Среди красных вождей том 1
Шрифт:
Для того, чтобы дать читателю представление об этих затруднениях, опишу, как осуществлялось командирование этих поистине отважных людей в прифронтовые полосы. Надо упомянуть, что вскоре после того, как я занялся этой контрабандной торговлей, ко мне ежедневно стали приходить массами охотники, предлагавшие мне командировать их в прифронтовую (ту или иную) полосу для закупки товаров. И все они являлись не просто с улицы, а с рекомендациями, часто весьма высокопоставленных советских сановников, которые note 244 за них ручались. Без таких рекомендаций я не принимал предложений… По доходившим до меня слухам (только слухам), а подчас и довольно прозрачным намекам самих аспирантов, лица, рекомендовавшие их и за них ручавшиеся, часто сами бывали заинтересованы в деле и снабжали этих охочих и, повторяю, отважных людей даже деньгами… Но я не производил сыска и расследования, и, раз необходимые формальности были соблюдены, я принимал их предложения. К числу этих формальностей относились оставление отъезжающими за себя заложников, которых он указывал и о которых затем наводились справки в ВЧК… Но я, признаться,
Note244
249
Как правило, я заключал от имени Наркомвнешторга с таким лицом договор, которым оно обязывалось за свой счет приобрести такие то товары (следовал перечень товаров) и по доставке их в Москву сдать в комиссариат по ценам оригинальных фактур с прибавлением 15% прибыли в свою пользу.
Я выдавал таким лицам удостоверение в том, что они являются уполномоченными Наркомвнешторга, командированными туда то и туда то с такой то целью и, что я им разрешил иметь при себе такие то суммы, что все советские учреждения обязаны оказывать им всяческое содействие, беспрепятственно пропускать их и пр., что ни они сами, ни имеющийся при них багаж, товары и деньги, аресту и реквизициям не подлежат… Но самым главным документом являлся мандат, который, помимо меня, должен был подписывать Наркоминдел и председатель ВЧК, т. е., Дзержинский. С Дзержинским я обыкновенно предварительно сговаривался по телефону и обычно он немедленно же или одобрял моего кандидата или отвергал его… Не то было с note 245 Наркоминделом, где господами были Чичерин, Литвинов и Карахан. Там всегда дело затормаживалось и иногда проходили недели, прежде чем я мог получить необходимую подпись… Особенно отличался Литвинов, который учинял форменные допросы моим кандидатам даже уже после того, как мандат был подписан самим Дзержинским… Стремление уловить меня и застопорить мою работу и сделать мне лично неприятность сказывалась во всю…
Note245
250
Но вот мандат был подписан. Мой уполномоченный уезжал навстречу всяким случайностям… Некоторые из них были и расстреляны по ту сторону фронта, главным образом, в Польше, где их принимали за шпионов… Впрочем, может быть, и не потому, а просто у людей не было достаточно средств, чтобы выкупиться, ибо контрабандная торговля в Польше была как бы узаконенным явлением и пользовалась даже почетом.
Так, некоторые из возвращавшихся с польского фронта, привозившие большими количествами товары, рассказывали мне, что контрабандное дело было там хорошо поставлено, благодаря продажности властей, что подкупленные жандармы — даже жандармские офицеры в чине полковника, — взяв крупную взятку, сами сопровождали контрабандные товары до нашего фронта, гарантируя своим присутствием безопасность и контрабандисту и привозимым им товарам. Ибо никто из пограничных чинов не смел осматривать провозимые обозы с товарами, раз при них находился высокий чин, свидетельствовавший, что обозы идут для надобностей жандармского ведомства. Но взятки были очень высоки.
Вначале моя "внешняя" торговля шла сравнительно слабо: контрабанда доставлялась враз по несколько note 246 десятков пудов. Но постепенно товары шли все большими и большими партиями и, наконец, стали приходить вагонами… Не буду уж подробно описывать, но лишь упомяну, что такой успех, конечно, не мог не вызвать обычной зависти, а следовательно и противодействия…
Но к интригам и всякого рода вставлениям палок в колеса я уже привык — ведь это было обычное явление. Но меня глубоко огорчала дальнейшая судьба добываемых с такими жертвами товаров. По правилу, все приобретаемые мною, как народным комиссаром внешней торговли, товары должны были распределяться по заинтересованным ведомствам : так медикаменты я должен был передавать наркомздраву, съестные припасы — наркопроду, топоры и пилы главлесу и т. д. И, едва я передал в первый раз медикаменты заведующему центральным аптечным складом наркомздрава, как через несколько же дней на Сухаревке, где до того нельзя было достать этих товаров, вдруг в изобилии появились термометры (тех же марок, которые были доставлены моим агентом), аспирин, пирамидон и пр., которые к тому же продавались по ценам значительно более низким, чем мы их купили… Это объясняется тем, что с центрального склада товары, вместо того, чтобы идти по больницам, "просачивались" к спекулянтам, на Сухаревку. То же было и с продуктами, топорами, пилами и др.
Note246
251
Словом, я, в качестве «всероссийского купца» (монополия торговли!), закупал товары для надобностей государства, а их организованно воровали и за гроши сбывали спекулянтам… Я работал в интересах казнокрадов!..
