Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР
Шрифт:
И все же почему большевики, возвышая нацменьшинства, принижали русский народ? У него не только отсутствовала национальная республика и другие политические рычаги, вдобавок к тому русских лишали национального самосознания, усиленно взращивая его у нацменов. Солженицын пишет: «Громили в те годы [в 20-е годы] устои и кадры русской науки во многих областях – истории, археологии, краеведении, – у русских не должно быть прошлого. Никому из гонителей не будем вменять собственного национального побуждения. (Да если в комиссии, подготовившей и обосновавшей декрет об упразднении историко-филологических факультетов в российских университетах, состояли Гойхбарг, Ларин, Радек и Ротштейн, то также там состояли Бухарин, М. Покровский, Скворцов-Степанов, Фриче, и подписал его, в марте 1921, – Ленин.) А вот в духе декрета национальное побуждение было: ни история, ни язык этому народу – «великоросскому» – больше не нужны. В 20-е годы было отменено само понятие «русской истории» – не было такой! И выметено прочь понятие «великороссы» – не было таких! Тем больней – что мы, сами русские, рьяно шли по этому самоубийственному пути. И именно
79
Солженицын А.И. Указ. соч. С. 274.
Параллельно формировалось множество новых наций, в том числе совершенно микроскопических – из племен, которые вряд ли бы когда-нибудь испытали в этом нужду. Большевики создавали им алфавит, школы, прессу, административные структуры. И гордились, что процесс национального строительства, на который требуется тысяча лет, проходит у этих наций за считаные годы.
Зачем большевикам понадобилось ослабление русского элемента и усиление элемента нерусского? Можно, конечно, говорить о том, что, подобно современным либералам, многие из них попросту испытывали патологическую антипатию к национальному большинству и трогательную симпатию к нацменьшинствам, но это было свойственно не всем большевикам и вряд ли являлось главной причиной их политики. Важным доводом за усиление идентичности малых народов стало другое иррациональное соображение: согласно марксизму-ленинизму, до интернационализма этнос может дорасти лишь пройдя через стадию нациестроительства, «переболев» ею. То есть покрыть интернационализмом «чистый лист» невозможно, а возможно лишь сперва выкрасить этот «чистый лист» национализмом и потом перекрасить его в интернационализм. Насадить малому народу национальную идентичность, а потом вытравить ее (до второй стадии так и не дойдет). Бред несусветный. Впрочем, куда мне до теоретиков светлого будущего!
Рациональные соображения тоже имелись. Самое простое – разделяй и властвуй. Большому народу противопоставили массу народов поменьше из соображений сдержек и противовесов. Другой довод – реклама, витрина социализма. Всему миру, и в особенности ближайшим соседям Советского Союза, адресовалось послание: поглядите, в нашем государстве народы расцветают как нигде, русификации не бывать, присоединяйтесь! Русскую нацию объявили ответственной за преступления царизма и взимали с нее репарации в карманы малых наций СССР – фактически русских поставили в положение побежденного народа. А раз это виноватая и бесправная масса, можно использовать ее как подопытного кролика, то есть перековать русских в новых людей – в интернационалистов без роду без племени.
СССР стал «империей наоборот»: метрополия не только не эксплуатировала колонии, но и сама использовалась в их интересах. «Сразу после образования Советского Союза в конце декабря 1922 года в новом государственном образовании был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 года был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину. Весь этот фонд формировался за счет поступлений из РСФСР (из союзных республик просто нечего было брать). В отличие от РСФСР в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений), также полностью оставался в республиках подоходный налог. И хоть российская экономика играла решающую роль в формировании упомянутого фонда, дотациями из него никогда не пользовалась» [80] . Г. Орджоникидзе писал в 30-е годы: «Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, дает нам в год 24 млн рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов… Армения, например, возрождается не за счет труда собственных крестьян, а на средства Советской России» [81] .
80
Кузнечевский В. Сталин и «русский вопрос»… С. 90.
81
Куличенко М.И. Образование и развитие Союза ССР. Ереван, 1982. С. 258.
Татьяна и Валерий Соловей в книге «Несостоявшаяся революция» пишут, что русская нация вызывала у большевиков опасения с двух противоположных сторон – как нация-консерватор и как нация-революционер. «С одной стороны, выступая в дореволюционной ретроспективе создательницей и опорой империи, она [русская этничность] тем самым отождествлялась с подлежащим тотальному разрушению старым порядком. Репрессии против русских оказывались ударом по империи, гарантией против реставрации старого порядка. С другой стороны, русская стихия воплощала тот самый Хаос… У власти существовал глубокий, почти животный страх перед народом, способным расправиться с новой властью и новым государством так же легко и ухарски, как он расправился со старой империей… В старой империи залогом стабильности считались этнические русские, в то время как периферийные народы рассматривались с точки зрения потенциальной или актуальной сепаратистской угрозы. Но держатели коммунистической власти собственными глазами видели, что распад империи начался с номинальной метрополии и под натиском русских, а национальные окраины лишь воспользовались открывшимися возможностями» [82] .
