Срочно в номер
Шрифт:
– Я... У меня не складывались отношения с людьми.
– Здесь, кажется, вы сошлись почти со всеми.
– Не знаю, - Ларкин разглядывал окурки в пепельнице. Джессу я уже успел наступить на мозоль.
– Я слышал. Не расстраивайтесь. Джесс колючий снаружи, но внутри мягок, как масло. Ему нужно ещё подрасти. Может быть, Банти его приручит.
– Она кажется очень старательной.
– Она всегда находит дорогу, даже когда не знает, куда ей нужно, Лесли посмотрел на часы.
– После восьми здесь станет совсем скучно. Как думаете, может, нам все-таки сходить на бал прессы?
– Но я не
– У меня тоже. Но это неважно. Никто не придает этому значения. Смат сидит на контроле, он нас пропустит.
Почему нет, подумал Джим. Действительно, почему бы и нет?
Чтобы проникнуть в зал "Эмпайра", который находился над рядом магазинов, им пришлось преодолеть множество лестниц и пробираться сквозь темные гримерки мимо множества юных красоток в суперкоротких платьицах.
– Я действительно не знаю, удобно ли, - занервничал Ларкин и остановился на последней ступеньке.
Картер без колебаний шел дальше. У двери стоял Смат в смокинге. Одной рукой он обнимал даму, другой позвал их внутрь и отклонил купюру в один фунт, которую протянул Ларкин.
– Чудесно, что вы все-таки смогли прийти, Джим!
– закричал он, как будто Ларкин целый день только и делал, что отклонял бесчисленные приглашения.
Среди пар, кружащихся на танцплощадке, он узнал только Брюса с его кокетливой блондинкой, которая вдруг показалась вдвое старше. Когда он подошел к бару, Картер уже заказал себе выпить. Напрягая голосовые связки, он сказал:
– Здесь слишком много людей, которых я не знаю.
– Да, куча народу, которого не знает никто, - кивнул Картер, неутомимо перекрикивая электрические гитары и ударника.
– Контакты в среде репортеров таким образом не завяжешь. Но, собственно говоря, здесь вся английская пресса, не забывайте этого.
Ларкин постукивал ногой в такт мелодии, приглядывался, прислушивался и, ни о чем не думая, осушил стакан бренди. Теперь гитары звучали куда мелодичнее. Дама в километрах тюля и лилового кружева взобралась на эстраду и что-то мрачно зашептала в микрофон. Он присоединился к восторженным аплодисментам и выпил ещё бренди. Несколько сослуживцев посмотрели в его сторону. У него появилось неприятное ощущение, что ему закрыт доступ в тот круг избранных, к которому принадлежали они все. И даже смех его, казалось, звучал уж очень неестественно. Неожиданно он заметил, что перед ним стоит Джесс.
– Вот уж не ожидал вас здесь увидеть!
– Я... мы решили это в последний момент, - он оглянулся и увидел в другом конце бара Картера, разговаривавшего с узколицым мужчиной.
– Осторожней, Джим. Остерегайтесь внезапных решений, его глаза, казалось, зафиксировались на точке в середине лба Ларкина, - Вы поняли, что здесь полиция?
Теперь Джим заметил за спиной Джесса Банти, посасывающую сразу из двух соломинок, торчащих из бокала.
– Правда?
– Грегори прислал несколько человек. Надеется, что они найдут какую-нибудь зацепку.
– Довольно безнадежное занятие, да?
– Да, но что за материал! "Полиция подслушивает на балу". Честно говоря, все это только показуха. Они, должно быть, заняты совсем другим.
Банти наблюдала за гитаристами. Ее короткая юбка была слишком узкой и подчеркивала тонкие
– Что им ещё остается делать, кроме как ждать очередного убийства! воскликнул Джесс.
– Вы тоже так считаете?
Джесс растопырил длинные, костлявые пальцы:
– Этого типа не найти ни на почте, ни в супермаркете, ни в банке. У них нет ничего, вообще ничего.
– Если они найдут оружие...
– Что бы вы сделали, если бы расчленили кого-то мясницким ножом?
– Не знаю. Спрятал бы его...
– Правильно. А где?
– У мясника?
– Опять верно. А потом вы затаитесь. И нет никаких доказательств.
– Они ищут мясницкий нож?
– Это могло быть любое приличное лезвие. Чик-чик - и в магазин, вот что я имею в виду...
– Простите, - Ларкин покосился на девушку, - вы что-то мрачно настроены.
– Мое сокровище, благими намерениями вымощена дорога в ад. Итак, Джим, им остается только шататься вокруг, потеть и ждать развития событий.
– Не возражаете, если я приглашу вашу подругу на танец?
– Что? Разумеется. Только верните.
Банти шагнула на танцплощадку, он последовал за ней. Ритм гитар за двадцать минут не изменился, и он успел краем глаза понаблюдать, как танцуют другие. В любом случае, они не подходили друг к другу близко, и чаще находились ближе к чужому партнеру, чем к своему. Он усвоил манеру и встал, подергиваясь, перед толстой девушкой в черном пуловере, явно впавшей в транс. Банти раскачивалась из стороны в сторону под одобрительным взглядом какого-то старика, который, похоже, попал сюда по недосмотру. Ларкин импровизировал молча. Когда спустя пять минут он снова встретился с Банти, её отсутствующий взгляд был направлен куда-то в угол между стеной и потолком. И тут гитары постигла внезапная смерть. Некоторые продолжали двигаться, другие замерли. Даже не взглянув на Ларкина, Банти направилась в сторону таблички "Для дам". Ларкин неуверенно побрел обратно к бару.
Джесс сказал:
– Надеюсь, вы не обиделись на мое замечание по поводу вашей статьи?
– Что вы, конечно нет. Это была моя вина.
– Видите ли, я воспринимаю это как свою вотчину.
– Разумеется.
– Когда у кого-нибудь появляется хорошая идея - тем лучше. Экономит силы. Да, как вам мое предложение?
– Должно сработать. Но как мы это сделаем?
– Найдите нас попозже. Нет, мы пойдем прямо сейчас.
– Куда?
– Я вас поведу. Вы ко всему готовы, Джим?
За два часа он устал. Но в тот момент вдруг почувствовал себя восторженным и возбужденным. Мысль о холодной постели у миссис Кеттл его не прельщала.
– Я с вами. Но, прежде чем пойдем, я хочу угостить вас бренди.
Ларкин оглянулся на Картера, который в одиночестве сидел за угловым столиком и снисходительно наблюдал за происходящим, и принес ему бокал.
– Я ухожу с Джессом, - сообщил он.
– Он мне покажет логово порока.
Картер смотрел ему прямо в глаза:
– Я буду здесь, потом опять выйду на свет Божий. Банти с вами?