Сталь и пепел. На острие меча
Шрифт:
— При чем здесь бульдозеры? — не понял Беннет.
— Трупы с улиц убирать. После ответного удара русских. Это ерунда все, честно говоря. Нужно начинать переговоры сейчас. На уровне послов или консулов. В Канаде, Индии или Швейцарии, черт побери. В любой стране. Решать — сейчас. Нам эта война вообще не нужна. Как и русским.
— Не ударив в ответ! Просто так утереться? Я понимаю, генерал Джонсон, вы на старости лет стали миротворцем, но прощать кровь американских парней… — Миллер даже приподнялся из кресла.
— Прекратите
— Я выполнял приказ президента! — взвизгнул Миллер, вытирая платком лицо.
— Не кричите, друг мой. Что вы собираетесь делать с нашими войсками в Европе? Что будет мешать русским их добить? При молчаливом согласии европейцев.
— Ваши предложение, Джонсон? Кроме переговоров…
— Можно уничтожить периферийную базу русских. Например, на Камчатке. Одновременно с переговорами.
— Это чушь. Они нас даже не будут слушать. Особенно после того, как остановили бросок китайцев в Сибирь. Они почувствовали себя сильными. Если мы выпустим их из Исландии, они вообще обнаглеют. Мое предложение — полностью уничтожить исландскую группировку, разблокировать Атлантику и только после этого начинать переговоры. — Наконец Миллер перестал психовать и теребить платок.
— Нам, по-моему, отчетливо дали понять, что Исландию «иваны» не бросят. Это полностью лишает смысла проведение там активных действий. Нам все равно нечего сейчас перебрасывать в Европу. Чем мы можем помочь Европейскому командованию?
— Третью пехотную. Возможно, двадцать пятую…
Прибывший с мексиканской границы генерал-лейтенант Гловер фальшиво натужно закашлял и произнес:
— Эх, адмирал! Незачем врать людям такого уровня. Вам нечего перебросить через Атлантику.
После того как рослый негр, получив пулю, откинулся на руки своих офицеров, Валера схватил стальными пальцами шею Постышева и едва не ткнул его лицом в мох.
— Ты что, охерел! — прошипел тот, стараясь освободиться.
— Да не брыкайся, полудурок. Лежи смирно. Авось пронесет.
Действительно, опять пронесло. Американцам стало не до убитого Тулана, когда на их флот и позиции, подобно метеоритам, стали падать русские крылатые ракеты. Горизонт снова стал ослепительно-белым, и Максимов едва успел зажмуриться. Затем раздался оглушительный грохот, и вдалеке стало подниматься вверх непонятное серо-белое пятно.
— Что это было? — минут через десять, ошарашенно тряся головой, спросил Постышев.
— По-моему, снова атомная хрень. Уже второй раз.
— Да они достали! Нас что, вообще за людей не считают?! Вот просто так списали и теперь бомбами утюжат?!
Максимов пожал плечами:
— Хрен их знает, Кость. Но одно верно. Надо от Рейкьявика подальше держаться.
— На три дня. Если экономить, то на пять. Шоколад еще есть.
— Откуда шоколад, хорек?
Постышев хмыкнул:
— Из вертолета. Я еще кабину успел обшарить. Так какие планы, командир?
— Уходим. Отсюда подальше. На восток к озеру Тинг… чего-то там такое — не выговоришь.
— А ребята?
— Что ребята? Им недолго осталось, Костя. Думаешь, американцы больше ядерными бомбами швыряться не будут?
— Да хрен знает… Но бросать…
— Кого ты бросаешь? Нас уже давно бросили здесь, на краю земли. Какой вообще смысл нахождения здесь, стратег фуев?! Расскажи мне, не стесняйся. Ну! — с угрозой прикрикнул Валера на снайпера.
Постышев снова, как подросток, шмыгнул носом.
— Типа защищать «Кефлавик». Чтобы наши «Ту-22М» не пускали их конвои в Европу. Вместе с флотом.
— Молодец! Политинформацию усвоил. А теперь скажи, где наши бомбардировщики-то с истребителями? Ась?
Костя смутился:
— Так это… Того их, пендосы… Вместе с «Кефлавиком».
— Отлично! А флот наш где, крейсера с авианосцами?
Постышев пожал плечами.
— Вот. Другое дело. Усек, братишка? Мы на фиг никому уже не сдались. Все, задачи выполнили. Две недели америкосам хвост крутили. На большее командование и не рассчитывало. Теперь уходить надо. Переждем.
Вдруг Постышев решительно вздернул вверх подбородок и громко крикнул:
— Нас не бросят. Никогда. Русские своих не бросают. Это Румянцев говорил и сам Стрельченко! Понял?! Не бросят.
Максимов вздохнул:
— Дурак ты, Постышев. Даром что снайпер. Вот сейчас Стрельченко в Москве сидит и думает, как ему тебя спасти. А то у него других дел нет. Костя, война заканчивается, ты понимаешь?
— Как заканчивается?
— Да вот так. Мы уже победили. Слышал, чего вчера по английскому радио говорили? Сопротивление американского контингента в Европе и Бундесвере сломлено. Типа новое наступление русских… Англичане войска отводят. Все, Костик. Победа… Сегодня-завтра и здесь все прекратится, дай бог. И помирать в последние дни я не собираюсь. И тебе не советую.
— А если наши прилетят? — промямлил Костя, хлопая глазами.
«Последний бастион его упрямства», — подумал Валера.
— Так узнаем.
— Как?
— Стрелять прекратят, дебил! Утомил ты меня, Постышев. Короче, либо идем вместе, либо иди на фуй! — Сплюнув под ноги, Максим развернулся и, пригибаясь, пошел на восток.
Через пару минут за спиной раздалось недовольное сопение снайпера.
— По пиндосам стрелять-то будем? — спросил догнавший его Костя.
— Если встретим, обязательно. Все, пошли, воин сумрака, блин…