Сталь и песок. Тетралогия

Мороз Игорь

Собираясь более подробно развернуть тему, где он видал такие разминки и сеансы терапии, вдруг ощутив на рту крепкую ладонь.

— Парни отбой. Свои.

В открывшуюся дверь ввалилась тройка наемников. Разглядев знакомую лысину, Косяк облегченно выдохнул, расслаблено вставил ножи в чехлы.

— Эй парни, вы чего так долго-то не открывали? — осоловевшим голосом, поинтересовался Лохматый. Наведя фокус, заметил царивший в комнате бардак и припухшие рожи с красными потеками

и начавшими наливаться синевой фингалами, — Не понял. Это, что еще за клоунада?

— Да это мы так. Расслабляемся вернее — разряжаемся, — копаясь в аптечке, Косяк рассматривал инструкцию на баллончике с красным крестом. Дочитав, пшикнул на губу, ойкнув зашипел ругательства.

Ввалившийся следом Бычок мотнул головой, не понятно, что означающий жест, сопровождался глухим бульканием. Как мать с новорожденным, в обнимку с объемной ношей, командир второго разведчика синусоидой пересчитал все выступы по пути к столу. Громко стукнув пластмассовой канистрой пестрой от предостерегающих надписей, обвел всех взглядом, героя спасшего человечество.

— Ого, ну вы и набрались, — усмехнулся Дыба.

Выполняя маневр штурмовиков, уходившего от зенитной атаки, оставшиеся наемники просачивались в кубрик. В сразу же ставшем тесном кубрике стало тесно и тяжело дышать.

— Ерунда, нам можно, — тоном знающего человека, Лохматый усаживал экипажи по койкам, — вот дерьмо где стулья?

— Так нам они не нужны, обходимся встроенными, — весело ответил Косяк, уже догадавшись, что сейчас предстоит, радостно потер руки, — а это у вас, что? Пиво?

— Эх зелень. Пиво, шмиво — гордо улыбаясь, заплетаясь протянул Лохматый, — Бычок покажи, что пьет наемник, опосля того как спас свою задницу.

— Спирт, — тяжело, но гордо выговорил Бычок, любовно обняв пятилитровую канистру, — самый настоящий, не разбавленный.

— Мать моя женщина, — потрясенно протянул Косяк, оглянув всех участников, озаботился — тока у нас стока тары нету.

— А нам и нэ надо, — гордо заявил чернявый механик Лохматого.

Гордо поведя орлиным носом, с явным намеком на Кавказ, наткнулся на литровую миску, в которой Дыба часто замешивал диетическую бурду с биодобавками, вскрикнул:

— Вот она и будет…Чашей!

— Тише вы, — перейдя на полушепот проворчал Дыба. Подойдя к двери увеличил угол обзора потолочного видео глазка.

— Парни, чета я не понял. Вы чего? Тут понимаешь ветераны пришли проставиться, а вы шикаете, — увидев манипуляции с дверью, нахмуренно поинтересовался Лохматый.

— Да так, — не хотя проговорил Дыба, усаживаясь на чемодан с тренажерами, подвинулся к столу, — так, что там о проставе?

—

Вот так сказать…, — начал Бычок, пытаясь свести Дыбу в одну картинку, — как говорится за знакомство, за боевое крещение…ну и за наши задницы. Если бы не вы…

— Погоди Бычок, — сверля Дыбу взглядом прервал Лохматый. Согнав опьянение, серьезно всматривался в "зелень", — что у вас случилось?

Видя, что просто так не отделаться, Дыба помотал головой. Поведав вкратце историю с приемом, оглядел серьезные лица ветеранов, в теле тяжело заухал паровой молот сердца.

— Значит говоришь, Серпов был? — задумчиво мял подбородок Лохматый.

— Ну да, — мрачнея с каждой секундой Дыба, только заметил сжатые кулаки ветеранов, — и вот это чудо, на выпендривалось по полной программе.

— Да ни чего я не выпендривался, — возмущаясь от такой не справедливости, Косяк, оставил в покое канистру спирта.

Вскинувшись, под угрюмыми взорами, начал оправдываться:

— …Он нас на понт брал! Хотел нас под трибунал, а машину себе забрать, ну вы, что не понимаете, что он хотел сделать?

Возмущаясь Косяк заходил по комнате. Пытаясь по понятнее объяснить, сбивался на простых словах. В конце рассказа, уставился на всех терпеливым взглядом учителя талдычащего элементарное сложение.

— Серп может, — обдумав услышанное, протянул Лохматый, — сволочной человек. Погоди, и ты такое при нем заявил?!

— Ну нет… Хотя, хотел, — гордо заявил Косяк, улыбаясь словно выиграл миллион.

— Мда… хорошо, что при нем этого не ляпнул. А то бы уже без головы валялись…

— В смысле без головы? — не понял Косяк.

Лохматый посмотрел на молодняк протяжным взглядом не понимания, а вспомнив сказал:

— Ах да, вы же вольнонаемные, — задрав голову, показал блеснувшую на затылке горошину, — у каждого бывшего заключенного, вживлен вот это подарочек. В случае неповиновения, разряд в позвоночник, а, что нить серьезнее, раскидываешь мозги по стенкам.

— Опаньки, — пролепетал Косяк.

Подойдя ближе, потрогал незаметную опухоль, сквозь которую пробился точечный индикатор, в металлической оправе.

— Погоди, а сейчас, — словно обжегся Косяк убрал руки за спину, — она, что же работает!?

— Как подписали контракт, их отключили, по крайней мере так сказали, — ухмыльнувшись, Лохматый оглядел притихший экипаж, — а вытаскивать не вытаскивают.

— Лохматый не трави — и без тебя хреново, — проворчал Дыба, угрюмо протягивая бадью, — наливай.

— Правильно, не чего каркать, — попытался весело поддакнуть Косяк, — Ну?! И так, за, что и как будем пить?