Срочно требуется царь
Шрифт:
– Естественно, я бы на твоем месте поговорила с ним напрямую, – почти убежденно заявила она. – Так и так, мол. Иди сюда, друг Кондрашенька, и ответствуй по совести. Любишь – не любишь. Плюнешь – поцелуешь. К сердцу прижмешь – к черту пошлешь. Ну, в таком духе. Ты понимаешь.
– Как?!.. – ужаснулась октябришна. – Прямо вот так – взять и спросить?!..
– Н-ну да, – недоуменно повела плечами царевна. – Взять и спросить. А что тут такого?
– Н-но… он… я… мы…
– А хочешь – я сама с ним поговорю? – сгоряча предложила она, и тут же пожалела о сказанном. Но
– Нет, не надо… я сама… потом… как-нибудь… – тут же замотала упрямой головой Находка, и Серафима с тайным облегчением незаметно выдохнула.
– Ну, ладно. Смотри. Если что – обращайся, – уверено заявила она и перешла к делу: – А знаешь, зачем я к тебе, собственно говоря, пришла?..
Отряд торговых представителей Постола во главе с Иваном прибыл к намеченному месту лишь за пару часов до полудня.
Вот и перекресток, где постольская дорога вливалась – или отходила, смотря с какой стороны зайти – от сабрумайского тракта, место дислокации их маленького, но очень важного отряда. Здесь им предстоит встать лагерем, перехватывать караваны с продуктами и вежливо заворачивать их уговорами и посулами взаимовыгодного сотрудничества в столицу царства Костей.
– Остановимся здесь? – взглянул вопросительно с высоты коня царевич на компаньонов в телеге.
– Здесь, самое то, – согласно закивали все трое костеев – министры ковки и литья Воробейник, торговли и коммерции – Барсюк, и полезных ископаемых – Медьведка.
Иванушка выехал на середину трассы и озабочено оглядел место предполагаемой дипломатической деятельности. Гужевым, пешим и прочими видами движения большая дорога пока не кишела.
– Может, шалаш срубим? – предложил Воробейник. – Дождь пойдет – всё веселее под крышей-то ждать. Шалаш – так шалаш. Чем не лагерь.
Сказано – сделано, и через полчаса у дороги выросло неказистое, но прочное строение, ощетинившееся колючим лапником.
Кузнец окинул удовлетворенным взглядом приземистое дождеубежище, рудокоп одобрительно покачал головой, купец потянулся в сумку за хлебом, солью и квасом, чтобы отпраздновать новоселье, и тут Иван взволновано встрепенулся:
– Едут! Обоз едет!
Постольцы охнули и кинулись к телеге, укрытой от мороси в лесу между елей, распаковывать и распределять образцы предлагаемого на обмен и продажу товара.
– Держи вот… подержи вот это… да не так, так они не поймут, что это, и качество не видно… Тебе вот это… покрепче хватай, посредине… Твоё высочество, тебе самое найкращее. Осторожно!.. А вот это моё, я возьму… Да быстрее, быстрей они уже близко!..
Обоз оказался небольшим, всего восемь подвод, груженных мешками, заботливо укрытыми от осенних дождей промасленным брезентом. Головная лошадка, блондинистая мулатка, фыркая и неодобрительно покачивая головой, размышляя, видно, о своем, о лошадином, нехотя тащилась по булыжной мостовой хорохорско-сабрумайского хайвея,
«Всё за нас», – удовлетворенно подумал Иванушка, бросил быстрый взгляд на приготовившихся к приему заграничных торговцев костеев, растянул губы в приветственной улыбке и шагнул с обочины на дорогу, гостеприимно раскинув руки.
– Милости прошу к нашему шала…
– Разбойники!.. Полный ужаса крик пронесся над торговыми людьми и караваном.
– РАЗБОЙНИКИ!!!
Сонный возчик вытаращил глаза, вытянул кнутом по спине соловую кобылку, та рванула с места в карьер, и телега вприскочку с грохотом бросилась вдогонку, уронив на спину толстопузого купчика.
Похоже, маневр был отрепетирован до автоматизма, потому что остальные возчики почти одновременно залихватски щелкнули кнутами, и лошади пустились вскачь, увлекая за собой возы со всей их поклажей и пассажирами.
– Милости прошу к на…
Мимо лукоморца со товарищи промелькнула, грохоча подковами и телегой, оскаленная соловая, испуганный возница, дрыгающиеся синие парчовые штаны, заправленные в красные сапоги, вторая подвода, третья, разинутые в вопле рты возчиков и вытаращенные глаза лошадей…
– Милости про?.. Сверкнув искрами из-под обода, за поворотом скрылся последний воз. Костеи озадачено переглянулись.
– Чего они это? – непонимающе нахмурился Медьведка.
– Разбойников где-то увидели, – недоуменно пожал плечами кузнец.
Иванушка встревожено выбежал на середину дороги, пробежал направо, налево, долго смотрел, вытянув шею, то в сторону Сабрумайского княжества, то Хорохорья, то вглядывался до ряби в глазах в серый неподвижный полупрозрачный лес и, наконец, вернулся к постольцам и недоуменно доложил:
– Нет нигде никаких разбойников, ни слуху, ни духу. Тихо кругом.
– Приснилось им, что ли? – недовольно проворчал Барсюк.
– Странные они какие-то, – задумчиво подытожил Иван и опустил приготовленный к осмотру иностранными коммерсантами огромный меч.
– Может, оно и к лучшему, что мы с ними не связались, – согласился с ним рудокоп и прислонил алебарду к стенке шалаша.
– Да отцепись ты уже от топора-то, коваль, – раздраженно кинул в траву булаву и буркнул купец. – Будем надеяться, следующие не такие дурные попадутся…
То ли ветреная фортуна решила посмеяться сегодня над ними в свое удовольствие, то ли все недурные проехали по сабрумайско-хорохорскому тракту до них или назначили сие событие на другой день, но с воплями «разбойники!!!» мимо них на всех парах пронеслось еще три каравана, причем охранник одного из них умудрился на всем ходу запустить в них большущей картофелиной.
– Негусто за полдня, – потирая растущую на глазах шишку над правым глазом, министр ковки и литья машинально крутил в огромной мозолистой руке бугристый крепкий корнеплод.