Среди нас 3
Шрифт:
— Ну и какие планы?
— Да особо никаких, — пожал плечами Швеллер. — Думал по городу пройтись, продукты пополнить.
— А потом что?
— Ты не мент случаем? Что-то больно дохуя вопросов задаёшь.
— Да какой там, — отмахнулся я. — Скорее наоборот.
— О как, а вчера совсем другое рассказывал.
— Просто в детали не углублялся. Да и не успел толком баланду хозяйскую распробовать. Всего неделю в СИЗО провёл, да и то большую часть в карцере.
— Ясно. С соседями, значит, не подружился.
— Было дело, — усмехнулся я.
— Ну а у самого какие планы?
— Да хер его знает, — пожал плечами я. — Хотел ребят своих отыскать да пару наводящих
— Можешь ещё на ночь остаться, если моя компания тебя не смущает.
— А с чего вдруг ты меня смущать должен?
— Ну как? Я ведь вон как начудил. — Швеллер отвёл глаза. — Привык, что все меня осуждают.
— Поверь, дружище, я встречал людей гораздо хуже тебя. А твой поступок я где-то даже понимаю, хотя методы у тебя, конечно… — Я покрутил пальцами в воздухе. — Ну, это уже не мне судить. Ты с этим получше меня справляешься.
— Что есть — то есть, — согласился он. — Но с собой я тебя не возьму, уж извиняй. Это моя месть.
— Не больно-то и хотелось, — улыбнулся я. — Хотя по большому счёту враг у нас с тобой общий.
— Догадался уже.
Швеллер поднялся и вышел в парную, проверить воду в ковше. А я полез в рюкзак, извлекая на стол всё, из чего можно сварганить нехитрый завтрак. Вскоре мы уже хрустели галетами, поверх которых уложили тоненько нарезанную ветчину из консервной банки. Ели молча, думая каждый о чём-то своём. Чужие мысли я пока читать не научился, а мои уже в который раз возвращались к событиям на АЭС.
Нет, я не осуждал своих друзей, потому как понятия не имел, что за обстоятельства заставили их так поступить. Голова была больше занята другим. Я хотел разобраться в том, что произошло со мной. Какие силы удерживали меня в помещении с реактором, а главное: с какой целью? Ждать ли теперь последствий?
— Твою мать! — вдруг резко подскочил Швеллер, неслабо меня перепугав.
Я удивлённо уставился на него. А он, ничего не объясняя, подхватил ружьё и навёл ствол в тёмный угол парной. Затем выскочил на улицу и некоторое время отсутствовал. Наученный горьким опытом, я тоже ровно не сидел и ожидал приятеля, вооружившись мечами. Однако по возвращении он поставил оружие в угол у двери, вернулся за стол и ещё раз задумчиво покосился в тёмноту.
— Ты чего? — поинтересовался я.
— Да чёрт его знает, — пробормотал он. — Показалось, видимо.
— А что именно?
— Да тень в том углу клубиться начала, будто тварь зарождалась.
— Странно, я ничего не почувствовал, — произнёс я и убрал мечи в ножны.
А затем предбанник вдруг закружился, и пол прыгнул мне прямо в лицо…
Сознание возвращалось неохотно. А ещё было очень холодно. Меня трясло так, что стук зубов наверняка разносился на всю улицу. Руки замёрзли до полной потери чувствительности, как, впрочем, и ноги. Глаза я разлепил с огромным трудом, а повернув голову, едва смог сдержать стон от боли в затёкшей шее.
— Твою мать, Швеллер, ты же вроде только что дро… — Я замолчал на полуслове и осмотрел пустое помещение.
Огонь в печи, кажется, давно погас, пол и стены заляпаны кровью. Багровый отпечаток в форме ладони остался на двери, словно раненый человек покидал баню в спешке. Кажется, даже рюкзак свой оставил.
— Да что за хуйня со мной творится? — пробормотал я и попытался подняться с пола.
Ноги не гнулись, так сильно они замёрзли. Внутри, где-то в глубине души, ощущалась тянущая пустота, то самое чувство, когда понимаешь, что виноват, но не помнишь, в чём именно. Я попытался
Я дождался, когда перестанет жечь пальцы, и наконец поднялся во весь рост. Закинул дров в топку, поджёг кусок бересты и бросил поверх неё небольшую горсть заготовленных заранее лучин. Закрыв дверцу, вернулся за стол и посмотрел на замёрзшие недоеденные бутерброды. Они явно говорили о том, что здесь произошло нечто очень плохое. Хотя по кровавым следам и без них всё понятно.
Вскоре из топки начал доноситься треск разгорающихся дров, и я снова выбрался из-за стола, чтобы сходить за новыми. Накинул куртку, шапку, сунул ноги в ботинки и толкнул плечом дверь. Вот только она не открылась, будто что-то очень сильно мешало этому снаружи. Мозг тут же подкинул самое страшное: что там лежит окоченевший труп Швеллера. Я надавил на полотно посильнее и всё-таки смог сдвинуть его с мёртвой точки. А когда щель оказалась достаточной для того, чтобы протиснуться наружу, убедился, что никакого тела там нет и в помине. Просто снега навалило почти по колено, а деваться ему было особо не куда.
Пошарив глазами, я отыскал лопату, сжал черенок и привычными движениями взялся за дело. Мысли сразу потекли ровнее, а нервное напряжение отступило. Впрочем, физический труд всегда оказывал на меня подобное действие, именно за это я его и любил.
Не сказать, что всё сразу встало на свои места и я моментально понял, в чём заключается моя проблема. Но кое-что всё же по полочкам улеглось. Одно было очевидно: на АЭС со мной произошло нечто, изменившее мою сущность. Я не был уверен, что ко мне подселился бес. Вряд ли смогу это объяснять, но я просто чувствовал, что внутри нет никого постороннего. Никто не нашёптывает на ухо, нет чужих мыслей, я — это я. Но что-то со мной происходит, когда я теряю сознание. Будто внутренние демоны пробиваются наружу и начитают творить бардак. И да, это многое объясняет.
Если всё обстоит именно так, становится ясно, почему меня бросили мои парни. Убить рука не поднялась, а тащить за собой беса… ну такое себе. И, похоже, я точно дал им понять, что моё тело всё так же принадлежит мне.
Получается, что Баал смог заманить меня в ловушку. Вот только она никак не была связана с утечкой радиации, он расставил сети именно на меня. Хотя какие-то неприятные процессы в реакторе всё же происходили. Или это тоже был морок? Но не стоит исключать, что именно здесь, на ближайшей к кремлю атомной станции, бесы специально устроили диверсию. Возможно, там, куда совет старейшин посылал разведку, действительно всё в порядке. И Баал прекрасно понимал, что я полезу в реактор, чтобы убедиться и проверить слова — как его, так и старейшин. А там меня уже ждали. Обезвредили при помощи символа, что был нарисован на полу, и провели какой-то ритуал. И теперь я постепенно обращаюсь в демона.
Новости, конечно, не из приятных, но наверняка с этим можно что-то сделать и обратить процесс вспять. Очень уж мне не хочется нападать на своих. Надеюсь, Швеллера я ранил не смертельно. Если вдруг снова встретимся, надо бы извиниться.
Я воткнул лопату в сугроб возле сарая. Вытянул деревянный шплинт из проушины и, растворив дверь, заглянул внутрь. Да, я не ошибся, дрова находились именно здесь. С другой стороны, копал я сюда тоже не просто так. Хоть снег практически и сравнял тропу, всё же её очертания были узнаваемы.