Срок авансом (антология)
Шрифт:
Джордан кивнул.
— Чем — то лежащим вне нас, — согласился он. — Раньше я думал, что человек не может и исследовать космос, и… и содействовать сохранению вида — прекрасная формула, между прочим! Я считал, что это несовместимо.
— Прежде и я так считала.
— Раньше так оно и было. Но за последние годы многое переменилось. Все больше людей строит свою жизнь так, чтобы значительную ее часть проводить вдали от Земли. И скоро появится новое поколение, родиной которого будет уже не Земля. Дети, не учившиеся в земных школах, не игравшие в земных парках, не смотревшие земные стерео, не…
— …страдавшие
— Вот именно. Так как же вы считаете, Эллен… Нет, это трусливая постановка вопроса. Эллен Скотт, согласны вы выйти за меня замуж?
— Для поддержания вида?
— К черту вид! Выйдете вы за меня?
— А как же Рикки?
— Рикки, — сказал Джордан, — деликатно дал мне понять, что считает этот брак подходящим во всех отношениях.
— Ах, вот что! А я думала…
— Нет, телепатия тут ни при чем. Но если весь лагерь знает, что я вас люблю, то почему Рикки должен быть слепым? Эллен… я, кажется, забыл связать «пожалуйста»? Эллен, пожалуйста, согласитесь быть моей женой.
Наступило молчание. У Джордана упало сердце. С какой стати он был так уверен в ее согласии? Эллен на десять лет моложе его и мечтает о научной карьере. А он уже успел один раз оказаться никуда не годным мужем, у него на руках сын — подросток. Самоуверенно он принял простую дружбу за… И поставил себя в дурацкое положение… судя по всему.
— Так как же? — сказал он наконец.
Эллен посмотрела на него и весело улыбнулась.
— Я просто проверяла. Боюсь, я не рискнула бы выйти замуж за телепата, но, милый, вы — то явно не телепат. Теперь я это твердо знаю. Конечно, я согласна.
Рикки с Длинным Мечом на плече прогуливался по солнечной дорожке. Увидев, что его отец и Эллен Скотт возвращаются в лагерь рука об руку, он удовлетворенно кивнул. Давно пора! Может быть, теперь старина Джо перестанет грезить наяву и займется для разнообразия делом! Последнее сообщение Рикки и Вудмена о биологии Собратьев вторую неделю лежит у него на столе нечитанным, а сколько там интереснейших наблюдений и выводов!
На мгновение Рикки попытался представить себе, что ты чувствуешь, когда один человек заслоняет от тебя все остальное. Ну, когда — нибудь он это узнает! И уж, во всяком случае, ее будут интересовать стоящие вещи, а не глупые побрякушки, как бедняжку Кору. Но пока ему еще только четырнадцать лет и перед ним открыта вся Вселенная. Сколько интересного его ждет!
Длинный Меч, восседая на плече своего друга, заметил пару со стручком. Он сразу определил, что стручок не стерилен, что внутри его уже формируется росток. Он узнал старого приятеля с этой стороны Разлома, но даже не попытался заговорить с ним, не сомневаясь, что его мысли отключены. Путешествие, обретение подруги и заботы о ростке — все это по — прежнему оставалось для Длинного Меча тайной в том смысле, что он совершенно не мог представить в подобном положении себя. Впрочем, это его и не слишком интересовало. У него впереди был почти целый год — достаточно, чтобы набрать много новых знаний, и особенно о Большом Племени, которое после приручения оказалось таким полезным. Вот этим он и займется, а не пустыми догадками о том, что ты чувствуешь, уходя в Путешествие.
Ведь в свое время он тоже услышит зов и отправится вдоль нового ручья к дальнему
Томас Диш. Благосостояние Эдвина Лолларда
Обвиняемый сидел на скамье подсудимых. Уже были отобраны присяжные — двенадцать неоспоримо состоятельных граждан. И обвинитель и защитник отказались от вступительной речи. Где — то среди складок жира, в глубинах которого таилась душа Р. Н. Неддла, окружного прокурора, затерялась и еще одна складка: сфинкторные мышцы его ротовой полости образовали самоуверенную улыбку.
На губах обвиняемого тоже играла улыбка, но разгадать ее смысл было не так просто. Самоуверенность? Едва ли. Бравада? Вряд ли, если учитывать характер обвиняемого. Неуважение к суду? Но как можно было не уважать такой суд? Антикварная мебель, портьеры из серебряной парчи, позолоченные карнизы и драгоценные жемчужины в пышно взбитом парике судьи — все это блестело, переливалось, дышало богатством и благосостоянием под. ярким светом хрустальных люстр. Бархатные, отделанные горностаем костюмы служителей суда казались особенно строгими по сравнению с вычурными нарядами зрителей на галерее, где букмекеры еще записывали последние пари. Справа от судейского кресла висел флаг Соединенных Штатов Америки, слева — флаг суверенного штата Квебек.
Прокурор вызвал первого свидетеля обвинения, сержанта полиции Джея Гарднера.
— Арест был произведен вами?
— Угу.
— Не объясните ли вы суду, почему вы арестовали обвиняемого?
— Он мне показался вроде бы подозрительным.
— Подозрительным? В каком смысле?
— Ну, худым, что ли… — Присяжные могли воочию убедиться в правдивости показаний сержанта Гарднера: обвиняемый был очень худ. Кроме того, он был одет в костюм из синей саржи!.. — ну, и грязным, а еще он просто сидел на садовой скамейке и ничего не делал. Он просидел так пять минут и все ничего не делал, ну я и подумал: а не арестовать ли его? То есть я хочу сказать, что ничего такого лично я против него не имел — ну, там преступление…
— Придерживайтесь только фактов и предоставьте истолкование их суду, — твердо прервал его прокурор.
— Ну, в общем у меня на такие вещи вроде как особый нюх. Я забрал его в участок и проверил, что у него в карманах. Денег при нем вовсе не было, а только одна дурацкая книжонка.
— Вы имеете в виду эту книгу, сержант Гарднер? — прокурор протянул свидетелю небольшой томик в кожаном переплете.
— Угу.
— Эту книгу, «Цветочки святого Франциска Ассизcкого», ваша честь, я прошу приобщить к делу в качестве вещественного доказательства под номером первым. А теперь, сержант, продолжайте: в момент ареста были у подсудимого какие — нибудь часы? Ручные или карманные?
— Нет, сэр, не было.
— У меня больше вопросов нет. Вы свободны, сержант Гарднер.
— …и клянетесь именем божьим?
— Да.
— Садитесь.
Миссис Мод Дулут начала осторожно опускаться на скамью для свидетелей. Зашуршали и зашелестели шелка, затанцевали страусовые перья, и наконец, облегченно отдуваясь, свидетельница завершила эту деликатную операцию.
— Миссис Дулут, вы узнали бы обвиняемого, если бы увидели его в толпе? — спросил прокурор.