Сталин и заговор Тухачевского
Шрифт:
С Ворошиловым Екатерина Давидовна познакомилась еще в дореволюционный период, когда он был простым рабочим-клепальщиком на Луганском паровозостроительном заводе, где был построен первый в России паровоз. Эта молодая дама, прекрасно одетая, хорошо воспитанная, с большой начитанностью, пришлась очень по душе Ворошилову. Их связь укрепилась благодаря общности взглядов и революционной работе, а затем и ходом всей русской революции. Ее начитанность, умение просто растолковывать теоретические вопросы, увлекательно рассказать о работах Маркса и Энгельса, вызывая интерес к ним, — все это оказало на Ворошилова очень большое влияние. Позже он многократно обращался к работам этих революционных классиков и, к удивлению многих, был способен цитировать целые страницы из них наизусть.
По условиям революционного времени Екатерина Давидовна во всех анкетах писала, что
Города эти живо напоминают о древневавилонском боге Мардуке («Солнце счастья»), покровителе города и царе местных богов (с XVIII в. до н.э.), боге весеннего солнца. Вавилон являлся крупным городом, ведшим международную торговлю. Там проживало множество евреев-торговцев, среди которых главенствовал торговый дом «Сыновья Эгиби». Эти многочисленные торговцы, в погоне за прибылью, многократно устраивали свои фактории в чужих землях. Поэтому неудивительно, что они добрались и до Северного Причерноморья, где прочно обосновались, по крайней мере, с XIII в., когда в Турции появились и укрепились новые господа. Это было кочевое племя огузов, ставшее вскоре называться «турками-османами».
Все сказанное вполне ясно определяет путь еврейских торговцев (в том числе и предков Екатерины Давидовны): Палестина и Сирия — Турция — Австрия — Чехия — Германия — Польша — Украина и Россия. Были, конечно, и другие пути — через Кавказ и по Волге.
Екатерина Давидовна делала свою карьеру вместе с Ворошиловым в качестве его жены (1912), проходя различные ступени: была членом Женсовета Первой Конной армии, заведовала собесом в Екатеринославле, работала в редакции «Крестьянской газеты», шефствовала над детским домом, заведовала парткабинетом, в конце жизни занимала пост заместителя директора Музея Ленина. Как положено, закончила Коммунистическую академию (так она называлась с 17 апреля 1924 г.; с 1918 г. именовалась Социалистической), где слушала лекции крупнейших работников партии и экономистов.
Екатерина Давидовна сочувствовала Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Луначарскому и вообще всем руководящим евреям. Изгнание Троцкого из страны, лишение Зиновьева и Каменева их постов нанесло ей тяжелый нравственный удар, так как она считала их честными людьми и революционерами. Но она не могла не считаться с обстоятельствами и положением своего мужа, который под покровительством Сталина сделал блестящую карьеру: после смерти М. Фрунзе он занял его пост и стал главой Красной Армии. Поэтому ей приходилось, особенно после 1930 г., держаться очень осторожно и говорить словами «Правды». В более ранний период она вела себя более откровенно и выглядела более доступной, так как процветали более простые нравы. Она могла слегка пококетничать с офицерами Конной армии, служившими прежде в царских кавалерийских полках, а теперь — Советской власти. Но тут приходилось соблюдать меру и быть осторожной, так как Ворошилов был страшно ревнив.
В гостиной Ворошилова и Буденного собирались в значительном числе командиры старой конницы, и разговоры велись не только пролетарские, но весьма
Согласно положению мужа, Екатерина Давидовна знала очень многое. Она жила в Кремле, дружила с женой Сталина, Калинина и многими другими. После убийства Кирова (1 декабря 1934 г.) ей пришлось стать особенно осторожной, утратив прежнюю склонность к разговорам, в ней стала чувствоваться некая «зажатость».
