Средневековые процессы о ведьмах

Канторович Яков Абрамович

«О, ты, душегубец окаянный, дьявол, несчастный дух, искуситель, лжец, еретик, пьяница, безумец! Заклинаю тебя, именем Господа нашего, выйти немедленно из этого человеческого тела; скройся в пучинах морей или исчезни в бесплодных деревьях или в пустынных местах, где нет ни одной христианской души, куда ни один человек не может вступить, и там пусть уничтожит тебя небесный огонь; изыди, проклятый змий, ступай, спеши и, оставляя это Божие создание, не делай ему вреда, ни ему, никому другому, провались в преисполню ада и оставайся там до дня Страшного суда».

Первая большая эпидемия появилась в 1610 г. в Провансе, в Эксе, в монастыре урсулинок. У двух монахинь появились какие-то удивительные припадки, которые внушили всем уверенность, что эти монахини одержимы

дьяволом. Над ними были сделаны заклинания, с целю изгнать дьявола, но безуспешно. Одна из монахинь, Луиза Капо, призналась, что в ней сидят три дьявола: Веррин, добрый дьявол, католик, легкий, один из демонов воздуха; Левиафан, злой дьявол, любящий рассуждать и протестовать, и наконец третий — дух нечистых помыслов; кроме того, она заявила, что чародей, наславший на нее этих дьяволов, — патер Луи Гофриди, бывший в то время приходским священником церкви des Accoules в Марселе. Другая

монахиня, Магдалина де ля Палю, обезумевшая от страха, созналась также в том, что Гофриди испортил ее своими чарами и наслал на нее целый легион демонов, именно 6666 дьяволов. Инквизитор Михаэлис, которому обе монахини были переданы для заклинаний, донес на чародея Гофриди прованскому парламенту. Несмотря на защиту, которую Гофриди имел в лице марсельского епископа и всего духовенства, он был арестован и предан суду. Обвинение было основано на показаниях этих двух монахинь и Михаэлиса, наблюдавшего во время заклинания, как дьявол обращался со своими жертвами. «Во время заклинания, — показывал Михаэлис, — Вельзевул продолжал терзать Магдалину, то с силою бросая ее на живот, то опрокидывая на спину; до трех или четырех раз он принимался душить ее за горло. За обедом демоны продолжали истязать ее постоянно, пригибая ей голову к земле, а за ужином они ее пытали в течение целого часа, выворачивая ей руки и ноги с такой силой, что у нее кости трещали и все внутренности переворачивались; окончив истязания, они погрузили ее в такой глубокий сон, что она казалась мертвой». Луиза показала, что Гофриди, хотя делает вид, что не ест мясной пищи, но на самом деле наедается до отвала мясом маленьких детей, которых он душил или откапывал из могил. Магдалина, на которую бред Луизы сильно действовал, после рассказа Луизы об употреблении Гофриди детского мяса разразилась против него проклятиями и обвинила его в разных преступлениях, между прочим, в том, что он ее обольстил. Несчастный священник клянется именем Бога и святых, что все эти обвинения ложны, но ему не верят, связь между его чародейством и. дьяволами, которыми одержимы монахини, вполне установлена показаниями монахинь. Его подвергают пытке, чтобы добиться признания; он понимает, что погиб, мужество его покидает, и он сознается во всем, во всех преступлениях, в которых он обвиняется. Он сознался, что дьявол посещал его часто, что он обыкновенно поджидал сатану у дверей церкви и заразил до тысячи женщин ядовитым дыханием, сообщенным ему Люцифером. «Признаюсь и в том, — говорил он, — что когда я желал отправиться на шабаш, я становился у открытого окна, через которое являлся ко мне Люцифер, и вмиг переносился на сборище, где я оставался два, три, а иногда и четыре часа». На теле Гофриди нашли в трех местах «печать дьявола», т. е. в трех местах тела вонзали иглу и он не чувствовал никакой боли и кровь не текла. После этого его виновность не подлежала сомнению, и 30 апреля 1611 года его сожгли в Эксе, после того как он был отрешен от сана и палачом подведен к главному входу в церковь, где он должен был публично каяться и просить прощения у Бога, короля и правосудия.

В особенности знаменита бесовская эпидемия появившаяся в 1631 г. в монастыре урсулинок в Лудене, которая получила громкую известность и вызвала общее волнение во всей Франции, благодаря процессу Урбана Грандье, павшего жертвой этой эпидемии. Процесс этот похож на процесс Гофриди — только в более широких размерах. Та же драма, основанная на показаниях истеричных, полусумасшедших монахинь, обвиняющих священника в том, что он их околдовал; та же процедура изгнания и заклинаний бесов и суда над виновником бесовских наваждений — несчастным духовником одержимых.

