СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

Гасанлы Джамиль Поландах

13. Разрешить Совету Министров Азербайджанской ССР производить необходимые расходы на содержание и питание интернированных из бюджета республики, с последующим представлением отчетов в Совет Министров СССР» [967] .

На два из этих предложений Сталин ответил отказом. В своей телеграмме он отметил, что пункты 1 и 10 перечня предложений должны звучать в следующей редакции:

«1. Впредь до особого распоряжения не разрешать политэмигрантам пользоваться на советской территории радиостанциями для передач на Иран, а также издавать журнал и газету «Азербайджан» и прочее для распространения в Иранском Азербайджане.

967

Об эмигрантах из Южного (Иранского) Азербайджана. 15.04.1954 г. — ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 156, лл. 3-5

10. Передать иранскому правительству через иранские пограничные власти все грузовые и легковые автомашины и

автобусы, прибывшие с политэмигрантами из Иранского Азербайджана» [968] .

Все остальные предложения были приняты.

Следует отметить, что после разгрома движения демократов посол М. Фируз явился к М. Силину с заявлением, что 12 декабря 1946 года демократы через Джульфу перевезли 85 грузовых и 21 легковую автомашины, в том числе 25 «джипов», и их надо вернуть. Затем Фируз сообщил, что Пишевари увез с собой радиопередатчик и теперь ведет пропагандистские передачи на Иран. Посол напомнил, что по пятому пункту договора от 1921 года и четвертому пункту договора от 1927 года запрещена антииранская пропаганда с территории СССР [969] . Результатом давления иранской стороны и стало исключение И. Сталиным двух пунктов из предложений М.Дж. Багирова.

968

Решение Политбюро ВКП(б) от 15 января 1947 г. О политэмигрантах из Иранского Азербайджана. — РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 38, л. 143-144

969

Из дневника М. Силина. Прием иранского посла Мозаффар Фируза. 13.01.1947 г. — АВП РФ, ф. 094, оп. 38, п. 363, д. 4, л. 1

В день поражения демократического движения в Иранском Азербайджане — 12 декабря — министерство иностранных дел СССР вручило иранскому правительству ноту. Но эта нота не была связана с трагическими событиями в Азербайджане. Как и в нотах от 15 сентября, 2 и 4 октября, и в этой ноте речь шла о выполнении соглашения по советско-иранскому смешанному нефтяному обществу. В ноте советское правительство «настаивало на точном и своевременном выполнении правительством Ирана соглашения от 4 апреля 1946 года о создании смешанного советско-иранского нефтяного общества». Кавам, который долгое время избегал обсуждений на эту тему, в ответной ноте от 18 декабря заявил протест против такой постановки вопроса Советским правительством и отметил: «Как только будут подготовлены необходимые условия он представит в Меджлис договор о создании советско-иранского смешанного нефтяного общества» [970] .

970

РГАНИ, ф. 5, оп. 30, д. 171, л. 83-84

Поражение национального движения в Южном Азербайджане и непоследовательная, поистине коварная политика советского руководства вызвали глубокое возмущение интеллигенции Советского Азербайджана. Министерство государственной безопасности накопило большое количество секретной информации, ясно показывающей уровень разочарования наших соотечественников. Вице-президент Академии наук Азербайджанской ССР Гейдар Гусейнов говорил: «Мне только непонятно, чем вызвана такая глубокая перемена в нашем поведении. Почему мы теперь пошли на такие уступки. За какие-то два-три месяца наша внешняя политика меняется до неузнаваемости. Сейчас мы поступаем совсем не так, как в прошлом году или даже чем полгода назад». Старший научный сотрудник Института искусств АН Газанфар Али-заде заявил: «Мы погубили бедных азербайджанцев. Кавам теперь жестоко расправится с ними. К чему все это, зачем нужно было заваривать там эту кашу, а потом бросать людей на произвол судьбы? Этот акт является позором для нашего правительства». Доцент Азербайджанского государственного университета Фейзулла Касум-заде с горечью констатировал: «Очень печально завершается азербайджанская проблема. Не знаю, чем это было вызвано, неужели наше правительство дало на это свое согласие? Так или иначе, это большой позор для нас. Фактически получается, что мы предали иранских азербайджанцев. В решающий час, в критический момент мы бросили азербайджанцев и их руководителей на произвол судьбы». Поэт Осман Сарывелли заявил: «Если бы я похоронил любимого своего сына, то не страдал бы так от горя, как я страдаю от той вести, которую принесло нам радио». Декан исторического факультета Азербайджанского государственного университета Мамед Шихлы справедливо заявил: «Мы четвертый раз поднимаем иранский народ на вооруженное восстание, а в критический для них момент оставляем их без оружия и без помощи. Гилянская революция провалилась, движение Хиябани было подавлено, восстание Лахути окончилось неудачей и, наконец, комедия в Южном Азербайджане, закончившаяся величайшей трагедией» [971] .

