Средневековая андалусская проза

Ибн Кутайба Абу Мухаммед Абдаллах ибн Муслим

Среди холмов не видно друга, нет больше счастья-непоседы; И даже в Мекке больше не с кем вести разумные беседы.

И будто я ответил, не видя говорящего и не задумываясь:

Жилище наше опустело; мы жили там, но нас изгнали Превратности земного счастья и неожиданные беды».

Клянусь Аллахом, эти слова постоянно звучали в моих ушах, ибо я также счел их предзнаменованием судьбы Яхьи.

На третий день после этого я сидел напротив Яхьи и ставил по его приказанию подписи под прошениями. И вдруг я увидел, что какой-то человек бежит к нам, задыхаясь, и, споткнувшись, чуть не упал на нас. Яхья сказал ему: «Горе тебе, потише, добра не скроешь и зла не утаишь». И тот человек сказал: «Повелитель правоверных казнил Джафара!» [172] Яхья спросил: «Неужели он сделал

это?» И тот человек ответил: «Да». Яхья несколько мгновений сидел неподвижно, выронив калам из рук, а затем произнес: «Вот так неожиданно приходит страшный час!»

172

«Повелитель правоверных казнил Джафара!» — Речь здесь идет о Джафаре ибн Яхье из рода Бармакидов, которого Харун ар-Рашид казнил, опасаясь все усиливавшейся власти Бармакидов.

Говорит Сахль: «И это было большим бедствием, чем если бы небеса обрушились на землю. От Бармакидов отвернулись их ближайшие друзья, их родичи стали отказываться от родственных уз, а те, кто были облагодетельствованы ими, стали проклинать их благодеяния, — и для всего мира это было уроком и назиданием. Ни один язык не осмеливался упоминать их, ни один взор не поднимался к ним. Ар-Рашид покарал Яхью ибн Халида, Фадля, Мухаммада и Халида, их сыновей и всех потомков Джафара ибн Яхьи [173] , не оставив в сердцах ни малейшей надежды.

173

…Ар-Рашид покарал Яхью ибн Халида, Фадля, Мухаммада и Халида, их сыновей и всех потомков Джафара ибн Яхьи… — Все названные лица принадлежат к роду Бармакидов (см. словарь имен).

Через некоторое время ар-Рашид послал за мной и, клянусь Аллахом, я подумал, что настал мой последний час. Я надел ихрам [174] в знак того, что готов к смерти, и отправился к халифу, больше всего желая, чтобы Аллах судил мне погибнуть от меча, а не мучиться, как страдал Джафар [175] .

Когда я вошел к Харуну и предстал перед ним, у меня пересохло во рту от страха, и он, посмотрев на меня, увидел, что взоры мои устремлены на обнаженный меч в руках стражника. Он промолвил: «О Сахль, того, кто пренебрег моими благодеяниями, преступил мой завет и сторонился моих указаний, постигло скорое возмездие». Клянусь Аллахом, мой ужас перед ним был так велик, что я не нашел в себе силы ответить ему. А он сказал: «Умерь свой страх и успокойся, не давай воли волнению и будь благоразумен. Ведь мы оставили тебя в живых и приблизили потому, что ты нам нужен, и ты будешь в безопасности до тех пор, пока твоя десница и твой разум будут верны нам». Потом, указав рукой на то место, где был убит Джафар, Харун промолвил:

174

Ихрам — кусок ткани, которой обертывают тело. Ихрам надевают паломники в знак покаяния и покорности.

175

…а не мучиться, как страдал Джафар. — Халиф Харун ар-Рашид подверг Джафара мучительной казни, распяв его на багдадском мосту и затем четвертовав.

Кто по умнеет от щедрого дара, Того исправляет суровая кара».

Сахль продолжает: «И, клянусь Аллахом, я снова не нашел слов, чтобы ответить халифу, и поблагодарил его, только поцеловав подошвы его башмаков. Потом Харун сказал: «Иди, я назначаю тебя на место Яхьи и дарю тебе все, что находится во всех его домах и дворцах. Возьми на себя управление всеми диванами и сосчитай, сколько должен был нам Джафар, и, бог даст, все это мы пожалуем тебе». И я был словно мертвец, оживший после того, как его завернули в саван и опустили в могилу».

С тех пор Сахль вошел в милость к халифу, и тот стал отличать его. Однажды Сахль вошел к Харуну в тот час, когда он развлекался и играл со своим сыном аль-Мамуном. Сахль сказал: «О Аллах, прибавь ему благ, даруй ему все благословения, чтобы каждый день его был лучше вчерашнего и хуже завтрашнего». Ар-Рашид спросил: «Ведомо ли тебе, Сахль, кто в стихах сказал то же, только лучше и более красноречиво?» Сахль ответил: «Повелитель правоверных, не думаю, чтобы кто-нибудь опередил меня». И тогда Харун промолвил: «Это сделал Аша Хамдан, сказав:

Ты отпрыск доброго семени! Вчера ты был лучшим в племени, Сегодня ты лучше прежнего; Так лучший лучше от времени».