Община урсулинок в Лудене состояла из женщин самых аристократических фамилий. Одна из сестер, игуменья madame de Belciel, вообразила себе, что она одержима бесом, который является к ней по ночам в виде недавно умершего духовника монастыря и также духовника другого монастыря, аббата Урбана Грандье. Вскоре все остальные сестры стали видеть эти видения. Приступили к заклинанию духов, но во время заклинания спазмы и галлюцинации одержимых еще более усилились: они ложились на пол, ползали на животе, высовывали язык, который делался совсем черным, испускали крики, мяукали, лаяли и бессвязно бредили. В бреду каждая рассказывала о своем дьяволе, какой он имеет вид, что он делает с нею, что говорит, при этом они произносили богохульственные речи, оскверняли Бога и святых. Некоторые из них впадали в каталептическое состояние и делались сомнамбулами и блуждали, как автоматы.

Вот описание одного из этих заклинаний, которое мы приводим со слов одного из заклинателей в Лудене (см. у Regnar'a, «Sorcellerie» и т. д.). «Однажды начальница пригласила отца Сюрена отслужить молебен св. Иосифу и просить его защиты от демонов на время говенья. Заклинатель немедленно выразил свое согласие, не сомневаясь в успешности чрезвычайного молитвословия, и обещал заказать мессы с тою же целью и в других церквах; вследствие этого демоны пришли в такое бешенство, что в день поклонения волхвов стали терзать игуменью. Лицо ее посинело, а глаза уставились в изображение лика Богородицы. Был уже поздний час, но отец Сюрен решился прибегнуть к усиленным заклинаниям, чтобы заставить демона пасть в страхе перед Тем, Кому поклонялись волхвы. С этой целью он ввел одержимую в часовню, где она произнесла массу богохульств, пытаясь бить присутствующих и во что бы то ни стало оскорбить самого отца, которому, наконец, удалось тихо подвести ее к алтарю. Затем он приказал привязать одержимую к скамье и после нескольких воззваний повелел демону Исаакаруму пасть ниц и поклониться младенцу Иисусу; демон отказался исполнить требование, изрытая страшные проклятия. Тогда заклинатель пропел Magnificat, и во время пения Gloria Patri и т. д. эта нечестивая монахиня, сердце которой действительно было переполнено злым духом, воскликнула: «Да будет проклят Бог Отец, Сын, Святой Дух, св. Мария и все небесное царство!»

Демон еще усугубил свои богохульства, направленные против Св. Девы во время пения Ave, maris Stella, причем сказал, что не боится ни Бога, ни Св. Девы, и похвалялся, что его не удастся изгнать из тела, в которое он вселился… Его спросили, зачем он вызывает на борьбу Всемогущего Бога. «Я делаю это от бешенства, — ответил он, — и с этих пор с товарищами не буду заниматься ничем другим». Тогда он возобновил свои богохульства в еще более усиленной форме. Отец Сюрен вновь приказал Исаакаруму

поклониться Иисусу и воздать должное как Св. Младенцу, так и Пресвятой Деве за богохульственные речи, произнесенные против них… Исаакарум не покорился. Последовавшее вслед за тем пение «Gloria» послужило ему только поводом к новым проклятиям на св. Деву. Были еще делаемы новые попытки, чтобы заставить демона Бегемота покаяться и принести повинную Иисусу, а Исаакарума — повиниться перед Божьей Матерью, во время которых у игуменьи появились столь сильные конвульсии, что пришлось отвязать ее от скамьи. Присутствующие ожидали, что демон покорится, но Исаакарум, повергая ее на землю, воскликнул: «Да будет проклята Мария и плод, который она носила!» Заклинатель потребовал, чтобы он немедленно покаялся перед Богородицей в своих богохульствах, извиваясь по земле, как змей, и облизывая пол часовни в трех местах. Но он все отказывался, пока не возобновили пения гимнов. Тогда демон стал извиваться, ползать и кружиться; он приблизился к самому выходу из часовни и здесь высунул громадный черный язык, принялся лизать каменный пол с отвратительными ужимками, воем и ужасными конвульсиями. Он повторил то же самое у алтаря, после чего выпрямился и, оставаясь все еще на коленях, гордо посматривал, как бы показывая вид, что не хочет сойти с места; но заклинатель, держа в руках Св. Дары, приказал ему отвечать. Тогда выражение лица его исказилось и стало ужасным, голова откинулась совершенно назад, и послышался сильный голос, произнесенный как бы из глубины груди: «Царица Неба и земли, прости!»

