Среди нас 3

Вальтер Макс

— Да какой там… — буркнул я и тяжело вздохнул. — Погреться-то пустишь?

— А может, ты лучше на хер пойдёшь? Ну или куда ты там шёл?

— У меня две банки тушёнки в рюкзаке и сухой паёк в заводской упаковке.

— По-твоему, я похож на того, кто нуждается?

— Нет, надеялся, что я похож.

— Так кто ты и откуда?

— Я же сказал: из реактора.

— Слушай, мужик, мне глубоко насрать на твои секреты, я просто хочу понять, можно ли к тебе спиной поворачиваться?

— Если я скажу «можно», ты

поверишь?

— Нет, конечно.

— Тогда какой в этом смысл? Ладно, бывай… Извини, что побеспокоил.

Я практически заставил себя повернуться к нему спиной. В этот момент все мои чувства обострились, адреналин разлетелся по крови и, кажется, я даже смог услышать, как опускаются редкие снежинки на мягкий покров. Однако как психологический тест мой поступок преследовал другую цель. Я хотел показать незнакомцу, что доверяю ему, и тем самым должен был вызвать ответные чувства по отношению к себе.

И это сработало.

— Постой, — прогудел бородач. — Пойдём, я тебя чаем угощу.

Хруст снега оповестил меня, что незнакомец начал движение. Думал я недолго, точнее, совсем не думал. Все мысли были заняты только теплом и горячим чаем. По идее, по прямой до бани оставалась пара сотен метров, но бородач повёл меня в обход, специально делая большой крюк. Возможно, проверял меня ещё раз, а может, просто не хотел оставлять дополнительных следов.

— Тебя как звать-то? — бросил ему в спину я.

— Швеллер, — буркнул в ответ он.

— Сурово, — хмыкнул я.

— А тебя?

— В народе Могилой окрестили.

— Угу. И кто теперь из нас более суровый? — насмешливо спросил он. — А почему Могилой?

— По профессии. Я на местном кладбище работал, ямы копал, а потом закапывал.

— Тоже дело нужное.

— А тебя почему?

— Не знаю, в тюрьме прилепили. Цыганёнок один всякую ерунду выкрикивал, а я возьми да на «швеллер» и обернись. А он и говорит: «Всё, теперь ты Швеллер будешь». Я вначале подумал, что он шутит, а нет, на полном серьёзе. А потом как-то прилипло…

— Я думал, у тебя более поэтичная история выйдет, типа: несгибаемый, суровый как металлоконструкция, — подколол я.

— Ну извини, — не оборачиваясь, пожал плечами он.

— А сидел-то за что?

— За дело, — сухо отрезал Швеллер.

— Извини, понимаю, что такие вопросы обычно не задают, но почему-то вдруг любопытно стало. Ну не похож ты на лютого преступника, разве что украл чего-то?

— Я не вор! Никогда чужого не брал! — На сей раз он обернулся и сверкнул недобрым взглядом.

Выходит, я зацепил его за живое. Вообще, он производил впечатление принципиального человека, местами даже слишком. Хотя опять же, это не мне судить. Ладно, может, за чаем расскажет. А нет — да и хрен с ним. Каждый имеет право на свои скелеты в шкафу, у меня их там тоже с избытком.

— Ладно, не заводись, — повинился я.

— Очень надо, — хмыкнул

Швеллер, и остаток пути мы преодолели в неловком молчании.

Прежде чем войти в баню, мы скинули лыжи и оставили их снаружи. Внутри было жарко, лицо сразу приятно защипало. На печи стояла небольшая алюминиевая кастрюлька, в которой вовсю что-то бурлило. Швеллер первым делом заглянул в нее и поворошил содержимое деревянной ложкой. Аромат, что оттуда исходил, тут же напомнил мне о голоде, а живот предательски заурчал, выдавая меня с потрохами.

— Раздевайся, садись, сейчас жрать будем, — кивнул на скамью Швеллер.

Баня была хоть и небольшая, но видно, что хозяева относились к ней с большой любовью. Чистенькая, вся обшита вагонкой. В предбаннике — кухонный уголок, за которым приятно отдохнуть от пара. Даже печь с виду обычная, самодельная, но дверцу к ней приладили со стеклом, чтобы любоваться огнём. На стене у входа прикручена резная вешалка, на которую я и повесил куртку. Шапку сунул в рукав, разгрузку и автомат аккуратно пристроил в угол, на табуретку. Затем пришла очередь вязаного свитера и тёплых, пуховых штанов. В итоге я оставил на себе лишь термобельё. Впрочем, как и Швеллер, который тоже укутался, словно капуста.

— Миска есть у тебя? — спросил он, водружая на центр стола кастрюлю с варевом.

— Ага, и ложка где-то завалялась, — кивнул я и полез в рюкзак. — Кофе вот ещё есть в пакетиках.

— Я чай люблю, — отказался бородач и установил небольшой ковш с водой на печь.

— Как скажешь. Ну, и какими судьбами тебя в наши края занесло?

— Жри давай, потом языками почешем.

Вот правда что Швеллер. Прямой и жёсткий, как тот металлопрокат. Но именно этим он мне и понравился. Вот бывает такое: встречаешь случайного человека и понимаешь, что вы родственные души.

В кастрюльке оказался суп. От одного его вида рот наполнился слюной. Я едва смог дождаться, когда Швеллер начерпает свою порцию. А затем набросился на еду, будто неделю голодал, даже язык обжёг, забывая дуть в ложку. Моя миска быстро опустела, в отличие от хозяина. Он ел не спеша, вдумчиво, посматривая на меня с эдакой хитрецой.

— Если хочешь, добавки — подложи, — кивнул он на кастрюльку. — Заодно и посуду помоешь.

— Спасибо, — поблагодарил я и прямо через край перелил остатки супа в свою тарелку.

На этот раз постарался не метать ложкой как сумасшедший, хотя всё равно опустошил свою тарелку быстрее Швеллера. Затем выбрался на улицу, зачерпнул снега и поставил посуду на печь, рядом с ковшом. Пусть пока греется, потом отмою.

— Ты так и не рассказал, чего в реакторе забыл? — напомнил о беседе бородач.

— Да ты тоже не особо откровенничаешь, — заметил я.

— Ну как знаешь, — пожал плечами он. — Здесь ляжешь или в парной?

— Ты хозяин, тебе и решать.

— Тогда я в парную пойду.