Среди красных вождей том 2

Соломон Георгий Александрович

И вот, началась сумасшедшая, почти горячечная работа, в которую я ушел весь. Я разослал во все кон­цы света телеграммы, заказывая разные товары. В то время рынки были еще очень бедны наличными товарами, а мне надо было спешить, ибо у меня было всего шесть недель времени, и заказывать их на сроки я не мог. Я обшарил при помощи моих телеграмм все рынки Англии, Бельгии, Франции, Германии, Швеции, Дании, Норвегии, Австрии и Америки с Канадой включительно… Все, что можно было извлечь готового, было закуплено. Шла приемка товаров.

В то же время я должен был озаботиться и о судах. Правление и всюду вмешивающийся Клышко настаи­вали со своею обычной близорукостью, а, может быть, нарочно, чтобы тянуть время и тем затормозить выход в море экспедиции, на арендовании пяти судов. Я бы­стро навел справки. Оказалось,

что наем судов стоил бы безумных денег. Тогда я настоял на покупке необходимых судов, всего в количестве пяти больших пароходов с общим тоннажем около тридцати тысяч тонн. Эти суда и вошли в состав русского коммерческого флота. Конечно, все это требовало времени. Нужно было выбрать суда, способные бороться со льда­ми.

Заведующий транспортным отделом был капитан первого ранга Саговский, тоже "персона грата" Половцовой и Крысина, являющийся в настоящее время директором одного из смешанных (советский и иностранный note 195 капиталы) обществ Англии. Он хорошо, даже, пожалуй,слишком хорошо знал свое дело. Транспортный и угольный отдел находились в ведении Красина, но в виду назначения меня организатором экспедиции, я имел право давать поручения всем отделам, независимо от того, в чьем ведении они находились. Но Саговский, надо пола­гать, по инициативе Крысина, не торопился с исполнением моих распоряжений. Время шло, а судов, которые после покупки необходимо было еще снабдить специальными приспособлениями для того, чтобы они легче могли резать льды (укрепление и обшивка толстым железом носов), не было. И на одном заседании правления, на котором участвовали также те из заведующих отделами, которые помогали мне в организации экспедиции, я, выслушав доклад Саговского, ясно говоривший о том, что все стоит на мертвой точке, возмущенный его явно нарочитыми замедлениями, пахнувшими настоящим саботажем, взяв слово, сказал:

Note195

533

— Я совершенно недоволен деятельностью капита­на Саговского и считаю ее настоящим саботажем. И потому ставлю на вид капитану Саговскому, в порядке службы, его непозволительную медлительность, на пер­вый раз с занесением этого только в протокол заседания правления…

Он густо покраснел и встав, начал было что тоговорить, но я оборвал его на полуслове:

— Капитан Саговский,я вам поставил на виднев порядке дискуссии, а в порядке службы. Следовательно, вам остается только сказать по морскому "есть". А если вы недовольны, прошу официально обжаловать мое замечание.

— Слушаю, Георгий Александрович, — невольно, должно быть, вытянувшись по военному, сказал Саговский— "есть".

note 196 — Да, но мы, — вся раскрасневшись и обменявшись с Красиным взглядом, вмешалась Половцова, — не со­гласны с этим…

— Хорошо, Варвара Николаевна, — спокойно ответил я, — если вы оба не согласны, мое служебное распоряжение будет внесено в протокол в порядке моего единоличного приказа! Точка!

Этот выговор возымел великолепные последствия. Шила в мешке не утаишь, и об этой моей "санкции" сделалось известно в "Аркосе", и после этого меня стали называть (за глаза, конечно), "terrible Solomon".

Note196

534

И остальные заведующие основательно подтянулись. Но с этого же случая между мной и Половцовой с Крысиным установились очень натянутый отношения. Клышко, конечно, ликовал… Саговский же, получив эту порцию допинга, стал очень энергично исполнять мои поручения.

