Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

Кошеленко Геннадий Андреевич

Раскопки производились также на нескольких тепе с площадкой, но раскопанная площадь недостаточна, чтобы судить о плане в целом. Планировке мадмского селения — замок правителя, окруженный селением, в свою очередь обведенным оборонительной стеной, — близки большие замки афригидского Хорезма, среди которых на очень большой площади раскопан Якке-Парсан (Неразик, 1976, с. 176, рис. 105).

Иначе обстоит дело в городе. Цитадель Пенджикента отделена от городища глубоким оврагом (табл. 13, 1), отдельно стоящая цитадель Бухары весьма незначительна по отношению к городской территории. Все это свидетельствует, вероятно, о независимости горожан от феодального владетеля.

Другим серьезным различием между согдийским городом и селом, зафиксированным при археологических раскопках, является натуральность хозяйства деревни и развитость товарно-денежных отношений в городе. В Гардани Хисор нет ни одной специально оборудованной мастерской или лавки. На поселении найдено всего пять монет (Давутов, 1979).

Улицы же Пенджикента первой четверти VIII в. были окаймлены десятками лавок и мастерских, в которых велась мелкая розничная торговля.

Экономическая структура согдийского города определялась взаимоотношениями производительного и непроизводительного населения. Городские ремесленники могли свободно реализовать на рынке продукт своего труда, но они зависели от городских землевладельцев, сдававших в аренду лавки и мастерские, а платежеспособный спрос на их изделия в значительной степени обеспечивался наличием в городах богатой знати с ее воинскими отрядами и слугами. Таким образом, рядовое торгово-ремесленное население всецело зависело от городской знати, часть которой получала свой основной доход от эксплуатации деревни. И в городе, и в деревне господствовала знать, но господство это осуществлялось по-разному. Если в городе существовала экономическая зависимость, то в деревне, по-видимому, большую роль играло внеэкономическое принуждение. Сложность социально-экономических отношений в городе нашла свое отражение в структуре городской застройки. Для Пенджикента характерна четкая дифференциация по функциям как отдельных помещений каждого дома, так и целых «районов». Имеются два храма с обширными дворами, где могли собираться все горожане, выделяются ареалы торгово-ремесленной деятельности, намечается выделение участков жилой застройки по социальному признаку. В городе каждое жилище имело дифференцированный план. Жилища горожан в большей или меньшей степени по планировке, конструкциям и декору напоминают дворец правителя Пенджикента. Следует отметить, что технический уровень строительных работ одинаков в постройках разных социальных слоев. Иную картину мы наблюдаем в Мадме. Здесь нет храмов, нет общественных зданий. Но замок владетеля чрезвычайно похож по дифференцированному плану, строительной технике, декору на богатое жилище Пенджикента, а все остальные жилища Гардани Хисор резко отличаются от резиденции феодала и от городских домов. Одноэтажные дома Гардани Хисор насчитывают от одного до четырех помещений, причем обязательно наличие помещения со специальными отсеками для хранения продуктов. Такие же отсеки, но больших размеров, имелись в хозяйственных помещениях дворца. Для крестьянского дома более раннего времени, раскопанного Б.Я. Стависким в Калаи-Муг на Магиане, также характерно членение на жилую и амбарную половины. Для каждого деревенского дома обязательны очаги, пригодные для выпечки хлеба. В городских жилищах такого рода отсеки для хранения зерна и других продуктов и очаги для выпечки хлеба необязательны. Но в Пенджикенте на базарной улице раскопаны мастерские по выпечке хлеба на продажу. В этом городе в одном из жилых домов первой четверти VIII в. исследовано зернохранилище приблизительно на 1000 пудов пшеницы (Рахматуллаев, 1982). Его объем явно превышает потребности семьи, что позволяет считать это зернохранилище товарным складом. Для Гардани Хисор характерны однокомнатные дома площадью до 50 кв. м, с разделением единственного помещения на жилую и хозяйственную половины, в последней имеются отсеки для хранения запасов продовольствия (табл. 13, 3).

Сельский дом горных районов недавнего прошлого во всех существенных чертах похож на дом начала VIII в., что связано с консервативностью уклада жизни села (Давыдов, 1973). Пенджикентский городской дом не находит сколько-нибудь полных аналогий в исследованных этнографами жилых домах городов Средней Азии (Писарчик, 1974).

Пенджикент и горное село Мадм — это как бы два полюса социальной жизни раннесредневекового Согда. Для полного понимания жизни общества того времени необходимо исследовать промежуточные явления. Вполне возможно, что хозяйство сельского поселения в равнинном Согде могло быть менее натуральным, чем в горах.

В сельской местности исследовано несколько замков. Некоторые из этих замков представляют собой цитадели селений. Большинство замков вполне обоснованно считают жилищами землевладельческой аристократии (Массон В., 1979). Неясно, что представлял собой городок, крепость или замок с селением — такой известный памятник, как Тали-Барзу. Площадь, занятая под селение, является слабым критерием для выяснения его характера. Пенджикент без цитадели занимает площадь всего 13,5 га, в нем жило немногим более 4000 человек, но это был город, поскольку основным отличием города была сложная дифференциация хозяйственной и общественной жизни, которая отразилась в характере застройки. Городище Варахша занимает площадь 6,5 га, но тем не менее стойкая местная традиция, зафиксированная Нершахи, относит Варахшу к селениям, а не к городам (Большаков, 1973, с. 182). Варахшу, скорее всего, следует отнести к категории крупных укрепленных селений у подножия дворца владетеля загородной резиденции бухархудатов.

