Срок
Шрифт:
Так и оказалось.
После ужина мы отправились на прогулку. Яркий луч моего налобного фонарика прорезал пенисто-серую городскую тьму. Это была негустая, человеческая темнота, совсем не похожая на разрывающую сердце черноту севера. За спальней наш двор спускался под уклон у высокой белой канадской сосны. Двор заканчивался тупиковым переулком, скорее грунтовой тропой. Спустившись по тропе и перейдя бульвар, вы неожиданно попадали в таинственный лес из ясеня, сибирского вяза, клена, самшитовой бузины, ежевики, крушины и лопухов – страну потайной красоты. Велосипедная и пешеходная тропа прорезала колышущийся полог тополей и берез, а затем сворачивала на полосу восстановленной прерии, которая излучала травяной свет и все лето гудела от насекомых. Там, внизу, ночную тишь иногда нарушал далекий грохот неуклюжего товарного поезда. Чтобы попасть
Или, возможно, со временем они станут еще более заброшенными.
Эти земли – родина индейцев дакота, территория народа Облачного Человека [27] . Его деревня находилась где-то рядом с Бде-Мака-Ска, озером Белой Земли. Местность была болотистая, здесь в изобилии рос дикий рис. В его угодья аккуратно вклинивались кукурузные поля индейцев. По болотам пробирались лоси. Может быть, волки обитали там, где сейчас находится наш двор. Медведи расхаживали по дубовой роще, объедаясь желудями. Сегодня вечером мы шли тихо, прислушиваясь к крикам сов.
27
Облачный Человек (ок. 1780–1862/1863) – вождь индейцев дакота. Основал сельскохозяйственную общину Хеяте Отуве на берегах Бде-Мака-Ска в 1829 году после того, как на три дня попал в снежную бурю. Белые поселенцы рассматривали деревню как прогрессивный шаг на пути к ассимиляции, однако члены общины вели явно дакотский образ жизни.
В шепчущей темноте я размышляла о дакота, народе Асемы со стороны ее отца. Они бежали отсюда в 1862 году, когда штат Миннесота предложил скаутам-добровольцам вознаграждение в двадцать пять долларов за скальп индейца. Возможно, ее предки до Дакотской войны [28] были связаны с этим участком земли или с землей под самим книжным магазином. Я вгляделась в деревья, тонкие кончики ветвей шуршали на легком ветру. Кустарник вокруг нас был полон царапающими таинственными шумами. Сюжеты многих книг и фильмов перекликались с моими тайными встречами с Флорой. Места, посещаемые беспокойными духами индейцев, походили одно на другое. Как правило, это были отели, где кости аборигенов лежали под цементными фундаментами и полами – аккуратные, обладающие сверхъестественными способностями останки, символ тревоги американцев по поводу их жестокой истории. Многое из происходящего со мной уже случалось в художественной литературе. Неупокоеные индейцы. А как насчет таких же поселенцев? Беспокойных фанатов? По словам Пенстемон, магнетизм земли направляет многие действия обитателей невидимого мира. Возможно, сам книжный магазин располагается на клочке земли, где пересекаются магические линии. Их невидимые руны соприкоснулись во время какого-то… сдвига, возможно, космического… солнечной бури – в общем, чего-то, изменившего реальность. Возможно, родственники Облачного Человека недовольны мной из-за того, что я сплю с потаватоми.
28
Дакотская война, известная также как Восстание сиу, – вооруженный конфликт между США и санти-сиу. Конфликт начался 17 августа 1862 года на реке Миннесота на юго-западе штата Миннесота и завершился казнью 38 индейцев санти-сиу 16 декабря 1862 года в городе Манкейто.
Я схватила мужа за руку и спросила, знает ли он традиционных врагов потаватоми.
– Мы были крутыми парнями, разжигающими огонь, – ответил он, – а потому нравились людям.
Название людей будаве, которые, возможно, позднее стали потаватоми, на языке оджибве означает «разжигающие огонь». Некоторые старейшины считают их индейцами, искони добывавшими огонь.
– Может быть, твои предки были поджигателями, – предположила я. – Иначе почему бы они прославились тем, что может сделать каждый?