82
Соловей
Получается, русские для большевиков по определению нежелательны, каким боком ни повернись, – слишком консервативны и одновременно слишком революционны. Это подобно тому, как русских обвиняли одновременно и в отсталости (Ленин: «Именно этот [русский] национализм и страшнее всего сейчас, именно он… более феодален, именно он главный тормоз…» [83] ), и в том, что они опередили других в развитии. «Русские виноваты в любом случае», – итожит А. Храмов в статье «Наследство Ленина и Сталина» [84] .
83
«О праве наций на самоопределение».
84
Храмов А. Катехизис национал-демократа. М.: Скименъ, 2011. С. 134.
Оправдывая дискриминацию Российской республики внутри СССР, современные апологеты Ленина и Сталина утверждают, что ее усиление – декларация о суверенитете 1990 года и появление должности российского президента в 1991-м – немедленно привело к развалу Советского Союза. Это вовсе не бесспорно. РСФСР провозгласила свой суверенитет не первой (после Азербайджана и Грузии, не говоря уже о Прибалтийских республиках), а независимость от СССР она не провозглашала вовсе, как и Белоруссия. Беловежское соглашение 8 декабря 1991 года между Россией, Украиной и Беларусью о том, что СССР прекращает свое существование, было заключено уже после того, как все республики, кроме России, Беларуси и Казахстана, объявили о своей независимости (Казахстан сделает это через восемь дней, 16 декабря).
Русские националисты и советские интернационалисты порой удивительно сходятся в оценке распада СССР: дескать, единое государство сокрушил русский национализм. Первые хотят тем самым подчеркнуть его силу, вторые – его опасность. Но насколько большую роль он сыграл в ликвидации СССР на самом деле?
Да, в своей политической борьбе Ельцин использовал в том числе националистическую риторику. Например: «Многолетняя имперская политика центра привела к неопределенности нынешнего положения союзных республик, к неясности их прав, обязанностей и ответственности. Прежде всего это относится к России. Нельзя мириться с тем положением, когда по производительности труда республика находится на первом месте в стране, а по удельному весу расходов на социальные нужды – на последнем, пятнадцатом» [85] (I съезд народных депутатов РСФСР в мае 1990 года). Или: «Назрела и необходимость более четко определиться с тем, что из себя представляют края, области. Пришло, наконец, время определить статус народов, не имеющих своих национальных образований, тем более что в их числе оказался и русский народ, давший имя республике» [86] (II съезд народных депутатов РСФСР в декабре 1990 года).
85
Цит. по: Храмов А. Указ. соч. С. 141.
86
Цит. по: там же. С. 144.
Однако никакой политической субъектности русский народ в Российской Федерации не получил (возможно, что и к лучшему, а то ведь научи дурака Богу молиться, так он и лоб разобьет, – Ельцин предлагал создать в РСФСР семь русских республик [87] , и последствия этого могли быть самые разные). Первый президент России нарушил свое обещание определить статус русских – и никакой массовой реакции на это не последовало, его слова оказались забыты, если их вообще услышали массы. Где же он, этот могучий русский национализм, разваливший СССР? Радость по поводу избавления от «республик-троглодиток» тоже не била фонтаном. Напротив, сколь-либо массовые движения, прибегавшие к русскому национализму (РНЕ, ЛДПР, «красно-коричневые»), звали восстанавливать империю. Такие фигуры, как писатели А. Солженицын и В. Распутин, говорившие об империи как о бремени, были в националистическом лагере меньшинством.
87
Там же.
Обратим внимание: Белоруссия и Россия – единственные два донора – вопреки своему донорству оставались в СССР до последнего. В 1990 году Россия производила ВВП в размере 17,5 тыс. долларов и потребляла его в размере 11,8 тыс.; показатели Белоруссии, соответственно, – 15,6 тыс. и 12 тыс.; следующей в этом рейтинге стояла Украина – 12,4 тыс. и 13,3 тыс. Красноречивые данные по другим республикам см. в сноске [88] . Бывший председатель Верховного Совета Аджарии А. Абашидзе писал: «Русский народ всегда был беднее всех в Союзе. Заброшенные деревни, плохие дороги. Национальные окраины жили лучше» [89] . Вспоминаются стихи Н. Жданова-Луценко: «Терпенье русское, я не пойму, нам во спасенье или во проклятье?»
88
Казахстан – 10,1 тыс. и 17,7 тыс., Узбекистан – 6,6 тыс. и 17,4 тыс., Литва – 13 тыс. и 23,3 тыс., Азербайджан – 8,3 тыс. и 16,7 тыс., Грузия – 10,6 тыс. и 41,9 тыс., Туркмения – 8,6 тыс. и 16,2 тыс., Латвия – 16,5 тыс. и 26,9 тыс., Эстония – 15,8 тыс. и 35,8 тыс., Киргизия – 7,2 тыс. и 11,4 тыс., Молдавия – 10 тыс. и 13,4 тыс., Армения – 9,5 тыс. и 29,5 тыс., Таджикистан – 5,5 тыс. и 15,6 тыс. (Советская Россия. 1992. № 98, 99, 100).
89
Московский комсомолец. 1993. 13 октября.