Средневековые видения от VI по XII век

Ярхо Борис Исаакович

Из современников Б. И. Ярхо к жанру видений – в пародийном ключе – тяготел М. А. Булгаков 12 : достаточно вспомнить видение Алексея Турбина в «Белой гвардии» 13 , главу «Сон Никанора Ивановича» в «Мастере и Маргарите» 14 , а несколько серьезнее – и прием введения некоторых фрагментов «романа в романе» в том же произведении 15 .

Если в художественной практике для поздних образчиков этого жанра можно усмотреть желание авторов уйти, хотя бы временно, от жестких рамок реалистической прозы, то, скажем, для Боккаччо этот критерий не работает. И не в этом нам следует искать причины «живучести» жанра видений. Если суммировать наши, далеко не полные, примеры, то складывается общее (и поверхностное) впечатление, что «живучесть» жанра видений связана, скорей всего, с исключительной гибкостью и пластичностью заложенных визуальных качеств, а также с широтой тематических возможностей.

12

О дружеских отношениях, связывавших Б. И. Ярхо с М. А. Булгаковым, см.: Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // Памятники культуры. М., 1977. С. 100–102.

13

См.: Булгаков

М. А. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. М., 1973. С. 67–73.

14

Там же. С. 576–588.

15

Имеются в виду связи между главами 15 и 16; см.: Там же. С. 587–588.

Подробней разобраться в различных компонентах этой «живучести» нам поможет составленный Б. И. Ярхо «Указатель образов и мотивов». Сам составитель писал:

…мы вполне признаем не только возможность, но и необходимость дальнейшей детализации, и не только в пределах каждой рубрики, но и внутри многих образов 16 .

А для этого, в частности, необходимо «усилить античный и апокрифический сравнительный аппарат» 17 . Цель Б. И. Ярхо заключалась в том, чтобы в пределах избранного материала, латинских средневековых видений, как можно полнее и детальнее разобраться в его сущностных качествах, что и было им выполнено. Дальнейшая работа возможна лишь в рамках иных, более широких контекстов. Некоторые замечания по этому поводу помогут наметить дальнейшие направления в исследовании видений.

16

РГАЛИ. Ф. 2186. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 222.

17

Там же.

Необходимо также оговорить отчетливую разницу между жанром видений и жанром апокалипсисов, граница между ними временами стирается и уходит из поля зрения исследователей.

***

Мусульманский контекст жанра видений, к которому проложил путь М. Асин Паласиос, значительно пополнился за счет позднейших исследований Андре, Никольсона, Эвлунда, Халдара и Черулли 18 . Однако и до появления книги М. Асин Паласиоса видения в мусульманском мире стали предметом описания в ряде работ 19 . Большой материал по этой теме собрал в специальном исследовании Г. Виденгрен 20 , чьи данные отличаются особой ценностью.

18

Andrae T. Mohammed. The Man and His Faith.London, 1935; Nicholson L. A. An Early Arabic Version of the Mi’raj of Abu Yazid al-Bistami // Islamica. Vol. 2. 1926. P. 402–415; Evlund R. Life between Death and Resurrection according to Islam. Uppsala, 1941; Haldar A. Associations of Cult Prophets among the Ancient Semites. Uppsala, 1945; Cerulli E. Il «libro della scala» e la questione delli fonti arabico-spagnole della Divina Commedia. Citta del Vaticano, 1949.

19

Miradj-Nameh. Publie, traduit et annote par A. Pavet de Courteille. Paris, 1882; Houtsma M. Th. Bih’afrid // Wiener Zeitschrift fur die Kunde des Morgenlandes. Vol. III, 1889. P. 33–34; Bevan A. A. Mohammed’s Ascension to Heaven // Studien zur semitischen Philologie und Religionsgeschichte Julius Wellhausen zum siebzigsten Geburtstag… / Herausgegeben von K. Marti. Giessen, 1914. P. 574–577.

20

Widengren G. Muhammad, the Apostle of God, and His Ascension. Uppsala; Wiesbaden, 1955.