Тали-Барзу по планировке напоминает владельческое поселение, центр которого занят мощной цитаделью, а жилые кварталы тянутся вдоль стен. Возле крепости Кафыркала близ Самарканда располагалось небольшое селение, а за его пределами — квартал гончаров. Как проходила граница между городом и деревней для

самих согдийцев? В согдийском языке город и селение обозначаются одним словом. В IX-Х вв. городом считалось поселение, имевшее соборную мечеть. Нершахи сообщает, что жители Варахши в IX в. отказались от предложения Исмаила Самани на льготных условиях построить соборную мечеть. Эмир Исмаил Самани позвал людей этого селения и сказал: «Я дам двадцать тысяч дирхемов и лес и приму на себя работы по постройке (а некоторая часть здания еще стоит), перестройте этот дворец в соборную мечеть». Люди селения не пожелали этого и сказали: «Нашему селению это не подобает, так как оно не миср», т. е. «не город» (Шишкин, 1963, с. 82). Варахша, как отмечает Мукаддаси, относилась к тем селениям, которые «больше городов» (Большаков, 1973, с. 164) и которым, «чтобы быть городами, недостает только соборной мечети» (Большаков, 1973, с. 164–165). Интересно, что жители Пайкенда заняли прямо противоположную позицию. Мукаддаси пишет: «…и сколько пришлось помучиться жителям Пайкенда, прежде чем они установили мимбар», т. е. построили соборную мечеть и обеспечили себе статус города. Такое различие во взглядах населения Варахши и Пайкенда может быть объяснено тем, что в доисламское время Пайкенд был самостоятельной городской общиной, его называли «городом купцов», а Варахшу — загородной резиденцией могущественных бухархудатов. Арабские источники называют городом и Пенджикент, в котором, как показывают документы с горы Муг, в доисламское время также существовала городская община, имевшая свои доходы и своих чиновников.

Начиная с IV в. в сельской местности относительно синхронно появляется большое количество усадеб замкового типа. Они дошли до нас в двух вариантах памятников: небольшие отдельно стоящие тепе и тепе с довольно обширной прилегающей площадкой.

Разномасштабность замков, вероятно, объясняется разным рангом их владельцев. Планировка ранних замков совсем неизвестна. Очевидно только, что хозяйственная пониженная часть представляла собой обширный двор с насаждениями в центре, обстроенный по периметру помещениями разного назначения (Нагора, Эшимаксак под Самаркандом).

На территории Самаркандского Согда небольшой замок [7] V–VI вв. н. э. раскопан близ крепости Кафыркала, к югу от Самарканда. Здание сооружено на пахсовой платформе площадью 43x43 м при высоте 3,5 м. Ее углы скруглены и укреплены мощными контрфорсами из пахсы (табл. 13, 4; 16, 1).

В планировке дома четко выделена монументальная центральная часть из десяти помещений, шесть из которых были в два этажа, а над перекрытием остальных четырех в центре каждого фасада размещались глубокие айваны. Ядро дома составляет массив, построенный по принципу строгой симметрии, нарушенной только входным проемом и кирпичным монолитом, служившим опорой для лестницы. При этом нет оснований предполагать, как это кажется некоторым исследователям, постепенного увеличения площади замка за счет расширения по трем фасадам платформы для возведения на ней дополнительных помещений (Шишкина, 1961, с. 192–193).

7

С другими интерпретациями сооружения — как крепости, погребального или культового здания — один из авторов (Г. Шишкина) не согласен.

Центральная часть дома повторяет планировку, видимо, широко распространенных в V в. малых крепостей типа открытой в Фильмандаре в виде небольшой квадратной в плане постройки с квадратными же угловыми башнями (табл. 13, 2), занимающими более двух третей всего фасада (Исаков, 1979, с. 50–51, рис. 12). Выступы башен образуют по центру каждого фасада глубокую нишу — террасу. Центральное квадратное пространство здания разделено на два помещения перегородкой, такой же монументальной, как и внешние стены. Двухэтажный куб здания был обведен коридором, по трем сторонам которого шел ряд помещений с выходом в коридор, за исключением двух случаев, когда дверной проем выходил на террасу. Изолированность этих двух помещений объясняется их особой функцией, связанной с сильным загрязнением. Стены и полы их по всей площади сильно прокалены из-за многократного разжигания здесь огня.

Террасы, ограниченные с боков пахсовыми монолитами угловых башен, располагались по всем четырем фасадам сооружения и использовались для хозяйственных нужд. В пол одной из них вкопан хум, а на полу другой найдено скопление пряслиц.

Подъем на платформу, по всей вероятности, осуществлялся по деревянной лестнице и, судя по раскреповке стены, выделяющей вход в дом, располагался на северо-востоке.

Часть террасы входного фасада отгорожена поперечной стенкой, что объясняется назначением отсеченного помещения, где фиксируются признаки долгого горения огня. Смежная с обводным коридором стена этой комнаты прорезана двумя рядами щелевидных проемов, расположенных в шахматном порядке (табл. 13, 6).

Необычными для жилого дома представляются узкие (12 см) щелевидные проемы, прорезывающие стены по подножию, со скосом нижней плоскости, как у бойниц, наружу. Такие же щели со скосом ложа внутрь устроены в каждой угловой комнате вверху противоположных от входа стен. Если рассматривать строительство здания усадьбы как двухэтапное, то все же непонятным остается назначение ряда щелей с горизонтальным ложем во внутренней стене, расположенных над полом выше, чем другие (причем не пробитые позднее, а выложенные при возведении стены).