Спящие красавицы
Шрифт:
Клинт пошел в свой кабинет, где Лила сказала, что будет его ждать.
Он нашел её говорящей что-то в наплечную рацию. Она отключилась и кивнула Клинту.
— Мне пора. Спасибо, что забрал ее.
— Я тебя провожу.
— Не хочешь провести досмотр? — Лила уже шла по коридору к входной двери и подняла лицо, к дежурному офицеру поста охраны Милли Олсон, чтобы та увидела, что она гражданское лицо — представительница закона, на самом деле — а не заключенная.
Клинт ответил:
— Досмотр дам проводят только дамы. Как только она закончит, я вернусь.
Но
Дверь загудела, и они вошли в небольшой шлюз между основным зданием тюрьмы и служебным выходом, пространства было так мало, что это всегда нагоняло на Клинта легкую клаустрофобию. Еще один гудок, и они вышли на землю свободных мужчин и женщин, Лила шла впереди.
Клинт догнал ее, прежде чем она смогла выйти на улицу.
— Эта Аврора…
— Скажи мне еще раз, что я должна бодрствовать, и я закричу. — Она пыталась выглядеть добродушной, но Клинт знал, что она через силу сохраняет самообладание. Невозможно было пропустить напряженные губы и мешки под глазами. Она выбрала поразительно удачный момент для работы в ночную смену. Если удача имеет к этому какое-то отношение.
Он последовал за ней к машине, рядом с которой, скрестив руки на груди, стоял Рид Бэрроуз.
— Ты не только моя жена, Лила. Когда дело доходит до правоохранительных органов округа Дулинг, ты большая цебе. — Он протянул руку с клочком сложенной бумаги. — Возьми его и купи это, прежде чем сделаешь что-либо еще.
Лила развернула лист бумаги. Это был рецепт.
— Что такое Провигил?
Он положил руку на плечо и шепнул её на ухо, желая быть уверенным, что Рид не слышал их разговора.
— Это лекарство от храпа.
— У меня этого нет.
— Нет, но это поддержит тебя в бодрствующем состоянии. Я не выёбываюсь, Лила. Мне нужно, чтобы ты бодрствовала, и этому городу тоже нужно, чтобы ты бодрствовала.
Она напряглась под его рукой.
— О'кей.
— Прими это так быстро, как только сможешь.
— Да, сэр. — Его приказы, какими бы они ни были, явно ее раздражали. — Пойми и ты меня, мой псих. Если сможешь. — Она выдавила улыбку. — Я всегда могу заглянуть в шкафчик с уликами. У нас там горы маленьких белых таблеток.
Это ему и в голову не приходило.
— Это то, от чего надо воздержаться.
Она отстранилась.
— Я пошутила, Клинт.
— Я не говорю, что ты чем-то балуешься. Я просто предупреждаю тебя… — он поднял руки — … имей это в виду. Мы не знаем, к чему все идет.
Она посмотрела на него с сомнением и открыла дверь полицейской машины.
— Если ты поговоришь с Джаредом раньше меня, скажи ему, что я постараюсь вернуться домой на ужин, но шансы на это невелики.
Она села в машину, и прежде чем она закрыла окно, чтобы в полной мере насладиться кондиционированным воздухом, из него почти выскочил вопрос, несмотря на присутствие Рида Бэрроуза и, несмотря на внезапный, нереальный кризис, о котором новости говорили, что он вполне
— Эй, милая, помни о Маунтин-Рест. Она все еще может быть заблокирована. Не пытайся сократить дорогу.
Лила не вздрогнула, просто сказала, э-э-э, ладно, махнула рукой, и повела полицейскую машину в сторону двойных ворот между тюрьмой и шоссе. Клинт, не такой уж и хитрец, мог только наблюдать, как она уезжает.
Он вернулся внутрь как раз вовремя, чтобы увидеть как Эви «Ты-Даже-Не-Сможешь-Произнести-Мое-Настоящее-Имя» Блэк фотографируют для удостоверения личности. Дон Петерс передал ей в руки постельные принадлежности.
— Ты выглядишь как наркоша, дорогая. Не блевани на простыни.
Хикс одарил его укоряющим взглядом, но сдержал немеющий от Новокаина рот. Клинт, которому хватало проблем и без офицера Петерса, промолчать не смог:
— Прекрати это дерьмо.
Петерс повернул голову.
— Вы не можете мне указывать…
— Я могу написать рапорт, если захочешь, — сказал Клинт. — Неадекватные действия. Ничем не спровоцированные. Тебе выбирать.
Петерс бросил на него гневный взгляд, но только спросил:
— Раз вы отвечаете за это, куда её?
— А-10.
— Давай, заключенная, — сказал Петерс. — У тебя легкий режим. Тебе повезло.
Клинт смотрел, как они идут, Эви с постельными принадлежностями в руках, и Петерс, впритык к ней, позади. Он смотрел, не прикоснется ли к ней Петерс, но он, конечно же, не прикоснулся. Он знал, что Клинт за ним наблюдает.
Лила, конечно, была настолько же уставшей и раньше, но она не могла припомнить, когда это было в последний раз. Что она смогла вспомнить — из медицинских курсов в старшей школе, ради бога святого — так это негативные последствия долгосрочного бодрствования: замедленные рефлексы, помутнение сознания, потеря бдительности, раздражительность. Не говоря уже о кратковременных проблемах с памятью, таких как возможность вспомнить информацию из школьных медицинских курсов, но это не то, что, блядь, вы должны были делать дальше, сегодня, в эту минуту.
Она подъехала на стоянку закусочной Олимпия (О, Боже, попробуй НАШ яичный пирог, гласила надпись на вывеске рядом с входной дверью), выключила двигатель, вылезла, и сделала множество медленных глубоких вдохов, наполняя легкие и кровь свежим кислородом. Это немного помогло. Она наклонилась к окну, взяла микрофон, потом поразмышляла об этом — это было не то сообщение, которое она хотела выплеснуть в эфир. Она положила микрофон обратно и вытащила телефон из кармашка на ремне. Она выбрала один из десятка номеров, которые держала на быстром наборе.