– О, мы были особенными. Мы могли разжечь огонь голыми руками.
Он остановился, сильно потер руки и взял мое лицо в горячие ладони. Мы стояли на небольшом участке земли прямо рядом с пешеходной тропой. Мой
– Ты веришь в призраков? – спросила я.
– Ты же знаешь, что нет. Или, во всяком случае, знаешь, что я о них думаю.
– Я надеялась, что ты передумал.
– Нет.
– Ну, если бы ты передумал и призраки существовали, кого бы они навестили в первую очередь? Стали бы они навещать нормальных людей? Хороших? Или таких, как я?
Поллукс включил свой налобный фонарик, схватил меня за плечи и поставил перед собой. Я прикрыла глаза рукой.
– Выключи свет, слышишь?
– Я просто хочу посмотреть, с кем разговариваю. Что это за «такие, как я»?
– Люди, которые бесчестят мертвых.
– Он уже был обесчещен, – возразил Поллукс.
– Знаю. Он был хорьком. Но я все равно сожалею о том, что сделала. И больше всего раскаиваюсь, что не проверила подмышки Баджи.
Поллукс взял меня за руку, и мы молча пошли домой.
Я знаю, он думал, что у людей, которые видят призраков, проблемы с головой. Они верят во всевозможные вещи, которые его раздражают. Вредоносные огненные шары, например, или странные существа, которых он даже не считал уместным обсуждать. Я не могла смириться с тем, что Поллукс может посчитать меня чокнутой, во всяком случае, по части призраков.
Когда мы вошли в дом и сняли пальто и перчатки, он заговорил:
– Ты должна перестать думать о призраках, Туки. Ты уже не та чудачка, которая похитила старину Баджи. Ты интеллигентный книжный червь, знающий тысячу способов приготовить рыбу.
– Спасибо, нинаабем [29] , – поблагодарила я. – Но что, если? Что, если бы меня побеспокоил призрак?
Поллукс бросил на меня раздраженный взгляд, которого я так боялась, но потом смягчился:
29
Нинаабем – муж, супруг (оджибве).
– Будем считать, что это говорю не я, ладно? Так вот, если бы это когда-нибудь случилось, моя бабушка посоветовала бы поговорить с призраком, попросить его не беспокоить тебя, окурить место его появления шалфеем и можжевельником, оставить для него табаку, немного утешить беднягу, поладить с ним.
– О’кей, – отозвалась я. – Спасибо. Я собираюсь лечь спать пораньше.
Поллукс поцеловал меня в макушку и закрыл дверь спальни. Он знал, что иногда мне нужно уединение. Я разделась и голая забралась в нашу кровать королевских размеров с поролоновым матрасом и натянутым сверху наматрасником. С тщательно подобранными подушками из магазина уцененных товаров. С дешевыми белыми – ну, очень белыми – простынями и наволочками. Забираясь в нашу постель, я испытываю радость и облегчение человека, входящего в тайное измерение. Здесь я буду бесполезна. Мир может продолжать вертеться без меня. Здесь меня будет удерживать любовь.
И все же довольно часто в этом идеальном убежище мое сознание отказывается отключаться. Джеки, страдающая бессонницей, сказала мне, что и с ней случается то же самое. Она говорит, у нее повышенная бдительность, которая сопротивляется потере сознания. Я лежала без сна и думала о Флоре. Я окурю весь магазин. Отмечу привычный маршрут ее перемещений по нему. Мне казалось, что они подчиняются некой закономерности. В конце концов Поллукс зашел в спальню, залез под одеяло и сразу же отключился. Я не боролась с бессонницей. Я слушала, как дышит муж, пока он не погрузился в глубокий сон и не начал похрапывать, лежа рядом. Товарный поезд медленно тащился по лесу в конце бульвара. Перекликались совы, затявкала лиса. Люди проходили по улице, пьяно смеясь. Вдалеке послышались сирены. Порыв ветра заставил ветки белой канадской сосны зашуметь – мой любимый звук. Я начала чувствовать одинокую напряженность, дрожь бытия, переходящего в небытие. Наконец я забеспокоилась о деньгах, и мой мозг сдался.