Для общей характеристики этого контекста важно в первую очередь само название жанра – «ми’радж», обозначавшее в арабском сначала «лестницу», а затем «подъем» и «восхождение» 21 . Уже в последнем значении это слово стало указывать исключительно на цикл легенд, связанных с путешествием Мухаммада на тот свет, о чем рассказывается в суре 17, ст. 1.

Довольно интересно и название этой суры – «Перенос ночью». Как пишет И. Ю. Крачковский в комментариях 22 , остается не вполне ясно, указывает ли название на путешествие во сне или наяву; понятно при этом, что путь от «мечети неприкосновенной» (то есть из Мекки) до «мечети отдаленнейшей» (то есть в Иерусалим) в некотором смысле опирается на пример Иезекииля (Иез. 8: 3). Уже в следующем стихе этой суры упомянуто имя Мусы (то есть Моисея), который почти непременно фигурирует в легендах жанра ми’радж наряду с именами других праотцев – Авраама, Исаака и Иакова (в ряде случаев их число увеличивается).

21

Encyclopedie de l’Islam. I. Leyden; Paris. t. III, livr. 45–46. Р. 574–577.

22

Коран. М., 1963. С. 557.

Вполне вероятно, что имя Иакова играло особую роль в формировании этого жанра на арабской почве, поскольку с ним явно связывается и само название жанра видений – «ми’радж» (с исходным значением «лестницы»). Намек на лестницу Иакова (Быт. 28: 12–13) очевиден. Впрочем, понять это название жанра можно и в более широком плане – как один из примеров общей для Средиземноморья мифологемы, как реализацию вертикали, связывающей три мира: подземный, земной и небесный 23 . Аналогами лестницы могут становиться дерево 24 , нить 25 и цепь 26 . Арабоязычный контекст, как ни один другой, дает нам прямое указание на связь жанра с данной мифологемой. Что же касается сюжетного строения легенд о вознесении Мухаммада, то последние легко вписываются в схему, разработанную Б. И. Ярхо (см. с. 33–35) 27 .

23

См. Топоров В. Н. Лестница // Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982. С. 50–51.

24

Топоров В. Н. О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева» // Труды по знаковым системам. V. Тарту, 1971. С. 9–62.

25

Такой случай встречается в нашем материале; см. «Видение Карла III».

26

Lovejoy A. O. The Great Chain of Being. Cambridge, 1936.

27

См.

Введение Б. И. Ярхо. С. 36.

Убедительную параллель к легендам о вознесении Мухаммада (для арабоязычных народов) можно обнаружить в легенде о Салихе 28 . Так звали, по преданию, пророка, посланного Аллахом к народу самуд с увещеваниями (см. суры 26, ст. 153; 54, ст. 24–25; 69, ст. 4). Это, так сказать, пример неудачного пророчества, ибо люди народа самуд сочли Салиха «очарованным» и смеялись над его проповедями 29 . Даже после того, как Аллах послал знамение – верблюдицу, люди не поверили Салиху и закололи животное. М. Б. Пиотровский, исследовавший данный сюжет, обращает внимание на местное аравийское происхождение легенды о Салихе.

28

Пиотровский М. Б. Салих // Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982. С. 397.

29

В переводе И. Ю. Крачковского: «О, Салих! На тебя мы прежде этого возлагали надежды среди нас. Неужели ты будешь удерживать нас от поклонения тому, чему поклонялись наши отцы?» – сура 11, стих 65 (62). Коран (М., 1963). C. 179.

Последнее представляется особенно важным в связи с тем, что имя пророка, Salih, соответствует нарицательному названию Seliha, которым в арамейско-сирийском ареале обозначали пророков вообще. Собственно в арабском ареале для обозначения Мухаммада позднее использовали термин rasul Allah 30 . Таким образом, наименование Салиха указывает на относительную древность его истории по сравнению с легендами о вознесении Мухаммада, что позволяет видеть в легенде о Салихе пример того, как сюжет о вознесении бытовал еще в языческую, домусульманскую эпоху 31 .

30

См.: Widengren G. Op. cit. P. 15, 60, 73.

31

См.: Hizon D. Madain Saleh: Arabia’s Hidden Treasure – Saudi Arabia // Archived from the original on 2008-07-24.

