Средневековый любовник
Шрифт:
— Считай, шашлык у нас в кармане, — гордо заявила она.
Вера восхищенно хлопала длинными ресницами.
— Ты волшебница, Сонька!
— Нет!
– улыбнулась Соня.
– Я еще учусь. Ладно! Мясо хорошо промариновалось. Сейчас выну из машины!
Она подошла к «Пежо» и распахнула багажник. Кожа у Сони не отличалась белизной, а была нежного оливкового цвета. Но когда она оглянулась, Вера увидела, что ее подруга стала белее полотна. У бедной молодой женщины даже в сердце похолодело от неожиданности. Соня задумчиво похлопала себя по карману расстегнутой рубашки —
— Что случилось? — срывающимся на фальцет голосом спросила Вера.
— Это все, что у тебя есть? — ответила вопросом на вопрос добытчица топлива.
Вера осмотрелась, она тоже была в одном купальнике, на талии завязано прозрачное парео. А Соня стала так сухо смеяться, что от ее смеха становилось жутко и совершенно невесело.
— Ты чего так странно смеешься?!
— Увы, я не и не думаю веселиться, — лицо Сони перекривилось в гримасе, — наши две сумки с вещами украли!
— Как это?!
— Наверное, на заправке вытащили, пока я за дровами ходила, — Соня опустилась на траву, — и говорил же Борюсик: не оставляй машину открытой даже на минуту! Хорошо хоть одно его правило я выполнила — «деньги и документы всегда на теле».
— Ты меня успокоила!— в голосе Веры прозвучало столько агрессии, что она сама невольно вздрогнула и дала задний ход. Лицо Сони приняло печальное выражение. В отличие от Веры, она не могла похвастаться большими доходами и дорогими вещами. Так что переживать сильнее надо было ей, а не Вере. Один звонок мужу, и все финансовые проблемы будут решены в самый короткий срок. А о Соне такого не скажешь. Машина в кредите, и квартира тоже.
Неудачливые путешественницы застыли в напряженных позах, а их лица исказились, как от зубной боли. Потом Вера встала и молча начала разводить костер. Она двигалась как будто в полусне, но постепенно начинала приходить в себя. Вместе с тем и огонь разгорался все веселее. Ей было холодно и обидно. Она вспомнила свой любимый сарафан, стильные босоножки. Теперь чья-то мерзкая рука вышвырнет их из сумки на дорогу, ища кошелек, мобильник и другие более ценные вещи. А их там нет. Только одежда, белье да разные кремы-шампуни. Приятно, что грабители не добрались до «бардачка», где лежала сумочка с деньгами, мобильным телефоном и фотоаппаратом.
Вдруг послышался рев мотора, и к костру, хрустя мелкими кустарником и сверкая хромированными дисками, подкатился громадный черный джип. Блеснули на солнце лакированные двери, и из машины выпрыгнули двое мужчин. На минуту подруги даже потеряли дар речи. Они только подняли удивленные глаза на неожиданных пришельцев, оставаясь в прежних позах.
— Ба, какие телочки! — обрадовано воскликнул коротко остриженный верзила, его широкое круглое лицо растянулось в хищной плотоядной улыбке, а ручищи, широкие словно грабли, потерлись друг о друга, — гля, Миха, мы не зря лезли через этот поганый ручей.
— Здравствуйте, девочки, — затянул в свою очередь длинный, как жердь Миха..
Одет
— Ты только глянь сюда, Иван Парамоныч! — лицо Миши просияло угодливой улыбкой, впрочем, и рыжая шайба Ивана, которую с трудом можно было назвать лицом, расплылась в слащавой улыбке. Рыжие ресницы Ивана захлопали, а сплошь покрытые густым слоем веснушек щеки зарделись от удовольствия. Молодые женщины невольно вздрогнули, ощущая свою беззащитность перед наглыми гостями.
Тем временем мужчины окружили костер и расположились рядом с оторопевшими хозяйками шашлыков.
— Ну что, девоньки, будем знакомиться? — Миха взял на себя роль дипломата, — меня зовут Михаил, этот, как вы уже слышали, Николай. И сам… Парамоныч.
— Что, прямо «сам»? — Соня уже успела взять себя в руки, и ее брови приподнялись, изогнувшись от возмущения.
— А ты зря так напрягаешься, телочка, — в голосе Михаила зазвучала угроза, — тебе лучше и не знать, кто есть наш Иван Парамонович.
Громила удовлетворенно покряхтел, но не вымолвил ни слова, а только поудобней разложил свои похожие на бревна ноги. Синий спортивный костюм с лампасами был одет не по погоде, и он расстегнул белую молнию, из которой вывалилось волосатое брюхо, украшенное шрамами. Вере стало тревожно, особенно, когда она услышала рядом с ухом натужное дыхание Николая, ворошившего прогорающие угли.
— И шашлычки так кстати! Я эти запахи нутром чую, — приговаривал он. — Еще когда по трассе ехали, вижу - дымок… Так как вас величать, голубушки?
— Меня зовут Маня, а ее Варя, — вызывающе заявила Соня и хитро посмотрела на Веру.
— Ну вот, так-то оно будет лучше, — подал голос Николай и любовно повернул шампуры.
— Чего ты их ворочаешь, — Соня отодвинула ручищи от лакомого блюда, — не изжарятся они, вон угли уже почти затухли. Это ты их затушил!
– женщина игриво оттолкнула амбала от костра.
Вера ужаснулась, потрясенная смелостью подруги. Сама она не рискнула спорить и сидела как мраморное изваяние, боясь шевельнуться, каждой клеточкой ощущая, как все ближе подвигается к ней Михаил. И уже чувствовала неприятное тепло, исходящее от чужого тела и приторный запах туалетной воды.
— Ты меня, малышка, не бойся, — вдруг прогудел Михаил ей в ухо, — я не кусаюсь, ну, конечно, если не разозлить. — И уже без церемоний положил ей тяжелую руку на талию.
Вера оскорблено сбросила нахальную руку. Коротко остриженный бугай удивленно взглянул на недотрогу, но руку убрал.