Сучилось потом так, что халиф аль-Мамун стал тяготиться Сахлем ибн Харуном. Однажды Сахль вошел к аль-Мамуну, когда придворные сидели вокруг него, каждый сообразно своему сану. Халиф стал говорить с собравшимися и употребил разнообразные виды красноречия. Когда он кончил, Сахль, обратившись к присутствующим, произнес: «Что же вы слушаете и не умолкаете,

устыдившись своего косноязычия, что же вы видите, что происходит, и не понимаете, что же вы понимаете и не восхищаетесь, что же вы восхищаетесь и не воздаете должного? Клянусь Аллахом, он может сказать и сделать в один краткий день столько, сколько сказали и сделали все Омайяды за долгий век!» И после этого халиф вновь стал благоволить к Сахлю.

* * *

Одним из наиболее известных катибов и образованных людей был Кульсум ибн Амр аль-Аттаби. Во времена Харуна ар-Рашида он крепко держался аль-Мамуна и проводил того в Хорасан [176] . Когда они прощались, аль-Мамун сказал ему: «Заклинаю тебя Аллахом, Аттаби, если нам суждено добиться власти, ты должен посетить нас».

Когда же аль-Мамун после победы над аль-Амином прибыл в Багдад, аль-Аттаби попытался проникнуть к нему, но никак не мог получить доступа и встретиться с ним. Тогда он встал на пути кади Яхьи ибн Аксама, направляющегося во дворец, и сказал: «Я хотел бы, кади, чтобы ты напомнил обо мне халифу». Яхья ответил ему: «Я ведь не хаджиб!» [177] Аль-Аттаби возразил: «Мне это известно, но ведь ты — достойный человек, а обладатель достоинств должен помогать людям». Яхья заметил: «Ты обратился не к тому, к кому должен был бы обратиться». Аль-Аттаби промолвил тогда: «Аллах дал тебе высокий сан и послал свои милости и благодеяния. Они будут возрастать, если ты проявишь благодарность, но прекратятся, если ты будешь неблагодарным. Сейчас я тебе больший друг, чем ты сам, и призываю тебя к тому, в чем будет залог увеличения божественной благодати, ты же упорно отказываешься. Со всего, что имеет цену, полагается платить милостыню в пользу бедных, а милостыня, которую должны подавать сильные мира сего, — помощь нуждающимся, вот это и будет твоей милостынью мне».

176

…он крепко держался аль-Мамуна и проводил того в Хорасан. — Аль-Мамун, старший сын Харуна ар-Рашида, был назначен наместником Хорасана. Наследником Харуна был назначен его младший сын, Мухаммад аль-Амин. Аль-Мамун, поднявший мятеж против своего брата, вернулся в Багдад из Хорасана лишь после убиения аль-Амина.

177

Хаджиб. — Здесь это слово выступает в своем первоначальном значении «привратник».

Войдя к аль-Мамуну, кади воскликнул: «Повелитель правоверных, избавь меня от языка аль-Аттаби!» Но аль-Мамун, занятый чем-то, не обратил на эти слова внимания и не дал позволения войти аль-Аттаби. Увидев, что халиф пренебрегает им, тот написал ему:

Расставались мы иначе по дороге в Хорасан; Верил я, что наша дружба — для меня надежный стан. Я тогда не сомневался, что твою любовь ко мне Разве только увеличит высочайший в мире сан. Ты, халиф, мечом индийским рубишь тех, кто изменил. Не забудь, что человеку верный друг Аллахом дан.

Так намекал он в этих стихах на то, что аль-Мамун убил своего брата за то, что тот изменил ему, нарушив завещание ар-Рашида.

Прочтя эти стихи, аль-Мамун велел позвать к себе аль-Аттаби, и, когда тот приветствовал его, поздравив с получением сана халифа, он встал перед ним, сказав: «Аттаби, мне рассказывали, что ты умер, и я был огорчен, потом мне сообщили, что ты явился к нам, и я обрадовался, и меня раздирают грусть разлуки и радость встречи».

Аль-Аттаби ответил: «Повелитель правоверных, если бы благость твоих милостивых слов разделить среди всех жителей Мекки — от Арафата до Мина [178] , — ее хватило бы на каждого, и не нашлось бы слов благодарности, достойных тебя. Твое благоволение — высшая цель и самое заветное желание, ибо в тебе — и вера и мирская жизнь». Халиф промолвил: «Говори, что тебе нужно». Аль-Аттаби ответил: «Твоей длани легче осыпать меня дарами, чем моему языку осыпать тебя просьбами». И халиф приказал выдать ему пятьдесят тысяч дирхемов.

178

Арафат и Мина — возвышенности близ Мекки, по которым проходит путь паломников.

* * *

Рассказывают, что когда ар-Рашид покарал Бармакидов, он назначил своим вазиром аль-Фадля ибн ар-Раби, который раньше был его хаджибом. Говорят, до этого Фадль вошел как-то к Яхье ибн Халиду, но тот принял его недостаточно радушно и был сух с ним, спросив: «Зачем ты пришел, Абу-ль-Аббас?» Фадль ответил: «Я принес тебе бумаги». Яхья взял бумаги и отослал Фадля, и тот, выходя от него, произнес:

Быть может, заставит судьба тебя натянуть удила; Быть может, оступишься ты: дорога порой тяжела. Конечно, нельзя отрицать, что могут сбываться мечты, Однако судьба воздает нам делом за наши дела.