Среди «призраков»
Шрифт:
После ухода отца Люк шёл в свою комнату почитать или понаблюдать за новыми домами.
В половине седьмого приходила мать, на минуту заглядывала к нему, чтобы поздороваться, прежде чем хвататься за домашние дела, стараясь перелопатить дневную норму за несколько часов перед сном. Забегали и Мэтью с Марком, но тоже ненадолго. Перед ужином они помогали отцу и делали уроки.
А как весело они раньше играли вместе на улице! До того как вырубили лес, после школы и домашних дел
Теперь же они нехотя играли с ним в карты или шашки, хотя с большим удовольствием побегали бы на улице.
Как и он.
Но об этом лучше не думать.
Самый приятный момент наступал в конце дня, когда мать приходила укладывать его спать. Для неё это тоже был отдых. Иногда она засиживалась по часу, интересуясь, что он читал, рассказывала о работе на фабрике.
Однажды вечером, описывая, как резиновая перчатка застряла в курице, которую она в тот день разделывала, мать вдруг замолчала посреди фразы.
– Мам? – позвал Люк.
В ответ она всхрапнула. Просто сидя заснула.
Люк рассматривал её лицо, морщинки, которых раньше не было, седину в волосах, наполовину вытеснившую прежний шатен.
– Мама? – повторил он, осторожно дёрнув её за руку.
Она вздрогнула.
– Но я выпотрошила ту курицу… Ох, прости, Люк. Давай подоткну одеяло.
Она взбила подушку, разгладила простыню.
– Всё в порядке, ма. По-моему, я вырос из этого… – Он приподнялся на постели и сглотнул ком в горле. – Ты же не укладывала Мэтью и Марка, когда им исполнилось двенадцать?
– Нет, – тихо призналась она.
– Ну и меня не нужно.
– Хорошо, – согласилась она и, поцеловав его в лоб, выключила свет.
Люк отвернулся к стене, ожидая, когда она уйдёт.
8
Прошла ещё пара месяцев. Однажды холодным дождливым утром семья выскочила из дома в такой спешке, что едва успела попрощаться с младшеньким. После завтрака все ринулись на выход: Мэтью с Марком недовольно обсуждали впопыхах собранную с собой в школу еду, отец на ходу сообщил:
– Еду в Чайтлсвилль на аукцион. Вернусь к ужину.
Мать бегом метнулась назад, вручила Люку пакет со свиными шкварками, три груши и печенье, оставшееся от ужина, и, пробормотав «Тут есть чем подкрепиться», чмокнула его в макушку. Потом тоже убежала.
Люк выглянул из двери в кухню, обозревая гору грязных кастрюль и немытых тарелок с крошками. Знал, что на окна смотреть запрещено, но не удержался.
Он нерешительно выставил в кухню правую ногу, не отваживаясь шагнуть в полную силу. Половица скрипнула. Он обмер. Вроде ничего не произошло, но он всё равно попятился.
Люк поднялся по лестнице, прополз по коридору второго этажа, избегая окон, потом полез на чердак, презирая самого себя.
«Трус! Жалкий трус! Запрут навеки на чердаке, так тебе и надо, – подумал он и тут же возразил: – Ничего подобного. Осторожность не мешает. Нужно всё продумать».
Он забрался по стремянке на крышку сундука, служившего «мостиком» для наблюдения за особняками. Новые дома за их амбаром полностью заселили. Он знал все семьи в лицо и большинству придумал прозвища. У «суперских авто» на подъездной дорожке стояло четыре роскошных автомобиля. «Золотое семейство» было светловолосым, словно солнышки. «Любители птиц» установили вдоль забора частокол из тридцати скворечников, хотя Люка подмывало им подсказать, что до весны птичек ждать бесполезно.
В ближайшем доме, сразу за их двором, поселились «спортсмены». Там жили два мальчика-подростка, и веранда была завалена футбольными и баскетбольными мячами, бейсбольными битами, теннисными ракетками, хоккейными клюшками и спортивным инвентарём к другим играм, о которых Люк мог только гадать.
Сегодня игры его не интересовали. Он наблюдал, как соседи разъезжаются по делам. Ещё раньше он для себя отметил, что дома пустели к девяти утра: детей отвозили в школу, а взрослые уезжали на работу. Три или четыре женщины, похоже, не работали, но тоже уезжали, возвращаясь к вечеру с покупками. Сегодня ему нужно было выяснить, не заболел ли кто и не остался ли дома.
Первым отбыло «золотое семейство»: две светловолосые головы в одной машине и ещё две такие же в другой. Следом отправились «спортсмены», мальчишки несли футбольные шлемы и щитки, за ними в туфлях на высоких каблуках шла мать. Потом с каждой подъездной дорожки на сверкающие новые улицы устремился целый шквал машин.
Люк тщательно сосчитал людей, делая отметки на стене, потом дважды пересчитал эти отметины. Да… Уехало двадцать восемь человек. Теперь бояться нечего.
Конец ознакомительного фрагмента.