Среди волков

Барнс Дженнифер Линн

Каллум ничего мне не сказал. Просто кивнул Соре, она подошла и сказала Кейси, чтобы тот отошел от меня.

Он не захотел.

Он хотел остаться.

Защищать!

Но он обещал и потому отпустил меня. А я его.

— С ним ничего не сделают? — спросила я Сору, совершенно уверенная в том, что Каллум не ответит.

— Его дела лучше, чем твои, — ответила Сора. — Его неповиновение так, среднее.

Чейз не изменил договору, заключенному с нашим сообществом. Я нарушила обещание. Сообщение получено.

— Что со мной будет? — Я не

хотела я произносить эти слова, но они как-то сами собой вырвались.

Сора не ответила. Просто выволокла меня на лужайку перед домом. Каллум пошел вслед за нами, но у порога остановился.

— Разрешение было дано, и условия установлены, — сказал он, достаточно громко, чтобы услышали все. — Условия выполнены не были. Правосудие требует крови.

И это я услышала от Каллума. Который был почти моей семьей, вместе с Эли. Человек, чью отметину я несла — и она навсегда останется со мной — на своем теле. Человек, который лгал мне многие годы. Человек, который так долго был для меня всем в этом мире.

— Однако, — сказал Каллум, и это вызвало недовольное ворчание толпы, которое сразу же стихло, как только альфа потребовал тишины. — Однако эта девочка принадлежит к человеческой расе. Ее тело не оправится после того, что она, по совести сказать, заслужила. А наше правосудие, если оно действительно правосудие, не может быть слепым. Сора выполнит это вместо меня. Она добудет нам фунт плоти.

Я надеялась, я очень-очень надеялась на то, что про этот фунт Каллум говорил в переносном смысле. Ледяной ужас сковал меня, и я замерла, не в силах пошевелиться.

— Но Сора будет делать это в человеческом облике, и только до тех пор, пока тело девочки не откажет.

Откажет?

То есть как это — откажет?

— А как Сора узнает, что уже достаточно? — Как ни парадоксально, этот вопрос, который вот-вот был готов сорваться у меня с языка, поступил от Маркуса, и его губы сложились в гримасу. — Она что, судья, чтобы решать? Стая должна получить удовлетворение. Это не может быть простым шлепком… — Маркус помолчал, а потом добавил: — Альфа. — Он произнес это слово с уважением. Для того, наверное, чтобы предотвратить наказание за попытку бросить вызов вожаку Стаи.

— Сора будет знать, — сказал Каллум, и это было предупреждением для меня. Вот только что все обсуждалось совершенно абстрактно, и вот вокруг меня образовался круг из островов и Сора — мать Девона, защитница — швырнула меня на землю. Я с трудом поднялась на ноги, но в следующий момент Сора снова бросилась на меня, и ее кулак ударил меня в грудь. Я отлетела назад, и в ушах что-то хрястнуло. Через секунду до меня дошло, что это хрустнули мои ребра.

Мне еще повезло, что она их пополам не разломила. Правда, счастливее от этого я не стала. Я снова встала на ноги, и снова Сора бросилась на меня. Инстинкт подсказывал мне вытащить ножи, но у меня хватило ума этого не сделать. То, что сейчас происходило, было чем-то вроде отсрочки исполнения смертного

приговора, которую Каллум мог дать мне. Если я прикоснусь к серебру, ее у меня не будет.

Я умру!

И кроме того, как ни крути, я была в долгу перед Чейзом. Я слышала его вой, как будто откуда-то издалека, и знала, что он проиграл битву за контроль над собой, что он переключился, и теперь это был волк, а не мальчишка, который был связан данным мне обещанием не вмешиваться.

Я не смогла удержать эту мелькнувшую в моем мозгу мысль, потому что Сора ударила меня наотмашь, и так сильно, что я снова свалилась на землю. Потом она осыпала меня градом ударов, и я почувствовала, как у меня вокруг глаз наливаются синяки, губы распухают, а тело уже не может сопротивляться этому напору.

Каллум так тренировал меня, и вот до чего я дошла. Я не могла драться, не могла оказать сопротивление, не могла вообще ничего сделать — я просто позволяла Соре бить себя.

Выжить.

Это слово, как невнятный шепот, прозвучало на кончике моего языка, как призрак, промелькнуло в моем сознании, а может быть, просто пролетело мимо, как отголосок ветра. Раньше я жила этим словом. Я впитала его в себя, действовала с оглядкой на него.

Выжить.

Не знаю, что мне поможет выжить, подумала я. Ведь я теряла свою семью. Своих друзей. Иллюзию безопасности, которая у меня была. Все обещания, которые я себе давала, — что никто и никогда больше не сделает меня жертвой.

Выжить.

Сора снова ударила меня ногой в бок, но, скорее всего, не уследила за моим перемещением, промахнулась и остановилась. Ее угловатое лицо не выражало ни эмоций, ни напряжения. И до того, как она смогла восстановить равновесие, я отползла назад и заставила себя встать на ноги.

Лицо у меня было мокрое, горячее и липкое, и я чувствовала вкус крови во рту. Но уже тогда я знала, что могу выдержать больше, много больше. И что это может продолжаться еще долго.

Когда Стая будет удовлетворена?

И как Сора узнает, что пора остановиться?

Западня. Драться. Кровь. Бежать.

Я чувствовала, как во мне росла эта потребность. Чувствовала, как ярость угрожала овладеть моим сознанием, как она хотела захватить все мои чувства.

Нет.

Если я стану сопротивляться, будет еще хуже. Драться я не могу. Не могу и убежать. Но я должна это сделать. Мое сердце бешено колотилось. Ребра нестерпимо болели. И вокруг не было ни одной кухонной раковины, под которой можно было спрятаться. И ни одного странника, который мог бы меня спасти.

Драться.

И тогда я выпрямилась. Стояла, не двигаясь. Не бежала никуда. Просто стояла там, и все: преодолевая боль, борясь с пеленой в глазах и необходимостью чувствовать вкус своей крови…