Сталь разящая
Шрифт:
Ноющая нота оборвалась. Чага попридержала Рыжую, и теперь они ехали рядом.
— Что это? — спросил Влад, указывая на пригорок.
Чага бросила с недовольным видом простое короткое слово и, толкнув пятками Рыжую, снова ушла на корпус вперед.
Вот и думай теперь, что бы это могло означать… Металл? Осколок? Заткнись?
Да, язык, язык… Конечно, пока не выучишь язык, дело не пойдет. А попробуй выучи с ней — слова не выжмешь!..
Спутница жизни, черт бы ее побрал! И ведь не скажешь, что некрасива — напротив: стройная, сильная, большеглазая… Но, Господи, нельзя же быть такой раз и
Покачиваясь, они приближались к одной из рощ. Больше всего это напоминало огромную путаницу из толстой серо-зеленой проволоки, ветви в основном шли по дуге и упирались в землю. Все было заплетено до полной непроходимости и непролазности. А листья редкие, тонкие, почти хвоя…
На изгибе толстого побега, выметнувшегося метров на пять в степь, сидел, вцепившись коготками в древесину, похожий на мышь зверек с большими выпуклыми глазами и, пропуская мимо всадников, делал вид, что его там нет.
Не удержавшись, Влад тихо (чтобы, Боже упаси, снова не снять Чагу с седла) щелкнул языком. Зверек оборвался с полутораметровой высоты и сгинул в шевельнувшейся траве. Веселая планета. Что бы ни случилось — реакция одна: падай на землю… А ведь не выпусти они тысячу лет назад из-под контроля эти свои дурацкие противопехотные комплексы, еще неизвестно, кто бы стал хозяином космоса: мы или они!..
В серо-зеленой путанице ветвей внезапно открылась просека, заваленная ломким коричневым сушняком, сквозь который то там, то здесь уже взвивались новые побеги. Надо полагать, металл прогулялся… Ох, и будет все это гореть когда-нибудь!..
Чага вдруг оборвала песню и, остановив Рыжую, приподнялась на мягких стременах.
— Йо!.. — Неожиданный крик — и оба зверя рванули с места крупным, ускоряющимся шагом. Влад едва успел ухватиться за горб Седого, невольно при этом выпустив поводья. Впрочем, Седой был зверь умный. Он давно уже не обращал внимания на бестолкового седока и просто следовал за Чагой…
Наблюдения пришлось прекратить и все внимание сосредоточить на том, как бы ненароком не вылететь из седла. К счастью, звери обладали мощным, но удивительно ровным бегом — пошатывало сильно, но без толчков.
Влад с нездоровым интересом ожидал пробуждения какого-нибудь прикопавшегося неподалеку микрокомплекса, но нет — ничего не свистело и не взвизгивало. Тем не менее гонка продолжалась около часа, пока впереди не заклубилось плотное, прибитое к земле облако листвы, вздымающееся из глубокой балки. Естественное укрытие, надо понимать…
Чага спешилась и, держа Рыжую в поводу, стала ждать Влада. Тот слезал довольно долго, кряхтя и морщась.
— Чага, — спросил он. — Бежать. Зачем?
Она взглянула вверх, и Влад тоже запрокинул голову. Высоко в синеве мерцала еле различимая спиральная паутина.
— Что это?
Чага нахмурилась и произнесла короткое простое слово. То самое, которым она назвала осколок в степи…
— Металл, — сказала Чага. — Смотрит.
10
Балка оказалась прелюбопытнейшим местом. По дну ее
Ну правильно, балка место влажное, пожары здесь не так уж и страшны. Как раз в таких вот уголках и должны были уцелеть реликтовые виды. Хотя, разумеется, отбор и по ним прошелся частым гребнем: видимо, выживали в основном особи, простиравшиеся не столько ввысь, сколько вширь…
Берега ручья тонули в темно-зеленом облаке растений, с виду представлявших точную копию земных папоротников. Тоже несомненный реликт…
— Чага, — позвал Влад. — Копать надо?
Чага с некоторым удивлением посмотрела на него и вдруг улыбнулась. Впервые.
— Не надо, — сказала она. — Костер. Дерево.
И коротко глянула вверх. Ошалевший от ее внезапной улыбки Влад принял из рук в руки кремневое рубило и засунул в болтающийся на поясе мешочек. Искусство пришивать к одежде карманы было здесь, по всей вероятности, утрачено вместе с иными признаками цивилизации…
Ухватился за мощную нижнюю ветвь, влез, выпрямился, и широкая слегка шевелящаяся листва немедленно взорвалась яростным щебетом. Многочисленные дупла извергали еще более многочисленных серых птах, ведущих себя не просто бесстрашно, а прямо-таки агрессивно. Придерживаясь одной рукой за ствол и отмахиваясь другой от пернатых, Влад запрокинул голову. Что тут рубить-то? А! Понятно. В кроне было полно засыхающих и вовсе сухих ветвей, не иначе поврежденных металлом.
Дерево, казалось, было предназначено для лазания. Переходя с ветки на ветку, Влад быстро очутился на одном уровне со степью. Из листвы проглянуло небо. Влад потянул на себя сухую ветвь и, выяснив, что ее и рубить не надо — разбита в щепы у основания, освободил и сбросил. Она тяжко ухнула вниз, распугав пташек. Ошалело махнул сквозь крону похожий на куницу зверек.
Надо же, какое приятное место! Век бы здесь лазал и горя не знал! Нет, правда, зачем вообще кочевать? Почему бы не взять и не поселиться в такой вот балке?..
Вторая ветка оказалась посложнее: высохнуть высохла, но за ствол еще держалась крепко. Влад запустил руку в мешочек на поясе и, поколебавшись, извлек оттуда не рубило, а нож. На всякий случай поглядел вниз. Да нет, листва плотная, не увидит. Небо над головой тоже вроде спокойное — синее, с легкой дымкой, без каких бы то ни было мерцающих спиральных паутин. А то полдня рубилом махать, пальцы уродовать. Уж лучше рискнуть разок, чем такая радость.
Влад выпустил из рукоятки лезвие и принялся кромсать твердую сухую древесину. Даже с помощью ножа резать пришлось довольно долго. Начали вдруг дрожать руки, прошиб пот. «А ведь тоже боюсь», — криво усмехаясь, подумал Влад.
Наконец последний ремень высохшей до твердости камня коры был перерезан, и в этот самый миг что-то хлестко ударило в содрогнувшийся ствол с той стороны и взорвалось, прошив листву металлической крошкой. Влад оступился и понял, что падает. К счастью, сухая ветвь, в которую он вцепился мертвой хваткой, была еще не выпутана полностью из кроны. Отчаянно ища опору, Влад дотянулся до сомнительного по прочности сучка, но тут удар повторился. Что-то наотмашь хлестнуло по щеке.