Средь бала лжи
Шрифт:
Проснулась Таша снова от того, что её босую пятку пощекотали чьи-то лёгкие пальцы, — и возмущённо дрыгнула ногой сквозь ускользающий сон.
— Ммм! Что за дурацкая привычка!
— И вам доброе утро, моя королева, — ловко избегнув удара, невозмутимо улыбнулся Алексас.
Щурясь от света волшебного огонька над его плечом, Таша выпуталась из-под одеяла, за ночь нагревшегося до состояния лёгкой прохлады — и тут же поспешно юркнула обратно.
— Д-демоны, почему так х-холодно?!
—
— Не хочу!
— Придётся.
— Ещё темно же! Почему ты меня разбудил в такую рань?
— Потому что нам принесли завтрак, и не думаю, что ты возжелаешь есть его безнадёжно остывшим. — Алексас поднял с пола её сапоги. — Ладно, пока можешь не вылезать. Давай ногу.
Таша вновь смущённо наблюдала, как верный рыцарь натягивает на неё сапожки, а потом, бесцеремонно откинув одеяло, накидывает на плечи плащ. Такая забота вынуждала её чувствовать себя не то ребёнком, не то куклой; но благодаря этой заботе спустя какое-то время Таша перестала судорожно цыкать зубами и даже решилась умыться, — от чего непременно зацыкала бы снова, не нагрей Алексас воду в кувшине.
— Ну и условия тут. — Умывшись, Таша по-кошачьи отфыркалась. На краю сознания слабовольно скользнула мыслишка, что если б её обрекли на подобное существование, она бы тоже вполне могла возненавидеть людей, живущих в куда большем комфорте. — А это ещё что? — Алексас не ответил: лишь следил, как Таша берёт с прикроватной тумбочки лист бумаги, появившийся там вместе с подносом, на котором стремительно остывали две тарелки овсянки. — Карта какая-то…
— Карта замка, — наконец соизволил пояснить её рыцарь.
— Этого замка?
— Какого же ещё.
— И откуда она взялась?
— Картер принёс её в нашу комнату, пока мы спали.
На миг Таша оторопела.
Следом нашарила под рубашкой янтарную подвеску.
«И что, в нашу комнату любой может просто так взять и войти?» — уточнила она.
«Окружать её непробиваемой защитой было бы слишком подозрительно», — меланхолично перебирая четки, заметил Алексас.
«Но…»
«Но как только эйрдаль приблизился к порогу, я проснулся. Защитный контур замкнут на четках. Если кто-то пересекает границу контура, они разогреваются и будят меня».
Немного успокоившись, Таша разжала ладонь.
— И зачем он снабдил нас картой?
— Судя по тому, что я успел изучить — даже с картой мы полчаса будем добираться до зала, куда нам предстоит вскоре явиться. Без карты же пришлось бы выделить нам постоянного провожатого.
Только теперь Таша заметила ещё один лист бумаги, лежавший на тумбочке. Маленький, на котором мелким каллиграфическим почерком вывели «придёте
— И зачем нас там ждут?
— Полагаю, представят нас новообретённым сообщникам. — Алексас решительно указал рукой на поднос. — Ешь. И стоит поторопиться.
От мысли, что вскоре она предстанет пред ясны очи кровожадных эйрдалей и оборотней, а, возможно, и самой Зельды, Таше сделалось очень и очень не по себе; но, послушно заглотив овсянку, вскоре она уже вслед за Алексасом спускалась по лестнице навстречу неизбежности.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 23.01:
Вдоволь попетляв по бесконечному ветвлению тёмных каменных коридоров — свет по-прежнему нигде не горел, а за окнами царил мрак, и путь озарял лишь волшебный огонёк, который Алексас пустил лететь чуть впереди, — в конце концов они вышли к высоким дубовым дверям, с сомнительным гостеприимством приоткрытым на щёлочку. И когда просочились внутрь — увидев, что ждало их там, Таша машинально вцепилась Алексасу в руку.
Зал был огромен, однако скудностью отделки не особо отличался от сурового аскетизма коридоров. Пустые длинные столы озаряло холодное сияние волшебных огней: сотни шариков серебристого пламени складывались под высоким потолком в копии созвездий — Таша с одного беглого взгляда узнала Кошку и Бабочку… но не это заставило её забыть обо всех заветах «Венца». И даже не внимательные взгляды сотен эйрдалей, сидевших за столами. И даже не запах тления, ударивший по ноздрям, будто пиршество устроили в склепе.
А то, что в проходах меж столов и подле громадного камина лежали, самозабвенно обгладывая кости, оборотни.
Конечно, это могли быть и не оборотни. Может, Зельда просто увлекалась разведением волков… и львов. Степных, с золотистой шерстью и пышной гривой. Лесных, обладателей шикарной пятнистой шкуры и клыков длиной с человеческую кисть. Горных, белоснежных, изящных и быстроногих — таких же, как одна из Ташиных личин.
Таше хотелось бы думать, что так оно и есть.
Ведь если этим оборотням доставляло удовольствие глодать кости, лёжа в зверином обличье на грязном полу, — они явно забыли, что такое быть людьми.
Алексас настойчиво потянул её вперёд; только тут Таша заметила Картера, восседавшего за столом на небольшом возвышении, и поняла, что всё это время эйрдаль следил за ней с интересом лекаря, готовящегося сделать посмертное вскрытие. И слабость, которую она только что продемонстрировала, явно не вписывалась в ту роль, что Таша должна отыгрывать по плану «Венца».
«Надеюсь, в будущем ты всё же сумеешь держать себя в руках, — сдержанно заметил Алексас, под руку ведя её мимо длинных скамей. Зал наполняло жужжание мирных бесед тех, кто уже сидел за столами, но Таша слышала и шепотки, которыми сопроводили появление чужаков, а самое главное — чувствовала взгляды, которыми эйрдали их приветствовали. — Пока у тебя на лице всё написано».
Она ничего не ответила. И без того стыдилась собственной несдержанности.
Когда Картер вдруг возник прямо ними, ничтоже сумняшеся магией перенесшись с насиженного места, Алексас замер.