Другой контекст, крайне важный для формирования жанра видений как в мусульманском ареале, так и в христианском, не мог быть в полной мере описан Б. И. Ярхо, поскольку самый факт его существования прояснился лишь позднее. Однако в частном случае этот контекст у него уже отмечен. Речь идет о так называемом «Никодимовом евангелии» 32 , которое было известно и в славянской редакции 33 . Этот текст отчетливо делится на две части (главы I–XVI рассказывают о страстях Христовых, главы от XVII и до последней, а число их колеблется в разных редакциях, рассказывают о сошествии Христа в ад). Именно вторую часть хорошо знали многие авторы средневековых латинских видений 34 , поскольку она была переведена с греческого на латынь при Карле Великом и сохранилась именно латинская версия этого текста. Греческий текст предположительно датируется I–II веками н. э. И по традиции относится к ряду гностических апокрифов. До середины XX века наши познания об этом круге текстов были ограничены немногими сохранившимися памятниками гностической литературы вроде «Видения святого Павла». Интерес же к таким апокрифам был велик еще в XIX веке как в России, так и в странах Западной Европы 35 .

32

Первая часть его опубликована: Порфирьев. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях // Сборник II-го отделения Академии наук. Т. 52. См. современное издание в сборнике: Апокрифические сказания об Иисусе, Святом Семействе и Свидетелях Христовых / Сост., авторы вступ. ст. и коммент. И. С. Свенцицкая, А. П. Скогорев. М.: Когелет, 1999.

33

О славянской версии см. Сперанский М. Н. Славянские апокрифические евангелия (общий обзор). М., 1895.

34

В антологии Б. И. Ярхо «Никодимово евангелие» чаще всего упоминается в связи с «Видением Анселла Схоластика».

35

См.: Тихонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы: В 2 т. СПб., 1863; Афанасьев А. Заметки о загробной жизни по славянским преданиям // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изд. Н. Калачевым. Кн. III. М., 1861. С. 3–26; из зарубежных авторов отметим: Harnack A. von. Quellenkritik der Geschichte des Gnostizismus. Lpz., 1873; Friedlander M. Der vorchristlische judische Gnostizismus. Gottingen, 1898; Rietzenstein R. Poimander: Studien zur griechisch-agyptischen und fruhchristlischen Literatur. Lpz., 1904; Bousset W. Kyrios Christos. Gottingen, 1913.

Положение изменилось в середине прошлого столетия в связи с находкой в Наг Хаммади (Верхний Египет) целой библиотеки сохранившихся в разной степени гностических книг 36 . По мере публикации они становились предметом пристального внимания ученых 37 . Новые тексты позволили пересмотреть ряд узловых моментов в концептуальном разграничении между гностиками и ортодоксальными христианами (такой возможности у Б. И. Ярхо просто еще не было).

36

См.: Nag Hammadi Library. N. Y., 1977.

37

См. общие сведения и библиографию в работах: Трофимова М. К. Историко-философские вопросы гностицизма. М., 1979; Грицай С. П. Две коптские рукописи из Наг Хаммади как источник по изучению связей гностицизма и религий Древнего Египта: Автореферат кандидатской диссертации. М., 1984.

Всевозможные апокалипсисы, видения и евангелия оказались самыми популярными жанрами для авторов Наг Хаммади. В связи с этим одним из главных моментов в контроверзах между гностиками и их противниками стал вопрос о равноправии/неравноправии вновь порождаемых текстов с уже канонизированными и освященными традицией евангелиями. Как считает исследователь этой проблемы Э. Паджелз 38 , если бы вопрос решился в пользу равноправия первых со вторыми, то под угрозой оказалась бы сама структура идеологической системы, служившей оправданием для строго иерархизированной церкви, как она сложилась к тому времени в средиземноморском ареале. Вплоть до IV века шли эти споры, пока не завершились победой ортодоксальных христианских богословов, отстоявших жесткие границы Нового Завета.

38

Pagels E. The Gnostic Gospels. N. Y., 1979. Р. 28–47.