. А может быть до них ещё гонцы не доскакали?