Среди красных вождей том 2

Соломон Георгий Александрович

(ldn-knigi,

СкобелевМ. И. (1885-1938) - инженер, член РСДРП с 1903 г ., меньшевик, депутат IV Государственной думы, один из лидеров социал-демократической фракции. В эмиграции в Вене был сотрудником в редакции газеты Троцкого 'Правда' . После февраля 1917 г . член бюро Исполкома, заместитель председателя Петроградского Совета. С мая по август 1917 г . министр труда Временного правительства. 1918 г. уехал в Закавказье. В 1920 г. эмигрировал из Грузии во Францию. Там содействовал установлению торговых сношений Советской России с Францией и Бельгией. В 1922 вступил в РКП(б). С 1925 - в Москве, на советской работе. 29 июля 1938 приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу по обвинению в участии в террористической организации. Реабилитирован в 1957.)

— Леонид Борисович

пишет мне только, что вы познакомите меня с каким то проектом, — ответил я, и прочел ему в выдержках письмо Красина.

— Да, так вот, видите ли, Леонид Борисович сказал мне, что я могу говорить с вами с полной от­кровенностью. Речь идет о попытке "завоевать Францию". Или, серьезно говоря, о том, чтобы добиться признания советов. Сюда уже несколько раз приезжал "дядя Миша" (Фигура глубоко комическая. "Дядей Мишей" его звали все, кажется, по почину когда то моих больших любимец, дочерей Красина. Это присяжный поверенный Михаил Александрович Михайлов, живший тогда в Париже. Человек очень, до усыпления неумный, к которому сам Красин, по крайней мере, относился юмористически. Во времена Временного Правительства он был военным комиссаром. Где он и что делает теперь — не знаю. Он носился с разными нелепыми проектами. — Автор.), говоривший мне, что вы посвящены в те шаги, которые он делал в этом направлении…

Одно только упоминание этого имени сразу же выз­вало во мне безумную скукуи я с трудом подавил в себе зевоту.

note 215 — Знаю, знаю, — весело сказал Скобелев, заметив впечатление, произведенное на меня этим именем, — он действительно не гениален… нет, мой проект построен, как у марксиста, на чисто материалистических базах. Я считаю, что для "завоевания Франции", прави­тельство которой относится совершенно отрицательно к советам, особенно, Пуанкаре, необходимо сперва обрабо­тать общественное мнение или, вернее, заинтересовать буржуазию перспективой возможно больших барышей… Я на свой страх и риск давно уже кое - что делаю в этом направлении, т. е., веду все время агитацию, живописуя те миллионы, которые пойдут в карманы капиталистов, если Франция вступит в экономические отношения с Россией… виноват, с РСФСР, — с улыбкой поправился он. — Но вы понимаете, Георгий Александрович, что в таком деле одна агитация, не подкрепляемая чем либо реальным, слабо действует… Французам, при их крайней жадности, нужно что-нибудь реальное, им надо услышать металла звон….

Note215

553

И он развил свой нехитрый план, который сводил­ся к тому, чтобы мы, несмотря на непризнание, постара­лись завести с Францией торговлю, т. е., чтобы мы поку­пали у французских промышленников товары, даже не стараясь особенно выторговывать у них в цене, и одно­временно продавали бы им наши товары, не гонясь за ценами, или, так сказать, по рекламным ценам, хотя бы на первое время.

— Я вас уверяю, Георгий Александрович, — сказал он в заключение, — первая же сделка, которая будет проведена, вызовет и толки и зависть… Газеты обеспечены… они будут кричать… И заговорят все торгово-промышленные сферы, которые и будут уж настаивать и давить на Пуанкаре и вообще на правительство. А тут на note 216 помощь придут и разные либр-пансеры, вроде Эррио, ко­торые в свою очередь будут давить на правительство… кричать…

Note216

554

Линия была намечена. Мы сговорились со Скобелевым о том, что он организует в Париже частную кон­тору на свое имя, которая и будет официально исполнять наши поручения по покупке или продаже тех или иных товаров. В два-три дня мы со Скобелевым разработали весь план организации, наметили штаты и пр. И тут же я ему дал задание выяснить, не можем ли мы приобрести (было требование из Москвы) во Франции хорошие шины, грузовые и легковые, и ряд еще разных товаров. Одновременно я дал ему образцы наших экспортных то­варов, как икра, шампанское "Абрау-Дюрсо", кустарные изделия, ковры…

Завязались дела с Францией. Скобелев, не помню, через кого, добился согласия впускать во Францию наших приемщиков. И вскоре я заказал известному заводу "Бургуньон" довольно значительную партию шин. Когда эта партия была готова, я командировал для испытания шин двух вполне честных и знающих сотрудников, упомянутого уже выше - В. А. Силаева и Б. А. Бетлинга. Два слова о них.