Организуя контрабандную торговлю в государственном масштабе, я вскоре привлек к этому note 247 делу и наши кооперативные организации. В то оголтелое время они, в качестве беспартийных организаций, находились у советского правительства не только в загоне, но и под большим подозрением в контрреволюционности. Никто не хотел иметь с ними дела. А между тем они представляли собой стойко организованные деловые общества с выработанными и установившимися в течение долгого ряда лет коммерческими приемами и навыками. А кроме того, как организации беспартийные, не входящие в ряды казенных учреждений советской власти, они в глазах иностранных правительств, бойкотировавших всякие советские казенные институции, пользовались
Note247
252
Естественно, что я, в качестве "министра от контрабанды", не мог не заинтересоваться этими обществами, которые, как я выше говорил, находились под сильным подозрением и в загоне, а потому фактически ничего не могли делать, не имея к тому же и денег, или не имея возможности ими пользоваться и вынужденные note 248 их скрывать. Когда я заговорил о моих видах на эти общества с Красиным, он ответил мне, что в принципе я, конечно, прав, но что кооперации не в милости и что вовлечение их в дело может принести мне лично немало неприятностей. Тем не менее я решил в конце концов войти с ними в сношения…
Note248
253
— Ну, что ж, попробуй, конечно, — сказал Красин, сообщивший мне, что эти общества объединены в две центральные организации под сокращенными названиями "Центросекция" и "Центросоюз" и что во главе первой стоит Лежава.
— Ты помнишь Лежаву? — спросил меня Красин.
— Он пришел в наше время в ссылку в Сибирь по делу Марка Андреевича Натансона, т. е., по делу "народоправцев" ("Народоправцами" называлась незначительная революционная организация, основателем которой был один из выдающихся революционеров М. А. Натансон. Группа эта была основана в середине девятидесятых годов прошлого столетия. Программа ее была довольно путанная и представляла собою чистой воды эклектизм из социалистических и народнических теорий. Она просуществовала очень недолго. Все, или почти все члены ее, во всяком случае, главнейшие, были арестованы и сосланы в Сибирь. В числе их и Лежава, тогда молодой студент грузин, которого Натансон мне аттестовал, как пустого малого, большого фантазера, любящего рассказывать легенды о своих революционных приключениях, в частности, о том, как его арестовали. — Автор.).
Ну, так этот самый Лежава и является председателем "Центросекции"… Я ему позвоню и скажу, что ты имеешь на него виды, и какие именно…
Хотя Андрей Матвеевич Лежава и представляет собою полное ничтожество, но остановлюсь несколько подольше на нем, так как его советская история рисует довольно характерную картину того, как люди note 249 низкопоклонством и применением к обстоятельствам делали и делают себе карьеру в советской России.
Note249
254
(ldn-knigi, дополнение:
http://www.hrono.ru/biograf/lezhava.html
Лежава Андрей Матвеевич (19.2.1870, Сигнахе Тифлисской губернии - 8.10.1937), государственный деятель. Сын приказчика. Образование получил в Тифлисском учительском институте. С 1882 работал приказчиком, в столярной мастерской, затем на телеграфе. В 1886 примкнул к народникам. С 1893 преподаватель воскресной школы в Москве. В апр. 1893 арестован за участие в организации подпольной типографии и после 2 лет в крепости отправлен на 5 лет в ссылку, где стал марксистом. С 1901 работал в транспортных и страховых компаниях. В 1904 вступил в РСДРП, большевик. Вел революционную работу в Тифлисе, Воронеже, Нижнем Новгороде, Саратове, Москве. В дек. 1905 арестовывался. В 1917 работал в рабочей группе Московского продкомитета. В 1919-20 пред. Центросоюза. В 1920-22 зам. наркома внешней торговли РСФСР. С 1922 пред. Комиссии по внутренней торговле при СТО РСФСР (1922-23) и СССР (1923-24). По поручению ЦК составил "Тезисы о внешней торговле", которые были одобрены В.И. Лениным. В мае 1924 Л. был назначен наркомом внутренней торговли СССР, но уже в дек. переведен на пост зам. пред. СНК РСФСР и пред. Госплана РСФСР, который занимал до 1930. В 1927-35 одновременно пред. президиума общества "Автодор". В 1927-30 член ЦКК ВКП(б). В 1930-32 пред. Всесоюзного государственного объединения рыбной промышленности и хозяйства. В 1933 пред. Всесоюзного комитета по субтропикам при СТО СССР, одновременно с 1930 нач. Главного управления субтропических культур Наркомата земледелия СССР.
26.6.1937 арестован. Приговорен к смертной казни. Расстрелян.
В 1956 реабилитирован.
Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Сталинские расстрельные списки:
ЛЕЖАВА Андрей Матвеевич
03.10.37 Москва-центр
http://www.memo.ru/memory/donskoe/d37-10.htm
ЛЕЖАВА Андрей Матвеевич
.
Род.1870, г.Сичнах, Грузия; грузин, чл.ВКП(б), обр.высшее, нач.Главного управления субтропиков Наркомзема СССР, прож.: г.Москва, Леонтьевский пер., 9-5.