Спящий дракон
Шрифт:
— А это не вполне выигрыши. — Дория усмехнулась, убирая три золотых «пальца» в кожаный кошель. — Это то, что мы выиграли, ставя на тебя. Нам повезло — выигрыш составил примерно восемь к одному…
— А остальное — от ставок на Карла? Тогда сколько же там вышло — сто к одному?
— Двести к одному. — Хаким покачал головой. — Все были настолько уверены, что Ольмин победит — коротышка всегда выигрывал все схватки, в каких ни выходил, — что просто отказывались заключать на него пари. Так что…
— Так что?
— Так что я не ставил на
— Так откуда? Не может быть, чтобы ты…
Хаким виновато улыбнулся.
— Может, может. Я очищал карманы — все утро и почти весь день. Воистину, Пандатавэй богатый город.
Ахира вздохнул. Если Карл узнает, что он так тяжко потрудился, чтобы выиграть, а друзья настолько не верили в него, что даже ставок не сделали…
— Он свернет тебе шею.
— Только если кто-нибудь проболтается.
— Мы ничего не скажем. Но если правда выплывет…
Хаким кивнул.
— Тогда мне придется отскакивать подальше.
Ахира покачал головой.
— Лучше уж тогда сразу удирай — чем дальше, тем лучше. — Он поднялся. — Что ж, вернемся к делам: нам надо собраться и к закату выйти из Пандатавэя. Дория, мы с Хакимом сейчас отправляемся по лавкам. Ари, ты остаешься и дожидаешься остальных.
Уйти из Пандатавэя к закату — неплохое начало. Потом по дороге через Аэрштильский Кряж, мимо Аэрика и, срезав угол Пустоши, к Бремону.
И — к Вратам. И больше ни за кого не отвечать. Не вытаскивать никого из могил, которые они сами себе роют.
Гном вздохнул.
Хаким понимающе кивнул.
— Очень тяжко?
— Слабо сказано.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
К ДВЕРИ…
Глава двенадцатая
ЭЛРУДОВА ПУСТОШЬ
Груда осколков образов, расколотых солнцем,
И под мертвым древом не обрести покоя.
Как воды не добыть из иссохшего камня.
Лишь под красной скалой поселилась тень.
(Войди же под сень этой красной скалы.)
Там увидишь ты то, что никак и ничем не похоже
Ни на ту твою тень, что спешит впереди поутру,
Ни на ту твою тень, что встречает тебя ввечеру:
Там увидишь ты страх в пригоршне пыли сухой.
В полдень Ахира объявил остановку, с трудом выбрался из седла, потом пустил пони к остальным коням — попастись под раскидистым вязом. Растирая горящие бедра, гном рухнул наземь. Добраться бы до того, кто придумал лошадь. На пять минут. Всего лишь на пять. Мне бы хватило.
— Ахира! — окликнул его Хаким с облучка фургона-плаформы. — Этих доходяг мне тоже отпустить? — Он потыкал пальцем в сторону двух тощих мулов, впряженных в фургон.
Ахира помотал головой.
— Не надо. Мне надоело каждое утро загонять их в упряжь. Закрепи
Аристобулус, слезающий с серой кобылы, покачал головой.
— У вас бы не было этих проблем, — заметил он, — имей мы нормальную упряжь. Эти идиотские ремни почти задушили…
— Хватит. — Взмахом руки Ахира заставил мага умолкнуть. Ременная упряжь, купленная в Пандатавэе, не годилась в подметки даже простенькому средневековому хомуту. Сделанный под руководством Аристобулуса — вернее, Лу Рикетти — подходящий хомут был достойным соединением произведения искусства и технической мысли, но…
Но неужто мне терпеть его высказывания на эту тему веки вечные?
— Нет, — сказал он. — Мы не станем распрягать мулов. Они могут снова удрать, а гоняться за ними у нас времени нет.
Может, Хаким и неплохо уживается с фырчливой парочкой — Ахира хмыкнул: даже с мулами он уживается, но к чему рисковать? Вовсе ни к чему — без необходимости. Например, почему бы не присоединиться к каравану? Все двадцать дней, которые занял путь от Пандатавэя до Аэрика, и ту пару недель, которые прошли с ночевки в Аэрике, где отряд остановился докупить необходимое снаряжение и пополнить запасы провизии, позади, отставая на какие-то трое суток, шел караван; Ахира порой видел его, даже ночью.
Возможно, караванщики — народ разумный и достойный; возможно, идти вместе было бы в обоюдных интересах, поскольку движутся они в одном направлении. Но…
Ахира со вздохом опустился на шишковатый корень, прислонился к шершавому стволу…. Но в том-то и дело: это всего лишь возможно. Лучше не рисковать. Лучше держаться подальше.
Андреа прошла мимо, улеглась на бок и вытянулась в высокой, по щиколотку, траве.
— Чудесно. — Отвязав небольшой мех, она сделала глоток и протянула мех Ахире. — Вряд ли и дальше будет настолько легко.
— Спасибо.
Гном тоже отпил, затянул мех и указал на пологий склон. Милях в десяти от них сочные травы обрывались Пустошью, граница между темной влажной зеленью и бурой, выжженной солнцем землей была пряма, будто ее провели по линейке ножом. Почему Пустошь не наступает на луговину или наоборот? Или… но нет, не может быть: вдали граница меж Пустошью и лугами изгибалась, и дуга казалась рукотворной, а не естественной. Это могло быть последствием той битвы магов, что породила Элрудову Пустошь, но…
…но ты все равно никогда не узнаешь, прав ли ты, да и какое все это имеет значение?
— Действительно вряд ли. — Он отдал Андреа мех. — И давай обращаться с этим побережнее; что-то наши запасы воды меня тревожат.
Девушка наморщила лоб.
— Но мы же купили в Аэрике еще два бочонка. Этого должно хватить — даже учитывая таких водохлебов, как Карл и лошади, разве нет?
Гном кивнул.
— Этого должно хватить. Но должно вовсе не значит, что хватит. — Ахира крякнул и махнул рукой. — Не обращай внимания: я становлюсь пессимистом.