Среди падающих стен
Шрифт:
Меня тащили с двух сторон: Марек не хотел отпускать меня, и тот второй тянул вниз. Этот человек из последних сил старался подняться на ноги, схватив меня за рюкзак на спине, но ремни рюкзака оборвались, и несчастный вместе с рюкзаком исчез в потоке. Этот порвавшийся ремень спас мне жизнь. Если бы не он, утопленник увлек бы меня за собой в бездну.
Когда я поднялся в боковой канал, где смог вздохнуть свободнее, там было уже немало народу. Все наши были здесь, и еще несколько чужих. И снова колонна разделилась: большая часть осталась по ту сторону потока, не имея сил преодолеть препятствие. Во второй раз! Они, конечно, завидуют
В боковом канале мы немного успокоились и с удивлением разглядывали друг друга: неужели мы вышли из этого ада, где огонь и вода поднялись против нас?
Из последних сил мы двинулись дальше с верой, что выйдем на свободу. 28 августа в полдень мы выползли из канала и оказались в Жолибоже.
ЖОЛИБОЖ ПЕРЕД БУРЕЙ
Жолибож поразил нас своей красотой. Новые дома, утопающие в зелени палисадников и садов, улицы и парки, - все было свежим, все нетронутым, будто рядом и не было разрушенной Варшавы. Всюду царил порядок, все стояло на своих местах. Движение на улицах свободное, во дворах, как в доброе старое время, играют дети. Люди спят по ночам у себя в квартирах, хотя и приготовили на всякий случай бункеры. Изредка слышались взрывы и залпы немецкой артиллерии.
Иногда снаряд разрывался где-то близко, но массированных вражеских налетов не было. И только продуктов не хватало, как и всюду в Варшаве. Жители этого района не привыкли еще к трудностям и страдали от этой нехватки.
Нам, прибывшим из Старого Мяста, все это казалось очень странным. Пробираясь сюда подземными каналами, каждый из нас в душе сомневался, стоит ли тратить силы: мы были уверены, что попадем из огня да в полымя. Оказалось стоило. Но никто не тешил тебя иллюзиями, что так будет продолжаться долго. Немцы покончат с другими районами и возьмутся за Жолибож. А пока благословенна и эта короткая передышка, возможность придти в себя, собрать силы в преддверии новой бури.
Да и к тому же Варшава - не гетто, боровшееся без шансов на успех, отделенное сотнями километров от фронта. Теперь была реальная надежда, что короткая эта передышка принесет нам освобождение, что за это время приблизится армия-освободительница, и это поддерживало наш дух.
Затишье в Жолибоже продолжалось три недели. Это были последние относительно спокойные для гражданского населения и для армии дни. Армия Краева и Армия Людова использовали их для того, чтобы закрепиться на этом участке. Строились стратегические оборонительные позиции, формировались по всем правилам боевые подразделения, укрепившиеся за счет прибывающих из Старого Мяста боевых единиц. Жолибож стал военным лагерем.
Прибывшие из Старого Мяста, после короткого отдыха, вливались в местные части, выходили на вахту, участвовали в учениях. Отделение бойцов Еврейской Боевой Организации, входившие в роту поручика Витека, и здесь сохраняло свою обособленность. Мы получили приказ занять баррикаду на бульваре Польской армии, напротив Гданьского вокзала, который был в руках немцев. Как и защитникам других баррикад, нам нечего было делать. Мертвая тишина царила по обе стороны баррикад. Ни единого выстрела. Противники стояли друг против друга, наблюдали друг за другом - и выжидали.
В Жолибоже жизнь текла по новому руслу. В Старом мясте, где опасность подстерегала нас на каждом шагу, мысли были заняты одним: как пережить вот эту
Мы снова встретились с евреями. Их было несколько сот. Некоторые нашли здесь убежище еще до начала восстания. И хотя положение было не таким еще безнадежным, евреи жили в большем страхе и беспокойстве, чем поляки, из-за слухов о провале восстания в других районах Варшавы. Не давала покоя мысль, что и сюда, в Жолибож, могут вернуться немцы, которые жестоко расправятся с повстанцами и гражданским населением, с евреями и неевреями.
14 сентября - в день, когда Красная и Польская армии освободили Прагу предместье Варшавы - произошел перелом в настроении восставших и всего населения Варшавы. Возродились надежды, которые реки крови уже давно унесли в небытие.
Ожидания, утонувшие в море разочарований, вновь всплывали на поверхность и казались более реальными.
Красная Армия стоит уже на правом берегу Вислы, а мы - на левом. От этих слов, казавшихся еще недавно мечтой, - становится легче. А если и остались в душе какие-то сомнения, то их развевал гул советских самолетов, свободно летающих в небе, который было нетрудно отличить от гула немецких "Мессершмидтов". Слышна уже перестрелка между двумя враждебными берегами Вислы, - значит, вот здесь, по соседству с раскинувшимся до самой Вислы цветущим Жолибожем, стоит армия, пришедшая, чтобы уничтожить нашего самого страшного врага. Хотелось протянуть руки солдатам, которые были так близко от нас и в то же время так далеко: нас разделяет немецкая армия, закрепившаяся на левом берегу. Мы радовались изгнанию немцев с правого берега реки и забывали о том, что они еще здесь, на левом берегу. Близок час - это ясно - когда их выбьют и отсюда.
Повстанцы и гражданское население почувствовали себя увереннее, когда советские войска после освобождения Праги начали оказывать нам действенную помощь. С наступлением ночи появлялись советские самолеты, нагруженные оружием, боеприпасами, продовольствием. Специальные подразделения ожидали их на улицах и открытых участках. До поздней ночи стояли мы, подняв глаза к небу, пытаясь разглядеть в густой тьме очертания самолетов. И долго еще после того, как знакомый гул затихал вдали, из темноты спускались на землю тяжелые грузы.
Работы у нас после этого было много. Сотни людей всю ночь до утра собирали эти пакеты, переносили на склады, распаковывали, сортировали новые автоматы, ружья, снаряжение, банки мясных консервов, сгущенное молоко и др. Казалось, ты чувствуешь тепло братских рук, собиравших все это. Казалось, нам говорят: "Мы с вами, не оставим вас!"
Обнаружив, что повстанцам помогает Красная Армия, немцы решили выбить восставших с прибрежной полосы. Они атаковали нижний Жолибож у самого берега Вислы. Почти все жители покинули дома и разрушенные улицы и бежали в верхнюю часть Жолибожа. Но восставшие держались крепко на своих позициях и покинули лишь одну, выдвинутую вперед, которую нельзя было оборонять.