СССР: вернуться в детство 6
Шрифт:
Парни приехали с гостинцами. Маяк сухофруктов всяких привёз. Яблок сушёных ломтиками, груш, урюка. Левитан — подкопчёной корюшки. Вкуснота неимоверная! Батон — вяленой конины, мы такое тоже любим.
Назим припёр целую сумку всяких специй, и они с Вовой на некоторое время практически выпали из мира, бормоча над ней, как два Кощея.
— Зима, чё, никто тебя за свинину не чморил? — с подозрением поинтересовался Батон.
— Э! — гордо приосанился Назим. — Отэц сказал: «Ты в форме? Значит, воин! Далеко от дома — значит, в походе. А в походе можно есть всё, потому что лучше съесть недозволенное, чем ослабнуть и не суметь сражаться!»
—
В последний день я подшивала Вовке новую форму. И хорошо, что раньше не стала этого делать! На пять сантиметров вытянулся за январь, кошмар.
БАЙКАЛ
Оля
А вот седьмого февраля мы поехали на Байкал.
Выглядело это эпически. Два автобуса со всяческой роднёй, дедами-генералами, Вовкиными и моими однокурсниками. В общем, старых и малых — целый табор. В отдельном прицепе к «Бобику» ехал мангал, лавки, навесы и, конечно, буер — зря ли мальчишки его весь декабрь строили!
Я думала, что поедем, как обычно туристы — в Листвянку. Честно говоря, не очень я люблю это место. Шоссе упирается в тупик — небольшой кусок берега, зажатый между скалами и истоком Ангары. И прямо на этот берег выползают три, кажется, улицы села Листвянка, недавно возведённого в ранг посёлка городского типа. В нашем будущем в двухтысячные годы некая состоятельная мадам выкупила кусок земли прямо на берегу и выстроила несколько гостиниц в полном соответствии со своим представлении о «дорого-богато!», полностью испохабив вид Байкала в этом месте. Люди едут на дикую природу посмотреть, а тут, пожалте, эдакие «торты» по берегу поналяпаны. А то, что можно было бы построиться хотя бы в том стиле, который во всём мире называется рустикальным, ни хозяйке, ни кому-либо из её помощников-советчиков в головы не пришло. Как в европах-же хотели!
Ладно, не будем о грустном.
В Больших Котах вот мне нравится. По берегу гуляй свободно, и никто из лоточников с матрёшками и свистульками-нерпами в спину тревожно не дышит. Но ехать туда надо на «Ракете». А мы на автобусах, да с грузом. Куда?
Оказывается, повернули в Большое Голоустное! Ехать дольше, чем в Листвянку, зато по берегу много открытого места, панорамы шикарнейшие, простор! Сегодня над байкальскими сопками висели облака настолько низкие, что казалось — подпрыгни — и достанешь рукой! Впечатление было такое, словно огромный кусок берега прикрыт сверху пушистым одеялом. Зато тепло!
На берегу развернули лагерь, мангалы-шмангалы, столы и прочее. Пацаны со своим буером потащились. Я единственное переживала — лишь бы их не унесло. Лёд здесь гладкий-гладкий, красивый, словно его специально готовили. А уж чистый! Многие, кто в первый раз зимой на Байкале был, удивлялись: стоишь — как будто на воде. И непонятно: где внизу заканчивается твёрдое и начинается вода? Лёд на Байкале встаёт толстый, и максимальную толщину он набирает как раз к февралю. Даже на машинах спокойно можно ездить почти везде. А вот тает наоборот поздно. Иногда в мае ещё по берегам лежат огромные глыбы, постепенно распадающиеся на длинные ледяные спицы — лёд разыгливается. От слова игла, да. Не знаю, говорят ли ещё где-то таким же образом, но в Иркутске и по Байкалу бытует.
Накатались до посинения. Даже я пару раз проехалась. На коньках-то я не очень, а вот так сидя, да под парусом, с ветерком —
Вы не представляете, как вкусно на свежем воздухе покушать — даже если это просто бутерброд из рюкзака со сладким чаем из термоса, когда бежишь на лыжах! А уж если у вас термоса большие, армейские, с дымящимся ягодным чайком, а рядом — мангал с рдеющими углями, и оттуда свежие шашлычки, да разогретый пирожок с решёточки или блинчик фаршированный — это же просто праздник живота! В полном смысле слова.
Старший состав принял по рюмочке (кому можно было) и сделался румян и вдвойне весел. А нам и так хорошо было.
На обратном пути в Иркутск спали почти все. Вот что отдых животворящий с людьми-то делает!
22. СВОИМ ЧЕРЕДОМ
ЗВЁЗДЫ
Февраль 1988
«Шаманка» и прочее
Оля
Итак, десятого февраля, как было принято говорить, «на прилавки магазинов поступила новинка». Наша игра. И параллельно (не знаю, кто и как это решал, но дело пошло) отснятые нами ролики прокрутили по местному телевидению.
Ну что. Всё сбылось на сто процентов, как я и предсказывала.
Во-первых, за игрой стояли очереди, почти как за первыми джинсами, меня аж досада брала. Ну почему у нас соотечественники такие внушаемые? А потом я задала себе вопрос: «А где не так?» — и по зрелом размышлении успокоилась. Везде так, не только наши.
Во-вторых, всех участников рекламных роликов немедленно начали везде узнавать. В первый день показа даже бабушка, мелькнувшая в одном из кадров, к вечеру уже от телефона не отходила — и кто только где наш номер взял? Позвонили старые соседи, бывшие сослуживцы, шапочные знакомые и даже те, про кого мы и думать забыли. К половине десятого баба Рая в сердцах отключила телефон, заявив, что все ей надоели, простите, до усрачки.
— Вот! А представляешь, как певцы живут, артисты всякие?
— Ужасть!
Мы сидели в кухне и наконец-то спокойно пили чай.
— Ты, главное, завтра не забудь телефон обратно включить, вдруг мама звонить будет или ещё кто из своих.
— А если завтра также будет?
— А если завтра также будет, — специально громко сказала я, — придётся телефониста найьти, который под видом секретаря будет ненужные звонки отсекать!
Надеюсь, человечек в картине меня услышал.
Вовкины «дальнобойщики» в один момент сделались известными персонами в училище.
Но больше всего зазвездили девчонки: Ирка, Наташка, Таня и прилепившаяся к нашей компании Катюха. Ни дать, ни взять — королевишны! Особенно мелкие. Так они старательно задирали носы, что пришлось пригрозить:
— Будете так сильно выкаблучиваться — в следующий раз не возьмём вас сниматься!
— А чё — ещё следующий раз будет? — сразу взяла стойку Ирка.
— Конечно! А ты как думала, на одной игре всё кончится, что ли?
Смех и грех с ними…
Выходу игры я была страшно рада. Нет, на крайний случай для вьетнамцев у меня был и рисованный экземпляр — совсем резервный, но полиграфический всё-таки лучше. Потому что через несколько дней нас ждал ещё один новый год.