Покойный Силаев был петербургский рабочий с Путиловского завода, человек очень умный и интеллигентный по складу своего ума. Во время войны он был командирован в Англию для приемок разных военных заказов. Это был вполне и до щепетильности честный человек. Он был беспартийный.

Когда мы близ­ко сошлись с ним, он мне откровенно говорил, что его "душа не принимает коммунистической партии". И, несмотря на всякие давления на него со стороны, как например, Клышко, он так и остался вне коммунисти­ческой партии до самой смерти. Натура этого простого note 217 человека была тонкая и деликатная и благородная: когда он приехал во Францию, где его интервьюировали жур­налисты определенных газет, он, повторяю, не буду­чи большевиком и относясь весьма отрицательно к боль­шевизму, на поставленный ему вопрос, ответил: "я большевик"…

Note217

555

Борис Александрович Бетлинг — англичанин по происхождению, русский инженер, окончивший курс в Петербургском Технологическом Институте, и уже во время большевизма переехавший в Англию. Это был молодой человек с хорошими традициями, глубоко порядочный, с которым деловым образом я очень сблизился и которого поэтому "Клышко и К°." стали жестоко преследовать, держа его в черном теле и налагая свое "вето" на все мои попытки улучшить его положение. После того, как я ушел с советской службы, этот талантливый и кристально честный инже­нер был уволен.

Таким образом и началось завоевание Франции: мы покупали и продавали товары. Купленные газеты и лю­ди, заинтересованные в купле - продаже товаров, кри­чали и наседали на правительство. Но все было тщетно, пока во главе его стоял Пуанкарэ. И лишь, когда у вла­сти стал талантливый,но неумный и близорукий Эррио, советское правительство было немедленно признано, — "Франция была завоевана"…

Между тем, в техническом отделе было небла­гополучно. Сильно пахло "гуковщиной". После отправления Карской экспедиции, имея больше времени, я стал внимательно к нему присматриваться. Я упоминал уже выше о тех рекламациях, которые делались из Москвы по поводу покупаемых по дорогой цене кое-как скомпонованных из старых частей, автомобилей и шин старой продукции, еще до употребления перегоревших. И note 218 вот однажды Силаев, и. которым мы к тому времени уже очень сошлись, пришел ко мне и без фраз, спо­койно и уравновешенно сообщил мне о ряде недоброкачественных покупок, произведенных еще до моего приезда в Англию, когда технический отдел находился в ведении Половцовой. При этом Силаев указал мне на инженера Бетлинга, который состоял помощником заведующего автомобильным отделом, как на очень честного и знающего дело молодого инженера. И он добавил, что Бетлинг может подробно сообщить мне обо всем, что творится с этими заказами… На другой день Силаев привел ко мне Бетлинга, которого я очень мало знал. Это был симпатичный молодой человек типа хорошего и честного русского студента-технолога с прямым открытым взглядом.

Note218

556

— Вот что, товарищ Бетлинг, — сурово сказал я, — мне товарищ Силаев сказал, что вы можете ин­формировать меня о разных проделках, творящихся в автомобильном подотделе. Конечно, я буду рад узнать всю правду. Но предупреждаю вас: я готов вас вы­слушать лишь с тем, что, в случае надобности, вы согласитесь повторить ваши обвинения прямо в лоб ин­женеру К-ву. Я не терплю доносов исподтишка…

— Я понимаю, Георгий Александрович, — скромно ответил он, — и готов, когда угодно и при ком угодно, подтвердить все, что я вам скажу.

— Ну, я вас слушаю…

И он сообщил мне, подтверждая каждое слово ссылками на документы, факты, которые не оставляли места для сомнений. Совокупность их была — стопроцент­ная "гуковщина". Силаев, тоже знавший многое, подтверждал показания Бетлинга. Я был убежден.

Немедленно же я представил правлению вопрос об note 219 увольнении К-ва. И Крысин, и Половцова стали на дыбы:

К-в - де честнейший, преданнейший делу инженер. Обык­новенная история: все мошенники всегда находили энер­гичную защиту в моих "товарищах" по правлению. Од­нако, к счастью, "сам" Клышко в дальнейшем стал на мою сторону в этом деле. Почему — не знаю: это вопрос высшей политики. Так как Красин в то время был в Москве, то вопрос об изгнании К-ва остался пока висеть в воздухе. Но я решил совершенно игно­рировать его, чтобы фактически обезвредить, и велел ему передать все дела Бетлингу. Половцова и Крысин работа­ли против меня и даже, horribile dictu (ldn-knigi, лат.
– страшно сказать.) , против Клыш­ко…

Note219

557