Красин в это время был в Москве и его заменял Клышко, пользовавшийся его отсутствием, чтобы опле­тать меня целой паутиной всякого рода интриг и стара­тельно работать над вставлением мне палок в колеса, в чем ему усердно помогали Половцова и Крысин. И мне приходилось работать не только позитивно, но и не­гативно над уничтожением всех воздвигаемых

на моем пути барьеров. И сколько их было! К сожалению, размеры моих воспоминаний не позволяют мне подроб­но не только говорить о них, но даже привести их пе­речень… Словом, это была все та же "гуковщина", причем героями ее был не один человек, нет, здесь старались уже три человека во главе с Клышко… И, следя ревнивым оком за каждым моим шагом, эта трой­ка буквально не давала мне покоя, все время лезла ко мне, шаг за шагом наступая на меня… Мешала и Моск­ва, которая, в своем попечении об успехе «этого note 197 ударного начинания» осаждала меня всякими ненужными распоряжениями, не давая мне хоть сколько-нибудь спокойно работать.

Note197

535

Так, например, я решил поставить во главе этой полярной экспедиции известного сподвижника Нансена, ка­питана Свердрупа, как опытного арктического моряка. Я завел с ним переговоры и он приехал из Норвегии, чтобы лично переговорить со мной. Не знаю, кто именно поспешил написать об этом моем решении в Моск­ву, но только я получил (не помню уж, от кого) теле­грамму, в которой мне категорически приказывалось по­ставить во главе экспедиции какого то "красного" моряка… Я кончил тем, что перестал обращать внимание на московские распоряжения, делал по своему, и Свердруп стал, так сказать, адмиралом всей этой экспедиции.

Между тем, английское правительство по своей инициативе предложило делегации возвратить России построен­ные во время войны два ледокола "Александр Невский" и "Святогор". Красина не было в Лондоне, и Клышко хотел было, отказаться от этого предложения или отло­жить вопрос до возвращения Красина. Но я энергично настоял на принятии этого предложения, и оба ледокола были переданы нам. Один из них, "Александр Невский", я отвоевал для Карской экспедиции, и этот ледокол, на котором находился капитан Свердруп, не раз спасал затертые льдами в суровом Карском море наши суда…

И работа шла. Набирались капитаны, офицеры, механики, матросы. Переустраивались и приспосабливались носы пароходов для путешествия во льдах. Устраивалось цент­ральное отопление, электрическое освещение. Все парохо­ды и ледокол снабжались радиотелеграфными аппаратами. Набирались товары. Набирались и обучались note 198 делу "карги", т. е., заведующие товарами на каждом парохо­де. Оборудовались аптеки, приглашены были врач, водолаз, кинематографический оператор (мистер Хауз, участвовавшей в полярной экспедиции Шекльтона). Я нашел необходимым во время экспедиции производить и научные наблюдения, что взял на себя капитан Свердруп вместе с доктором, приглашенным им в Норвегии. Для этого были приобретены необходимые аппара­ты и инструменты. Два уже приспособленных парохода были заранее отправлены в Гамбург, где они должны были принять товары, закупленные в Германии…

Note198

536

Увы, я никогда не организовывал полярных экспедиций и имел о них понятие исключительно только по литературе. А на мне, я знал, лежала вся ответственность за успех ее. И меня удивляло, что люди, казалось бы, более опытные, как, например, моряк Саговский, не подумали о снабжении ее всем необходимым для дальнего и опасного плавания: так, о водолазе, враче, медикаментах, измерительных приборах вспомнил лично я… Это был сознательный саботаж!..

Наконец, все было готово. Вовремя пришли това­ры, закупленные в Америке. Два парохода, уже нагру­женные, ждали в Ливерпуле, два, как я говорил, в Гамбурге, а ледокол "Александр Невский", поступивший поздно в мое распоряжение, спешно и день и ночь сна­ряжался, приводился в порядок, снабжался всей необ­ходимой утварью (посудой, бельем и пр.) стоял в га­вани на реке Лейтс у Эдинбурга, и один пароход, куп­ленный по моему поручению капитаном Свердрупом в Норвегии, стоял в Бергене, принимая грузы, приобретенные в Скандинавии.