В течение всей жизни Екатерину Давидовну очень интересовал «еврейский вопрос» и положение евреев в России. Отечественные «несправедливости» против евреев ее очень возмущали, но она ничего не могла поделать, ибо бессилен был даже сам Лазарь Каганович, являвшийся членом Политбюро ЦК партии. Вполне естественно, что в душе стали возрождаться прежние надежды на создание особой «еврейской родины», борьбу за которую усиленно вели сионисты в разных концах мира. Когда появилось государство Израиль, все евреи в Советском Союзе встретили эту новость с величайшим ликованием. И даже она, которую насмешники звали «парттетя», не смогла устоять против общего поветрия и в разговоре со своей невесткой как-то торжествующе сказала: «Вот теперь и у нас тоже есть Родина!» Невестка была страшно поражена таким высказыванием, поскольку оно исходило от жены видного государственного мужа, которая просто обязана была быть ортодоксальной коммунисткой. Тем более что еще в молодые годы за разрыв с еврейской религией она оказалась официально проклята в синагоге. Как видно отсюда, не только жена В. Молотова Жемчужина поддавалась агитации сионистов. Но первой повезло больше, вторая же — попала в тюрьму и лагерь, откуда удалось выйти лишь после смерти Сталина.
Екатерина Давидовна умерла от рака в больнице, но на свою болезнь никогда никому не жаловалась. Супруг пережил ее на 11 лет. Когда он умер, немедленно явились люди из КГБ, перевернули весь архив и унесли с собой весьма многое, в том числе воспоминания Екатерины Давидовны, писавшиеся много лет. Они до сих пор не опубликованы. Видимо, там, наряду с комплиментами в адрес Сталина, содержалась и злая критика разных лиц, как подхалимов, а также большого количества прискорбных ошибок.
Что же пытался найти Ежов в качестве «темного пятна» в ее биографии? За что он пытался «зацепиться»? Один эпизод, конечно, мог бы посчитаться очень пикантным: в молодые годы была она любовницей красивого и темпераментного грузина Авеля Енукидзе, ставшего при Советской власти «правой рукой» Калинина. Последствием пылкой любовной связи оказался плохо сделанный аборт, после чего Екатерина Давидовна потеряла возможность иметь детей. Это обстоятельство очень огорчало Ворошилова, за которого она вышла замуж.
Естественно, что Енукидзе Ворошилов не любил. Но ссор сам не затевал, находя это нелепым. Жена его любила, в доме существовал маленький «культ личности Ворошилова». Жена сына Ворошилова, Надежда Ивановна, вспоминает:
«Думаю, ей было трудно выдерживать контактность и импульсивность Климента Ефремовича. И вообще ей трудно было быть женой человека с такой властью. Она никогда им не командовала, но он без нее ничего в доме не решал. Разногласий у него с ней никогда не было.
Екатерина Давидовна как-то внутренне всегда была уверена, что переживет Климента Ефремовича. Очень рано начала собирать материалы для его музея. Порвав с родной семьей, она гордилась Ворошиловым, как своим родом. Все, что касалось его, должно было быть отличным и достойным имени».
Не имея детей, Ворошилов в 1918 г. усыновил 4-летнего мальчика Петю, взяв его из детского дома, поскольку он понравился ему и его жене. Этот мальчик рос в семье, как настоящий родной сын. Кончил школу, затем институт, стал конструктором танков, в 1935 г. женился на Надежде Ивановне, в то время просто Наденьке, с которой учился в одной школе, но познакомился только в 1932 г. И вот тогда-то Ежов нанес коварный удар по родителям жены молодого человека. Упор делался на следующее: ее отец, агроном по профессии, прежде был эсером, приехавшим в Москву из Саратова; как и многие, перешел в партию большевиков, работал в Наркомземе СССР заместителем начальника главка, занимался сахарной свеклой и жил в знаменитом Доме на набережной (1931 -1934). По утверждению Ежова, он готовил с группой эсеров-террористов покушение на Сталина. В результате родители попали в тюрьму, а затем в лагеря. Надежда Ивановна вспоминает: