Средь бала лжи
Шрифт:
— Она никуда не уйдёт, — сказал Джастин после того, как вокруг них с Алексасом замкнулось огненное кольцо.
Миг спустя разбившееся о щит заклятие хлестнуло Ташу по щекам пепельным ветром, едва не сбив с ног. О, Богиня, подумала она тоскливо. И потянуло же кое-кого задираться…
Алексас притянул её к себе — напряжённые руки юноши вытянулись по обе стороны от её лица:
— Ни шагу от меня.
Следующий
— Это уже интересно, — одобрил Джастин. Вокруг него вихрился хоровод сухих листьев: им обернулся ответный удар Алексас. — А что мы на это скажем?
За огненным кругом взвился снов белых и алых искр. Таша машинально коснулась рукой щеки — она почему-то была мокрой — и недоумённо уставилась на свои покрасневшие пальцы.
Обернулась.
— Даже с каскадами справляемся? — улыбка Джастина становилась всё более сумасшедшей. — Ну надо же…
— Прекратите! — Ташин голос сорвался на крик: вид Алексаса, из носа которого уже вовсю хлестала кровь, лишил её всякой выдержки. — Прекратите, пожалуйста, отпустите его!
Джастин оставил её мольбу без ответа. Он вздымал ладони к потолку с дирижёрским азартом — а Алексас раскинул руки, словно стремясь удержать нечто чудовищно тяжёлое на своих плечах. Вихрь кружащего вокруг пепла окрашивал его волосы серым.
— Алексас, прекрати! — невесть откуда взявшийся ветер дул Таше в спину, становясь всё холоднее. — Хватит, остановись! Уступи, я…
— Нет.
Он выдавил это сквозь зубы, толчком выпрямив сгибающиеся руки.
Затраченное на этот толчок усилие стоило ему прокушенной губы.
— Сдавайся, мальчишка!
Ярость, прорвавшаяся в голосе Джастина, хлестнула Ташу пронизывающим холодом: рождённый им колдовской ветер уже пробирал до самых ноющих костей. Алексас рухнул на колени, и залитое кровью лицо его было бледнее мела.
— Не надо! — Таша упала рядом. — Перестань, ты… ты же…
Он не отвечал. Едва ли у него были силы на ответ. Сил хватало лишь на то, чтобы удерживать поднятыми судорожно дрожащие руки; держать их, держать щит — и чудовищную тяжесть, продавливавшую его, как горный валун сминает сталь.
— Сдавайся, щенок! — колдун уже почти визжал.
Алексас молчал. Только в глазах светился огонь. Огонь упрямой и упорной души, отсекавший ему все пути назад.
Для таких, как он, не было никаких путей назад. Ведь у него не бывало плохих идей: бывали лишь отличные идеи, плохо реализованные.
— Считаю до трёх. Раз…
Таша
Что с ними сделают? Убить не убьют, но…
— Два…
— Ещё раз устроишь подобное на тренировке — испытаешь на своей шкуре всё, чем отыгрывался на новобранцах.
Знакомый голос прозвучал за миг до того, как ветер стих, бесследно растворившись в зимнем холоде.
Алексас рухнул наземь, как подкошенный. Таша с трудом приподнялась на локте: огненное кольцо исчезло, и невесть откуда взявшийся Андукар беспристрастно смотрел на Джастина, корчившегося у его ног в болезненных судорогах.
— Слышишь меня? — холодно спросил эйрдаль.
— Да, — выплюнул Джастин.
— Ты замещаешь магистра Пэлмесса на время его отсутствия. Каждый из тех, на ком ты отыгрываешься, рано или поздно может заместить тебя. Ты ничем не лучше их. Тебе просто повезло получить свои силы раньше других.
— Д-да.
— Рано или поздно все вы будете равны. Одинаково могущественны. Одинаково ничтожны перед Госпожой. Согласен?
— Да…
— Молодец, малыш. — Андукар перевёл взгляд на колдунов, опасливо следивших за разворачивающимся действом. — Этих двоих — в комнату. Охоту пропустят. Оказать помощь. Нет, не ему, — категорично добавил Андукар, когда кто-то направился к Джастину. — Пусть познаёт прелести самоизлечения. Вздумаете ослушаться, узнаю.
И без лишних слов растворился в воздухе.
Таша склонилась над Алексасом. Ей казалось, что он в беспамятстве, но он приоткрыл глаза — и долго смотрел на неё, явно не совсем понимая, что происходит.
— Ты идиот, — выдохнула Таша, когда цепкие пальцы музыканта нашли и сжали её запястье.
Алексас лишь улыбнулся; в уголке его губ надулся и лопнул кровавый пузырёк.
— Идиот! Осёл! Ты ведь только получил… — Таша осеклась и перевела дыхание. — Ты знал, что проиграешь, не мог не проиграть! Зачем?!
Улыбаясь тихо и светло, он провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони.
— Я обещал. Я никому не дам тебя обидеть.
Потом один из колдунов призвал — а, может, сотворил — парящие в воздухе носилки, водрузил на них Алексаса и направился со двора в замок. Носилки поплыли за ним, и Таша шла рядом, пока Алексаса переправляли в их башню, держа своего рыцаря за руку.
В конце концов, даже если бы она попыталась отнять ладонь, он бы всё равно не отпустил.