971

Справка об откликах интеллигенции города Баку в связи с событиями в Иранском Азербайджане. — Архив МНБ АР, д. 462, лл. 104-111

Подобные мысли были характерны для всей интеллигенции Советского Азербайджана, ведь в национальном движении Южного Азербайджана была и доля их труда,

их чаяний.

Таким оказался трагический финал политического процесса длиною в год. В справке советского консульства, озаглавленной «О событиях в Иранском Азербайджане» и направленной в Москву и Баку, отмечалось, что разгром Азербайджанского демократического движения отозвался падением авторитета СССР в Иране на долгие годы [972] . Спецслужбы сообщали, что на глазах у полицейских некоторые отчаявшиеся и возмущенные азербайджанцы прикрепляли портрет Сталина к ошейнику собаки и так прогуливались по самой оживленной улице Тебриза [973] . Независимо от того, кто были эти люди, «отец народов» получил по заслугам за ту роковую роль, которую он сыграл в судьбе азербайджанских демократов.

972

ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 157, л. 123

973

Н. Кулиев. Справка по телеграфному сообщению из Тавриза. 06.01.1947 г. — ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 157, л. 3

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Азербайджанский вопрос — главная тема, поднятая в данном исследовании, — все еще не решен. А потому автор решил не подводить черту, не делать традиционное заключение, а дать своеобразное послесловие, которое может стать отправной точкой для новых исторических и политологических изысканий.

Азербайджанский или «иранский» кризис 1946 года правомерно занимает важное место не только в современной истории Ирана, но и во всем развитии холодной войны [974] .

974

Fawcett Louise L’Estrange. Iran and the Cold War: the Azerbaijan crisis of 1946. Cambridge Univercity Press, 1992, p. 177

Ввод советских и английских войск в августе 1941 года в Иран способствовал возникновению напряженной военно-стратегической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, достигшей своей кульминации к началу 1946 года. Анализ событий показывает, что политика великих держав в Иране и, в частности, Иранском Азербайджане, строилась по правилам закулисного противоборства. Исследованные архивные документы раскрывают подковерную эпопею этого противостояния.

Были ли у Советов территориальные претензии к Ирану? Обнаруженные архивные документы однозначно подтверждают это. Стремление к расширению границ Советского Союза служило отправной точкой доктрины Сталина — Молотова, опирающейся прежде всего на территориальную экспансию. «Политика расширения», осуществляемая в 1939-40 гг. в Восточной Европе, была на практике опробована осенью 1941 года в Южном Азербайджане. Однако тяжелая военная ситуация на советско-германском фронте, отступление Красной Армии в первые месяцы войны оттеснили азербайджанский вопрос на задний план. Договором от 29 января 1942 года о территориальной целостности Ирана, подписанным Советским Союзом, Великобританией и Ираном и подтвержденным документами Тегеранской конференции, проблема территориальной целостности Ирана была взята под международный контроль.

Конкуренция великих держав с лета 1944 года вошла в новую стадию, характеризующуюся лейтмотивом нефтяных интересов. Это была не только борьба СССР против Запада, здесь явственно ощущалась и жесткая конкуренция между США и Великобританией. Безраздельный контроль Англии над нефтяными запасами Ближнего и Среднего Востока вызвал протест Соединенных Штатов, достаточно агрессивный и наступательный, встречающий скрытое, но жесткое сопротивление конкурента. Вместе с тем эти две могучие державы пытались блокироваться в своих действиях против третьего конкурента — СССР.

Долгожданные успехи на полях сражений возродили нефтяные аппетиты Советского Союза. Еще в марте 1944 года Сталин дал указание соответствующим органам подготовить необходимые материалы для начала переговоров о нефтеразведке и заполучения концессии в Северном Иране. В справке, подготовленной Л. Берия 16 августа 1944 года для Сталина и Молотова, отмечалось, что англичане и американцы негласно всячески препятствуют возможности получения Союзом такой концессии. Учитывая это, советское руководство дало команду на активизацию деятельности в этом направлении [975] . Результатом этого решения стала отправка с особой миссией советской делегации под руководством заместителя наркома иностранных дел С. Кавтарадзе в Тегеран в сентябре 1944 года.

975

V. Zubok, C. Pleshakov. Inside the Kremlin’s Cold War. From Stalin to Khrushchev. Harvard University Press. 1996, p. 121

Однако ход событий показал, что заполучить вожделенную концессию будет не столь легко. Возвращение Советского Союза к азербайджанскому вопросу есть не что иное, как хитроумный политический ход, призванный способствовать в нефтяном споре. Принятые Москвой в июне-июле 1945 года секретные решения дополнили нефтяные интересы СССР в Иране еще и территориальными притязаниями. Одним из факторов, обусловивших подобную тактику СССР, стала тщетность попыток мирного присоединения к англо-американскому альянсу, контролировавшему нефтяные запасы Ближнего Востока.