Среди роз
Шрифт:
— О, прошу прощения! Может, я не туда иду? Наверное, мне следовало бы направиться прямо в подземелье…
— Еще успеется, — беспечно отозвался Тристан, и на его бронзовом лице вновь сверкнула усмешка. — Я слишком долго ждал этого момента — пожалуй, целую вечность, миледи. — Он поклонился с изысканной галантностью, а затем бросил сквозь зубы: — Живо!
Господи, в какой трепет приводил Женевьеву его голос, то резкий, то вкрадчивый. Его тепло обволакивало ее, вызывая желание забыться.
Повернувшись, она бросилась бежать. Если удастся добраться до задних ворот, она
На этот раз Тристан поймал ее за шлейф, вздохнул и перебросил через ее плечо. Женевьева яростно отбивалась, но тщетно — Тристан внес ее в большой зал. На глазах у нее появились слезы.
— Тристан! — Молодой и привлекательный сторонник Ланкастеров усмехнулся при виде ноши на плече друга.
— Что вы сделали с моей тетей? — в бешенстве выкрикнула Женевьева.
— Подожди, сейчас я утихомирю леди, — сказал другу Тристан, — и поговорю с тобой в кабинете.
— Подождите! — воскликнула Женевьева. Да, она совершила предательство, но если у Тристана каменное сердце — он не достоин жизни! — Прошу вас, объясните! Что случилось с…
— Эдвина сидит у огня, — негромко ответил Тристан и понес девушку через весь зал. У очага и вправду расположилась Эдвина — бледная, с несчастными глазами, однако вполне здоровая на вид и, как всегда, изысканно и элегантно одетая.
— Эдвина! — выдохнула Женевьева.
Тетка бросилась к ней, но была остановлена молодым другом Тристана.
— Нет, Эдвина, — мягко возразил он. — Не вмешивайся.
Ошеломленная Женевьева смотрела через плечо на тетку, пока Тристан нес ее к винтовой лестнице. Эдвина не сводила с нее огромных, голубых и влажных глаз.
— Она жива! — Женевьева с облегчением вздохнула.
— Конечно, жива, — раздраженно подтвердил Тристан. — Она же не имеет привычки наносить удар в спину!
Значит ли это, что Эдвина останется жива, а ее ожидает смерть? Женевьева вновь попыталась вырваться. Тристан намотал ее волосы на руку и повел за собой. Оказавшись перед дверью своей спальни, Женевьева увидела на ней засов, которого раньше не было. Тристан втолкнул ее в комнату и остановился в дверях.
— Весьма жаль расставаться с вами, но увы — меня ждут дела! А вы пока искупайтесь и отдохните, миледи. Обещаю вернуться сюда при первой же возможности. — Улыбнувшись, он поклонился и вышел.
Женевьева услышала, как лязгнул в петлях засов.
Джон и Тибальд сидели в кабинете и казались вполне довольными жизнью, что порадовало Тристана. Он знал, что им пришлось пережить. Тристан расположился за столом. Тибальд сообщил, что прежние стражники замка брошены в подземелье и выпускать их оттуда он пока не намерен. Крестьяне и ремесленники уже принялись за работу, слуги временами грубоваты и мрачны, но никто не протестует против новых порядков.
— Темкина я тоже велел бросить в подземелье, — сообщил Джон. — Но затем запер его в одной из башен. Он знает, сколько платят арендаторы и вообще сведущ в делах замка. Знаю, Темкин напал на тебя той
Тристан, что-то пробормотав, сделал глоток эля.
— Какие же у тебя планы? — с любопытством спросил Джон.
— Пока не знаю, — отозвался Тристан. — Сначала надо завоевать уважение этих людей. Может, стоит кого-нибудь высечь — так, чтобы человек остался жив, но остальные поняли, чем им грозит мятеж. — Он глубоко вздохнул. Поездка утомила его, а еще предстояла встреча с Женевьевой.
Тристан и сам не знал, чего хочет от нее и как быть с ней дальше. Но был уверен лишь в одном: она возбуждает в нем острое желание, неведомый ему прежде голод, грызущий плоть и терзающий душу. Тристан снова и снова убеждал себя в том, что Женевьева всего лишь женщина.
Горечь его усиливалась, когда он вспоминал о ее предательстве. Будь она мужчиной, Тристан вызвал бы ее на поединок и убил. Но поступить так с женщиной невозможно, тем более с той, которую так страстно желаешь.
«Она принадлежит мне, — думал Тристан, — и сегодня же ночью должна понять это. А что будет дальше — увидим». В тот роковой вечер Женевьева сама пригласила его к себе в спальню, она умоляла и настаивала. Сегодня он исполнит ее просьбу, нравится ей это или нет.
— Пожалуй, остальное отложим до утра, — наконец сказал Тристан. — Джон, здесь есть комната, где я могу выспаться?
— А я думал…
— Да, я навещу леди Женевьеву, — сухо перебил его Тристан, — но спать рядом с ней не стану! Иначе моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
Джон хмыкнул:
— Спальня хозяина замка находится дальше по коридору. Я велю приготовить ее.
Джон и Тибальд поднялись, но не успели они выйти, как за дверью послышались шаги. В кабинет вбежала леди Эдвина, упала перед Тристаном на колени и умоляюще подняла на него залитые слезами глаза.
— Не убивайте ее, милорд, умоляю вас! Она еще так молода, у нее не было выбора! Поверьте, Женевьева сама не радовалась такому решению, но ведь она сражалась с врагом! Я знаю… Джон рассказал мне про вашу жену. Лорд Тристан, будьте великодушны! Прошу вас, милорд!
— Эдвина! — Тристан приложил ладони к ее щекам и посмотрел в огромные блестящие голубые глаза, заворожившие Джона. Он был раздосадован тем, что Джон рассказал о нем Эдвине. — У меня нет никакого желания убивать. — Тристан метнул взгляд на Джона. — И еще я прошу не обсуждать подробности моей жизни. — Он снова посмотрел на Эдвину. — Успокойтесь, Женевьева не умрет. Но она пленница, и останется ею. Никакие слезы здесь не помогут.
Эдвина поблагодарила Тристана, встала и подошла к двери, но на пороге оглянулась:
— Милорд, но я ведь не пленница. Почему же…
— Да, вы не пленница, миледи, но только потому, что смирились со своим положением. Если вздумаете бунтовать, вас ждет совсем иная жизнь.
— Милорд, но наверняка… — начала Эдвина.
— Джон, Тибальд, леди Эдвина, спокойной ночи! — Тристан нахмурился. Джон обнял Эдвину и поспешно увел из комнаты. Тибальд усмехнулся, покачал головой и вышел следом за ними.