Спящий агент
Шрифт:
– Замечательно, – Гелас широко улыбнулась. – Не виделись целую вечность. Но слушай… парни теперь совершенно обнаглели. За вечер я получила не меньше трех непристойных предложений.
Том улыбнулся.
– Погоди, погоди… – она подмигнула. – Глядишь, встретимся в баре для разведенных в «Рише».
– Жду с нетерпением, – он постарался поддержать шутливый тон.
В кармане зажужжал мобильник.
+7 495… Москва. Остальные цифры тоже знакомы, только он никак не мог связать их с конкретным лицом.
Но буквально через
У него совершенно не было настроения разговаривать с кем-бы то ни было, тем более с Москвой. Но не ответить – служебная ошибка.
– Извини… я должен поговорить.
– Разумеется. Я принесу тебе кофе.
Она отошла к капсульной эспрессо-машине.
– Алло! Том Бликсен.
Женский голос. Чья-то секретарша, чья именно – не разобрал, она говорила с пулеметной скоростью. Но все остальное понял.
Гелас поставила перед ним кружку и, многозначительно покачав головой, ушла.
– Я понял. Значит, завтра? Да, уверен. Кнут Сведберг будет на месте. Разумеется, конфиденциально. Ничто не просочится, пока мы не достигнем соглашения.
Он нажал кнопку отбоя и посмотрел в окно. В воздухе танцевали легкие снежинки. Совсем близко пролетела одинокая ворона. Тому даже показалась, что она одобрительно ему подмигнула. Впервые за последние дни он не думал о семейных неприятностях.
Заместитель Минэнерго Российской Федерации хочет обсудить возможность подключения Швеции к «Западному потоку».
Он глубоко вдохнул и зажмурился.
Может быть, завтра все же будет удачный день. Впервые за последнюю неделю.
Этот разговор менял всю диспозицию. То, над чем они с Кнутом работали практически весь последний год, становится реальностью.
Завтра они встречаются с человеком, облеченным правом принимать решения. А это хороший признак. Появляется шанс провести их с Кнутом идею в жизнь. Кнут будет счастлив. Очень редко удавалось поговорить с крупным русским чиновником – они окружены толпой секретарей, помощников и представителей.
А теперь он сам едет к нам, и это хороший, хороший… очень хороший признак.
Только когда самолет набрал высоту, Хайнц почувствовал себя в безопасности. Теперь уже не арестуют.
Он уселся поудобнее и закрыл глаза.
Они и в самом деле не жалеют сил. С таможней договорились, поэтому его и провели ни с того ни с сего через ВИП-коридор. А те наверняка получили инструкции – тщательно не досматривать. А в Швеции?
Надо смотреть на вещи трезво. За все время его ни разу не досматривали по приезде. Пожилой швед, постоянный сотрудник атомной станции «Форсмарк». Станцией владеет известный во всем мире энергетический гигант «Свекрафт» – с чего бы им вдруг заинтересовались на таможне?
Все, конечно, бывает, но вероятность – тысячная доля процента.
До него постепенно
Но есть и еще вопрос: что они сунули в его лэптоп? Что-то очень маленькое. Что туда можно втиснуть? Маленькое, но, несомненно, весьма важное. Иначе к чему вся эта канитель?
Ему стало душно. Он расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке. Дрожащими руками вынул из портфеля компьютер и положил на колени.
И что там внутри? Можно ли нажать на кнопку «старт»?
Закрыл глаза и попытался заставить себя рассуждать логически. Не взлетит ли он на воздух, а вместе с ним и весь «боинг»? Скорее всего, нет.
Крепко зажмурил и без того закрытые глаза и нащупал кнопку.
Ничего не произошло. Привычное тихое урчание раскручивающегося диска.
Посмотрел – на кнопке остался дактилоскопический отпечаток влажного пальца.
На первый вопрос ответ получен. Все жизненно важные детали на месте, иначе компьютер не заработал бы. Что это значит? Это значит, что «посылка» очень маленькая. Не больше двух сантиметров в длину и намного меньше в ширину. Несколько миллиметров. Сам лэптоп очень плоский – полтора сантиметра от силы.
Хайнц достал ручку и набросал на салфетке схему лэптопа. Посчитал – объем посылки не больше трех кубических сантиметров.
Что же это может быть? Печатная плата? Не исключено.
Флешка?
Тоже нет. Во-первых, есть куда более простой способ передачи информации, а во-вторых, кто станет придираться к флешке на таможне? Их возят с собой сотнями. У каждого пассажира две-три штуки и еще пара в запасе.
И печатная плата тоже вряд ли. Даже если в ней есть что-то необычное, она ни за что не привлечет внимания таможенников.
Решил отдохнуть – спинка кресла поехала вниз, но он тут же отпустил кнопку. Не хотел беспокоить сидящих сзади.
Кто же он, в конце концов? Как, кем и когда очерчены границы его лояльности? Боже, как давно он не задавал себе этот вопрос… разве что в первые годы в Швеции, сразу после разведшколы, пока еще не рассеялся в голове пропагандистский туман. А он рассеялся довольно быстро, как только он понял, что собой представляет шведский «народный дом».
Но и тогда, и потом он не мог окончательно определить свою идентичность. Жена – шведка, дети – шведы, а кто он? Все тот же вопрос – кто я? Немец, швед или русский?