Спящий ангел
Шрифт:
Еве понадобилось несколько дней, чтобы вновь нащупать извилистую дорогу на карте собственной души. Ева петляла, пока, наконец, не остановилась у цели. Небольшая дверь вела в подвал. Над дверью красовался герб: разрушающаяся под напором бури башня. Гром и молнии. И двое… Падающих… Летящих вверх в развивающихся одеждах? И полупрозрачная тень алого ангела.
Во второй раз то же крыльцо стало ответом на боль девушек в эротичных костюмах под куртками и балахонами, на глазах у Евы завалившихся в «Пятёрочку». Под откровенными костюмами пряталась глухая привычная боль.
Полномочия Евы в родном
Ева знала: её дорога лежит туда. Двери зовут её.
Она положила руку на ручку двери. И… не решалась. Ева вдруг почувствовала себя как-то глупо. И странно. Что она скажет? Ева отступила. Перед ней нечто больше неё. Она обязательно сделает шаг навстречу. Но не сегодня.
…
В один из особенно тёплых дней Ева взяла раскладное кресло и пришла к границе района. Девушка смотрела через поток машин как через реку Стилл. На тот берег. Теперь за потоком машин для неё – мёртвый город. Она пыталась уловить хоть тень беспокойства, внутренним радаром ощутить, где боль, которую она может утешить? Тишина.
Ева стояла и не могла понять: как же так – крохотный треугольный лоскут города отражается в ней сотнями оттенков чувств и настроений, радостей и горестей, болей, печалей и счастья. Как будто она соединилась с потерянной частью себя. А за его пределами – глухая холодная пустошь. Может, вовсе нет там жизни. Только тлен и усталость. Может, она просто придумала себе остальной город и остальную жизнь? Может быть, она божество, создавшее, но забывшее, и ставшее частью творения?
Мысль напугала девушку: страшно быть Богом и ещё страшнее прогневать Бога, посягнув на его территорию.
Заглянула в часовню, спросила у Бога, что же происходит? Кто она? В чём её предназначение? Только мерный стрекот свечей и запах ладана. Только тёплый свет и песнопения.
Ева закрывала глаза и погружалась в район. Ей захотелось взмыть вверх и, может быть, так коснуться Бога. Но дороги отрезали её от остального мира, словно купол укрывал её от высоких полётов. Только до облаков – на высоте птичьего полёта, рядом с Птахом. Не выше.
Нырнуть под землю – тоже нет.
«Кто же я?» – горел внутри вопрос. И район словно колыхнулся в ответ, изогнулся, и Ева окунулась в манящее тепло. Ответ был там, только настройся на волну этого тепла и, как ищейка, возьми след.
Ева пошла по нему, как охотник. Время утекало сквозь пальцы. И теперь, как когда-то протекали мимо сознания мысли на вилле-балконе, протекала на автомате, мимо сознания, жизнь.
В сознании осталась дорожка воспоминаний:
Жека, хохочущий, рассказывает про тренировки реконов. А потом радушно так:
– Если хочешь, приходи.
Ева смотрела сквозь него и, не отдавая себе отчёта в происходящем, согласилась:
– Хорошо, приду.
И пришла.
Сказала “да” Жеке, словно делая шаг по дороге тепла и света. Ощущение – как в странном, то проваливающемся в смазанный туман, то выныривающем сне. Качнулась – и вот она на трибунах. Качнулась – и вот рядом с Жекой – все смеются, и она улыбается. Качнулась… И рядом Степан. Почему-то в смешной тряпичной шапочке и с колчаном на плече.
– А я думала, что ты лечишь людей, а не стреляешь в них, – услышала
Повисла неловкая пауза. Жека хлопнул её по плечу, и все вслед за Жекой захохотали. Серые внимательные глаза Стёпы:
– Хорошо себя чувствуешь? – И что-то про последствия сотрясения.
Ева заверила, что чувствует себя отлично.
Огонёк в его глазах… Нет, он ещё не конечная точка маршрута. Она ещё не нашла искомое. Она тут за другим. Дорожка тепла и света. Дорожка на внутренней карте.
Ева смотрела на массивный дуб, который рос у спортивной коробки, и думала, что Крысь окончательно ретировалась из обжитой квартиры. Птах больше не заглядывал на окно, но радостно чирикал, если Ева посещала спасённое дерево в парке. Тайра верно следовала по пятам и сопровождала на работе. Но всё больше уходила в тень.
А под дубом – рыцари в жестяной броне. Мечи. И тямбары. Снимают фильм?
Ева потёрла висок.
Это сон?
Сдавила виски.
Потерялась во времени?
Зажмурилась. Она что-то ищет. Кого-то. Она напала на след.
Подняла взгляд. Стёпа, в лёгком трико, как Робин Гуд. Рядом с ним – светлый мальчик. Тёмные глаза, русые волосы, но стоит закрыть глаза, и он превращается в голубоглазого печального принца.
Рядом с ним тонкая девушка – Ева видела её в отделе религиозной литературы, прихожанка Жекиного храма… И резкая, грубая, тоже из библиотеки.
– Не знаю, как Софа терпит всё это. Бабы вокруг него так и вьются, – вздыхал рядом Жека немного завистливо. И его слова плавились в голове, растекались по периферии сознания.
– Хочешь тоже вокруг него повиться? Пойдём, познакомлю, – неожиданно предложил Жека.
Ева тупо посмотрела на Жеку, перевела взгляд на голубоглазого принца с карими глазами.
– Я его искала, – негромко проговорила Ева, не до конца себе веря.
– А-а-а, ну это дело понятное. Ты для него, конечно, взрословата. Лет на десять-пятнадцать взрословата, но пойдём, поставлю тебя в очередь.
– Ты не понял, мне сказать ему нужно… – Ева осеклась.
Мысли кипели в груди, в голове, но никак не складывались в слова.
– Ну вот и скажешь, – Жека уже тянул её с трибун к подножию старого дуба.
– Дур на свете не переведётся, – задорно вещал Жека, указывая на девушку в юбке по колено в форме проводницы – вот, пополнение гарема. Такая дура! От повышения отказалась. Живёт тут в клоповнике, лишь бы к Святому Егору Победоносцу поближе.
Ева смотрела на Егора и понимала, что это он – источник её тепла, носитель ответа. Знает ли он, что может ответить на её вопрос? Знает ли она, что спросить? Она должна ему что-то сказать.
Взгляд Стёпы, полный недоумения. Взгляд Егора, усталый, впробрось.
Ева знает: нужно всё рассказать Егору. Просто взять и всё ему рассказать. Передать ему это знание. Он поймёт. Про район. Про реку. Про то, что он – принц с голубыми глазами. Принц без королевства.
Ева идёт за Егором меж трибун. Егор заостряет на ней взгляд и, не поворачиваясь к Стёпе:
– Знакомое лицо.
Стёпа отвечает что-то.
И Ева как будто выныривает. Встряхивает головой.
– Что я вообще делаю? – зло думает Ева. – Ползу по ступеням, как зачарованная, за мальчиком в трико.