Средняя степень небытия
Шрифт:
– Подожди, но тогда после ареста и казни Софьи Перовской, уничтожения организации « Народной Воли», на сегодняшний день по показаниям Рысакова и других под следствием три тысячи человек, неизбежна борьба за лидерство между оставшимися Софьями. Самое важное, кто из вас Софий станет главной.
– Я одна главная. Я – Софья, бывшая Дарья.
– Нет. Ты не одна. Ты сама прекрасно знаешь. А третья? Вас как минимум двое. Ты знаешь о существовании, ненавидишь и смертельно боишься ту вторую или третью Софью, как хочешь её называй.
Глаза Софьи вспыхнули.
– И ты не та Софья, у которой на лоне знаки. Если ты Дарья Крутогорова, тебе нужны были шифры революционных сейфов,
– Он и раньше был влюблён в меня!
– Борецкий погиб под прессом и мы имеем то, что имеем.
– И почему же, по-твоему, я в твоей постели?
Аристарх тяжело озлобленно дышал, беззвучно шевелил губами.
– Может, потому что я тебя люблю, извращенец? Или мне спать негде?
– Где твой ребёнок? От кого он, от Борецкого или Хлебникова? – не слушая Софью, весь в себе допрашивал Аристарх.
– По крайне мере, не от тебя, уродливый… Посмотрись в зеркало. Ты сам двойник Борецкого.
Софья протянула Аристарху зеркало. Тот отшвырнул его, не глядя, отвернулся в пустоту цеха. Настала очередь Софьи поджать под себя ноги. Раскачиваясь, она запела арию из « Дочери фараона». Под кроватью пронеслись сначала крысы, потом кошки.
– А ты думаешь легко построить идеальное общество на рыбной фабрике?
Певшая Софья сочла вопрос Истомина риторическим.
Валерий на какое-то время потерял преследуемого из виду. Перед ним в светлом просторном коридоре с колоннами предстал ряд белых дверей. Молодой человек в белом блейзере мог скрыться за любой. Валерий рванул за ручку первую попавшуюся дверь. Она вела в залы Эрмитажа. Валерий нырнул туда. Посетителей было немного, и Валерий побежал по залам, разыскивая скрывавшегося. Он пробежал с десяток залов. Голландцы сменились испанцами, испанцы англичанами. Открыв высокую дверь, Валерий оказался на лестнице Александра. Здесь стояли фигуры Торвальдсена и копии греческих оригиналов. У одной из скульптур он схватил за рукав и развернул к себе молодого человека. Тот был очень похож на него самого, исключая разницу в возрасте.
– Ну и что ты на это скажешь? – спросил Валерий.
В глазах молодого человека на мгновение мелькнул страх, больше - замешательство.
– А что я должен сказать?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Если ты про инсценировку моей смерти, то это идея мамы и сестры. Я был против.
– Зачем вы это сделали?
– Ну… все видели твою отрешённость, что тебе не до семьи. Ты жил какой-то своей, наверное, интересной, но узкой, эгоистической, лишь для себя жизнью. И мы после долгих дебатов, тут было за и против, задумали проучить тебя. Может быть моя мнимая смерть, похороны всколыхнут тебя, заставят быть чутче, внимательнее ко мне, сестре, маме. Ты же вечно в расследованиях, тете нет дела до нас. Мы хотели, чтобы ты провёл расследование в своей собственной семье. Ты всё принял за чистую монету, ни о чём не догадывался, регулярно приносил
– И вы решили продолжить игру?
– Это как-то само получилось. Мама сказала, что показывать тебе моё воскрешение бессмысленно. Оно не тронет твою чёрствую душу.
– И вы стали играть в Софий.
– Откуда ты знаешь?
– Я же всё-таки работаю в сыскном отделе… Когда Я повёл всех Софий в бассейн, я потом вернулся туда и проверил коды на ящиках для одежды. Везде стояли цифры 881.
– Да, это – 1881 – год убийства Царя Александра II , организованного Софьей Перовской.
– Буква же на всех ящиках была набрана – «С». Все набрали первую букву своего имени, а не фамилии или чего-нибудь ещё. Тогда я подумал, что у Сони, подруги первой моей дочери Софьи, возможно, раньше было другое имя. Она либо сменила имя, либо в реальной жизни у неё другое имя, а в вашей выдуманной жизни – Соня.
– Наша игра заключается в том, что надо принять имя - Софья. Пока мы вмести мы все - Софьи.
– И ты?
– И я - Софья. И ты, отец, если включишься в систему, должен отзываться на Софью, на работе, с другими, останешься Валерием Павловичем Степановым.
– В чём интрига?
– В том, что никто не знает, кто главная, подлинная Софья.
– И что даёт софизм?
– Рассеивает скуку жизни, соединяет прошлое, настоящее и будущее.
Взвизгнула пуля. Сын дёрнул Валерия за плечё. Они оба упали на пол. Отбитый кусок скульптуры упал рядом. Откуда стреляли, Валерий не видел.
Софья попыталась приласкаться к Аристарху, невыносимое желание сближения червём сосало её. Аристарх спал мёртвым сном. Чтобы успокоиться, Софья полоснула лезвием по запястью, показалась кровь. Боль и запах крови не успокаивали, дразнили, кружили голову. Софья со все силы ударила себя по другому, нормальному глазу, не повреждённому неловким движением Аристарха.
Софья на цыпочках спустилась с постели, надела парик, прокралась через конвейер в манящий глухой тёмный простор цеха к умывальнику, звавшему капелью крана. Послышался шёпот, не испугавший, но удививший несоразмерностью. Множественные мужские глосса, создавали крикливый шум, что производят при игре в карты, домино, другие настольные коллективные игры. Софья не увидела играющих, на слух она обошла не важно людей или духов. Софья поднялась по винтовой лестнице наверх, туда, где висели мостки, тут тоже откуда-то доносились смех и реплики. Посчитав нелепым прятаться, она топая прошла по множеству коридоров, хлопала дверьми с лязгающими засовами. Теперь её желанием сделалось выявить источник шума. Наверху она не нашла никого, тут гуляло эхо. Тогда Софья спустилась вниз, в сердцах отворила дверь умывальника. Из помещения выкатилось облако табачного дыма, грубые мужские шутки, прерывающиеся визгливым смехом, нарастили громкость. Софья вошла в комнату, увидела людей. Здесь не было взрослых. Разновозрастные дети резались в карты, пили водку, сплетничали на непристойные био-физио- темы.
– Кто вы? – спросила Софья, стараясь выразить сдержанность и равнодушие.
– Ты спрашиваешь, кто мы? – заговорил грубым голосом один из детей. – Мы души рабочих, которых прибил пресс.
– Почему же вы мальчики, когда убитые были женщинами кроме одного?
– Не у всех женщин душа девичья, - хрипло засмеялся пьяный подросток. – Выпьешь горькую за наш помин?
– А где душа Борецкого? – спросила Софья.
– Зачем она тебе?
– Я его любила.
– Любовь – это что? – спросил подросток.