Спящее царство и золотой рожок

Литвак Илья

Но вот словно незримый свет осиял голову Никиты. Всё вроде как и прежде: лес как лес, речка… Но что это? Над лесом, высоко-высоко в небе, прорезая облака, висит огромная сияющая секира. Точь в точь такая, какую носят при себе обычно

козлорги, с голубым стальным лезвием и тяжелой рукоятью, только огромная – такая, каких и не бывает. Висит она над всем Тридевятым царством и не падает. Пока не падает, но словно готова упасть и поразить всех людей, живущих в Тридевятом царстве, всех до одного, это Никита почувствовал. Почувствовал сердцем – самой его глубиной. И ещё он увидел лучи – яркие сильные лучи света, падающие из самой сокровенной небесной вышины. И лучи эти касались своими кончиками страшной секиры, и они-то и не давали ей упасть на Тридевятое царство и поразить всех, кто в нем живет.

Ни слова нее мог вымолвить Никита от этого видения. А Матвей словно тоже видел всё это и тихо произнёс:

– Уже и секира лежит при корнях дерева: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь [5] .

– А лучи?.. – еле слышно произнёс Никита.

– А лучи? – переспросил Матвей. – Лучи эти значат, что ещё не все уснули. Кто-то и бодрствует.

– Все уснули?.. – словно не расслышал Никита.

– Посмотри

туда… – Матвей чуть развернул его в сторону деревни.

5

Евангелие от Матфея. Глава 3, стих 10.

И что же? Что особенного в деревне? Никита почувствовал, что он словно плывет по воздуху. Всё ближе и ближе к нему деревенские избы и дворики. И мужики, что на полях пашут, тоже как-будто приблизились к нему.

– Видишь?.. Все спят… Все… – вздохнул тяжко Матвейка

И точно – все спали. Все, как один. Бабы: кто корову доит, кто бельё стирает, кто, в окно видно – горшками ворочает, и все спят. Корову доит – и спит. Горшками стучит – и тоже самое. И спят-то как сладко! Спят мужики, пробираясь по борозде за лошадью. Даже детишки – и те словно спросонья. Не спят, как взрослые, а как бы это сказать – в дремоте пребывают и в ней же ухитряются играть, и шуметь и взрослым тем самым мешать, но сон их крепкий своим шумом детским им не потревожить. Очень крепкий сон – непробудный, одним словом – волшебный.

Никита снял скуфейку, бережно свернул её и сунул за пазуху – поближе к сердцу, как и наказывал отец Харлампий. Разом видение прекратилось.

Конец ознакомительного фрагмента.