Сталин и Черчилль
Шрифт:
Тов. Молотовговорит, что в XX веке Англия не воевала с Францией. Обе страны были союзниками.
Черчилльотвечает, что это правильно. Англия и Франция были союзниками также и в XIX веке, во время Крымской войны.
Тов. Молотовспрашивает: «Союзниками против России?»
Черчилльотвечает, что против России, но царской.
Тов. Молотовзамечает, что другой России тогда не было. Тов. Молотов спрашивает Черчилля, правильно
Черчилльотвечает, что американцы хотят участвовать в активных боях в Европе.
Далее Черчилль спрашивает, был ли тов. Молотов удовлетворен направлением вчерашней беседы.
Тов. Молотовотвечает, что в беседе были неясные моменты. Ему, тов. Молотову, не ясен вопрос об операции с 6-ю дивизиями, вопрос об открытии второго фронта. Не ясно, окончательно ли отказалось английское правительство от всех этих операций. Точно так же не ясно, окончательное ли решение принято по поводу операций в Северной Африке или могут возникнуть мотивы, которые заставят изменить это решение или вовсе отказаться от него. Тов. Молотов добавляет, что нас, конечно, особенно интересовало бы то, что могли бы сделать англичане и американцы, чтобы облегчить положение на нашем фронте, которое в настоящее время хуже, чем в мае или июне.
Черчилльотвечает, что вопрос об операции «Факел» решен бесповоротно. Назначен главнокомандующий. Ведутся усиленные приготовления с целью ускорить ее осуществление. Он надеется, что эту операцию можно будет осуществить через 60 дней. В заключение Черчилль говорит, что, по его мнению, конец вчерашней беседы был лучше, чем начало.
Тов. Молотовговорит, что должны приехать английские военные. Они должны сказать свое слово.
Черчилльговорит, что английские военные смогут только подтвердить то, что он изложил вчера, так как они полностью согласны с его точкой зрения.
Тов. Молотовговорит, что он в этом не сомневается.
Черчилльзаявляет, что во время вчерашней беседы он, говоря о том, что советским и английским военным следует обсудить технические вопросы, например вопрос о количестве сил противника во Франции, не хотел сказать, что в Англии военным принадлежит решающее слово. В Англии решающее слово всегда остается за военным кабинетом.
Тов. Молотовговорит, что он это, конечно, понимает.
Затем Черчилльговорит, что он хотел бы сообщить тов. Молотову о нескольких секретных операциях. Он просил бы не делать никаких записей.
Тов. Молотоввыражает свое согласие.
Черчилльговорит, что англичане разрабатывают пять операций, которые имеют специальные наименования:
«Факел» («Torch») — оккупация англо-американскими войсками побережья Северной Африки;
«Кузнечный молот» («Sledgehammer») — операция в районе Па-де-Кале;
«Окружение» («Roundup») — вторжение в Европу в 1943 году;
«Болеро» («Bolero») — транспортные вопросы (перевозки);
«Юпитер» («Jupiter») —
В заключение Черчилль говорит, что чрезвычайно важно не раскрывать того факта, что англичане не предпримут наступательных операций в этом году. Он не хотел бы этого делать не потому, что он боялся бы политических осложнений, которые могут возникнуть внутри Англии, а потому, что это важно сделать с военной точки зрения.
Тов. Молотовговорит, что, конечно, верно, но надо сделать так, чтобы причинить вред противнику. С точки зрения нашего фронта особое значение имели бы шаги со стороны американцев и англичан для помощи нашему фронту. Он, тов. Молотов, не скрывает того, что когда было опубликовано коммюнике о посещении им Лондона и Вашингтона, в СССР среди населения был прилив бодрости и симпатии к Англии и Америке. В такой трудный момент, как настоящее время, тов. Сталин и Советское правительство, конечно, интересуются вопросом, какие шаги будут предприняты американцами и англичанами для помощи нашему фронту.
Черчилльотвечает, что нам придется изобразить дело таким образом, что операции «Факел» представляют собой выполнение англо-американского обязательства о втором фронте, но главная цель состоит в том, чтобы не дать противнику успокоиться, что ему не придется защищать Французское побережье в этом году. Черчилль говорит, что он отнюдь не хотел бы поставить себя в положение защитника необходимости невыполнения обязательства об открытии второго фронта в 1942 году. Он, конечно, мог бы это сделать на секретном заседании парламента, и это было бы легко сделать, так как он пользуется поддержкой большинства парламента, но надо иметь в виду, что мы должны поддерживать объединенный фронт борьбы против Германии, несмотря на отдельные обиды, поэтому чрезвычайно важно не выдать Германии то, что в 1942 году не будет второго фронта в Европе.
Тов. Молотовговорит, что, конечно, это правильно, что не следует выдавать своих намерений противнику, но надо сделать так, чтобы причинить вред противнику и влить бодрость в союзников.
Черчилльсоглашается с этим. Он говорит, что считает чрезвычайно важным установить дружественные, хорошие и искренние отношения с тов. Сталиным, какие у него установились с Рузвельтом, чтобы можно было говорить о вещах без обиды для друг друга. Он прибыл сюда и говорил еще с некоторыми неудобствами, он хотел бы воспользоваться своим пребыванием здесь, чтобы установить с тов. Сталиным дружественные отношения и позже обмениваться с ним мнениями, как с хорошим другом.
Тов. Молотовговорит, что он не сомневается в том, что между Черчиллем и Сталиным установятся взаимное понимание и хорошие отношения. Тов. Сталин очень умный человек, он понимает, кто такой Черчилль и его возможности, но он хотел бы добавить пожелание, чтобы приезд Черчилля в Москву ознаменовался бы приливом бодрости в СССР и в Красной Армии и чтобы немцы поскорее это почувствовали. Он, тов. Молотов, полагает, что это желание разделяет тов. Сталин и советское правительство.