Между прочим, духовник Mignon перед изгнанием беса из тела настоятельницы подвергнул беса тщательному допросу на латинском языке. Вопросы духовника и ответы дьявола были следуюище: Вопрос: Propter quam causam ingressus es in corpus hujus virginis? Ответ: Causa animositatis. В.: Per quod pactum? O.: Per flores. В.: Quales? O.: Rosas. В.: Quis misit? O.: Urbanus. В.: Die cognomen? O.: Grandier. В.: Die qualitatem! O.: Sacerdos. В.: Cujus ecclesiae? O.: Sancti Petri. В.: Quae persona attulit flores? O.: Diabolical

Урбан Грандье не был монастырским духовником, но он был известен в обители урсулинок, так как возбуждал много толков о себе благодаря своему уму, красноречию и красивой наружности. Кроме того, он сделался популярен своей оппозициею высшим церковным властям и своим памфлетом, направленным против кардинала Ришелье.

Слухи об одержимых в Лудене распространились по всей Франции. Многие приезжали из Парижа, Марселя, Лилля и других городов, чтобы посмотреть деяния дьяволов. Брат короля Гастон Орлеанский приехал туда специально, чтобы видеть одержимых и присутствовать при процессе изгнания. Во время одного из таких процессов случился любопытный случай: отец Сюрен, производивши изгнание, сам сделался одержимым и стал вместе с заклинаемыми кататься по полу, в конвульсиях и судорогах и заявил, что дьявол Исаакарум проник в него. Граф Орлеанский присутствовал при настоящем спектакле: монахини и сама настоятельница катались по полу, принимали самые неприличные позы, делали самые смешные движения, высовывали языки, кружились вокруг церкви и при этом произносили ужасные богохульства. На основании показаний монахинь, молва продолжала обвинять во всем этом аббата Грандье, который заключил союз с Асмодеем. Нашли даже письмо к нему, подписанное Асмодеем (оно хранится теперь в Bibliotheque Nationale), в котором Асмодей дает обещание мучить сестер Ursulines в Лудене, в особенности одну из них, m-me de Belciel.

Ришелье, желая положить конец этому делу, послал в Луден специального комиссара де Лобардена, снабдив его самыми неограниченными полномочиями. На другой день по прибытии своем в Луден Лобарден приказал арестовать Грандье.

Он был брошен в тюрьму, и над ним начато следствие. Изгнания и заклинания бесов, между тем, продолжались. По просьбе Грандье, а также чтобы уличить его очной ставкой с одержимыми, ему разрешили самому производить изгнание. Его привели в церковь, где были собраны все одержимые, и в присутствии огромной толпы, собравшейся по этому экстраординарному случаю, Грандье приступил к изгнанию. Но тут случилось нечто невероятное: одержимые при виде Грандье, произносящего священные слова заклинания, пришли в такой раж, испускали такие ужасные крики, катаясь по полу, прыгая, извергая пену и произнося самые страшные богохульственные слова, что все, видя это, пришли в ужас. По распоряжению духовных, принесли договор Грандье с дьяволом и торжественно сожгли тут же в церкви. После этого одержимые пришли еще в больший раж, окружили бедного Грандье и стали его рвать, кусать, волочить по полу, так что его еле вырвали живым из рук одержимых и отвели в тюрьму. Через несколько дней собрался суд, и 18 августа 1634 г. Грандье был осужден к сожжению живым, после того как он был подвергнуть самым ужасным пыткам, чтобы добиться от него признания. Когда читаешь рассказ одного из присутствовавших об этих пытках, волосы становятся дыбом — до того они были бесчеловечны. Чтобы отыскать на его теле «sigillum diaboli», ему оторвали ногти с пальцев рук и ног и совершенно искромсали кости ног, так что из них сочился мозг… Так как ноги были совершенно раздроблены и осталось только туловище, то его поволокли к месту казни на повозке, завернутым в солому. По дороге, перед главным входом в церковь, его стащили с повозки и заставили его просить прощения у Бога, короля и правосудия. По прибытии на место казни его положили на костер и еще раз прочли ему приговор. Площадь была покрыта густою толпою народа, собравшегося со всех окрестностей, чтобы присутствовать при казни колдуна Грандье. Несчастный пробовал обратиться к народу с речью. Тогда окружавшие костер монахи стали бить его руками, палками и распятиями. Наконец один из них схватил факел и зажег костер. Медленный огонь охватил тело несчастного Грандье, которое в предсмертных корчах скоро покрылось густым дымом и смешалось с пеплом…

Сохранился весьма редкий рисунок, изображающий казнь Грандье и предназначавшийся для народа, со следующей наивной надписью: «Урбан Грандье, священник, был родом из Мэна и волшебником по профессии. Девять лет тому назад он сделался волшебником и тогда же был помечен Асмодеем, демоном прелюбодеяния, клеймом в форме кошачьей лапы, в четырех местах на теле. Дьявол дал Грандье следующие обещания: первое, что он его сделает самым красноречивым оратором, и действительно Грандье говорил на диво; второе, что он предоставит ему в пользование самых красивых и важных девиц Лудена; третье, что он даст ему красную шапку; но дьявол подразумевал под красной шапкой не кардинальскую, а огненную, от которой Грандье не ушел и которую он вполне заслужил».