Средневековый любовник
Шрифт:
Рука у Сони оказалась действительно «скорая», и за дружеской беседой время быстро пролетело. Из кухни потянуло неприятным запахом горелой рыбы. Вера всполошилась:
– Сонь, карпы горят!
– она метнулась на кухню.
Ее испуганный возглас был услышан Сониным мужем. Борис многозначительно повел бровями, но промолчал. За шесть лет совместной жизни с Соней он смирился со своей незавидной участью: безропотно довольствоваться скверной стряпней.
– Рановато по времени, - хладнокровно констатировала Соня и с царственной осанкой поплыла на кухню.
Вера расстроилась. Карпы были отменные! Соня,
– Никогда нельзя доверять книгам. Вот. Опять нарвалась на какой-то левый рецепт. Мама правильно говорила, пишут там разную белиберду!
– она быстро достала противень и поставила его на плиту.
– Да они совсем чуть-чуть пригорели!
– обрадовалась она.
– Ничего страшного. Съедим.
– Конечно! Мы все съедим!
– раздался недовольный голос Сониного мужа.
Вера улыбнулась. Философское отношение подруги к своей неудаче развеселило и почему-то подняло настроение. Она проговорила шепотом:
– Чего это он так, Сонь?
– Ай! Я уже не обращаю внимания. Он мог и на поварихе жениться. Сам виноват!
– Соня звонко засмеялась.
– И вообще, вкусно готовить нельзя. Вредно для фигуры. А Борька и так толстый!
Как не старались, выехать удалось только на следующий день к вечеру. Наконец, все вещи были уложены, подруги расположились на удобных сиденьях, Соня тронула газ, и ярко-красная красавица легко зашелестела шинами по гладкому асфальту. Машина, казалось, сама катилась, без помощи двигателя. Еще добавить газу - и они полетят, поплывут среди белоснежных облаков! А внизу будут видны многоэтажки, серые ленты дорог, кудрявые заросли парков. Вера вспомнила ощущения, когда взлетаешь на самолете. А вот и Быково осталось справа.
— ББП, ББП, — запела Соня, почти отпустив рулевое колесо: дорога была совсем пустой, хотя навстречу еле двигались в гигантской пробке тысячи машин.
— Что за ББП?
— Боброво–Быково–Плещеево, — с удовольствием расшифровала подруга, — смотри, как нам повезло — все в город, а мы из города! Все на работу — а мы на море! Все в семьи — а мы к любовникам!
— Это, к каким еще любовникам?
— А ты что думаешь, на юг едут абрикосы кушать? Или в море барахтаться? — Соня совсем забыла про руль и повелительно взяла подругу за пухлый подбородок, — туда едут за любовными приключениями, Верунчик!
Быстро промелькнули пестрые рынки стройматериалов, стеклянные гусеницы пешеходных переходов; дорога еще больше расширилась, разгладилась, и вообще стала напоминать взлетную полосу. Тут уж алая «Пежо» облегченно вздохнула воздушными фильтрами и, вцепившись широкими шинами в асфальт, понеслась вперед, словно огненный метеор.
— Э, смотри, осторожней, — сказала Вера, показывая вперед.
Там, на спуске, прямо перед широкой лентой Оки, раскрыл свои дьявольские объятья очередной пост ГАИ. Стайка виноватых машин уже жалась к обочине, и строгий взгляд толстозадого хозяина дороги был отвлечен на них.
— Проскочили, — перевела дух Соня, - она едва успела сбросить скорость буквально перед самым постом.
Летний вечер уже вступал в свои права. После захода солнца все вокруг стало розовато-сумрачным. Гладкий асфальт сменился ребристой
— Ну вот, из Москвы уже выбрались,— почему-то с волнением прошептала Вера.
Как гигантская стиральная доска, лента дороги, окаймленная густыми зелеными чащами, то взметалась вверх, то проваливалась в ложбину. Встречный ветер уже начинал нести в себе ароматы украинского юга — запах созревающей пшеницы, жар бескрайних степей. Но вот мелькнули несколько последних ярко раскрашенных бензоколонок, и открылось зеленое жерло многочисленных въездов и развилок, увенчанных трехцветным российским флагом.
— Таможня, — сухо заключила Соня и сбавила газ, — приехали!
— Чего так грустно, — спросила ее светловолосая спутница, — что нам таможня? Мы не мешочники, и не торговцы, контрабанду не везем…
— Э, ты не знаешь, они всегда найдут, к чему прицепиться!
— Если только мы им понравимся, тогда да.
Тем временем сверкающе-алое «транспортное средство» причалило к зеленому домику под навесом в стиле «евро». Из дверей показался суровый страж границы. Его движения жесты и команды были отточены и деловиты.
— Что везем? — осведомился он, — наркотики, оружие, средства самообороны?
— Да, вон там, в чемодане, наркотики, а под юбкой - оружие, — решила пошутить Вера, и Соня даже не успела зажать ей рот.
— Отлично, — отреагировал серьезный таможенник, — тогда вам не на зеленую линию, а вот сюда, на контроль.
— Да что вы, молодой человек, — запричитала Соня, — это она пошутила!
— Тем более, — улыбнулся таможенник, — сейчас и мы развлечемся.
— Дура! — взревела Соня, переставляя машину, — нашла, где языком ляпать.
— Ой, Сонечка, — лицо Веры испуганно перекривилось, — а ведь у меня действительно газовый пистолет!
— Ты совсем с ума сошла! Да не суетись, уже поздно его перепрятывать! Теперь только на бога надейся!
Было действительно поздно что-либо предпринимать — машина уже стояла у широкого железного стола, и к ней подошли несколько таможенников в фуражках с лихими околышами.
— Ну, девушки, выгружайте ваши наркотики и оружие, а заодно и все вещи из машины вот на этот стол, — приказал уже знакомый таможенник.
Подруги стали вытаскивать из глубокого багажника тяжеленные сумки, пакеты с едой, пледы; их заставили вытащить даже ящик с инструментами, который муж Сони никогда не доставал из машины. Один из государевых служащих наклонился под приборную доску и стал высвечивать там фонариком, помогая себе маленьким зеркальцем. Другой заставил водительницу поднять капот и внимательно изучал потроха иномарки. Верочку тем временем заставили вывалить все содержимое одной из сумок на пыльную поверхность стола. Таможенник привычно рылся в предметах женского гардероба, отбрасывая уже осмотренные вещи в сторону. Другие внимательно наблюдали за каждым его движением, как студенты–медики на операции. Изо всех сил Вера старалась выглядеть хладнокровной, хотя у нее внутри все тряслось от страха. Муж учил ее, что у гаишников, таможенников и прочих проверяющих и контролирующих всегда развит нюх на страх, своеобразная профессиональная интуиция. Если они заметят ее нервозность,— тогда не сдобровать.