Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
сразу после войны арестовывался по «делу Жукова»! Как его порученец. Напомню: Жуков
приехал на Генштаб из КОВО в январе 1941 года.
А теперь заглянем в Википедию: Сталинградский фронт «1 января 1943 года, согласно
директивы Ставки ВГК от 30 декабря 1942 года, переименован в Южный фронт. Решением
Ставки Верховного Главнокомандования 28 сентября 1942 г. командующим фронтом был
назначен генерал-полковник AM. Еременко, членом Военного совета — Н.С. Хрущев,
начальником
Варенников с апреля 1943-го был переведен в штаб Г.К. Жукова на должность старшего
помощника главнокомандующего по особо важным оперативным делам с присвоением звания
генерал-лейтенанта. Вместе с Жуковым Варенников участвовал во всех операциях вплоть до
Берлинской.
«Присутствовал при подписании акта капитуляции Германии. Служил старшим
помощником Главкома группы войск в Германии. Передав должность Главкома группы войск в
Германии Соколовскому, маршал Жуков и вместе с ним и И.С. Варенников прибыли в Москву
для прохождения службы в Главном штабе сухопутных войск».
Как говорится — «информация к размышлению».
Варенников, зная о пр. ГШ от 18 июня, Рябышеву в ответ на его беспокойство «вешал
лапшу на уши», был в лучших друзьях у Жукова.
«По окончании войны Иван Семенович преподавал в военной академии имени Фрунзе. В
те годы началась травля Жукова. И.В. Сталин и министр обороны Булганин обвинили Георгия
Константиновича в сепаратизме и бонапартизме. И, наконец, в 1947 году произошла для И.С.
Варенникова крупная неприятность.
Жукова сняли с должности Главкома сухопутных войск и направили командовать
Одесским округом, а Варенникова с группой генералов и офицеров, кто когда-либо работал с
Жуковым, арестовали. Всех их физически принуждали признаться в подготовке военного
заговора против сталинского руководства, организованного маршалом Жуковым. Этим делом
руководили Абакумов и Берия. После реабилитации работал в центральном аппарате
ДОСААФ…»
Наркома госбезопасности B.C. Абакумова арестовали 12 июля 1951 года (интриги в тех
делах кипели нешуточные), но Варенников и другие генералы были выпущены только после
смерти Сталина.
Почитаешь в Википедии такую биографию Варенникова — достойнейший генерал,
очередная невинная жертва сталинских репрессий. А нехороший генерал Рябышев в 1953 году, в
то время, пока «порученец» Жукова Варенников находился то в тюрьме, то в психушке,
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
329
«клеветал» на него. Однако сын донского казака Рябышев то же самое написал
когда готовил свою книгу. Меньше чем за месяц до смерти.
Тут есть один нюанс. Вроде бы по уставу начштаба армии Варенников не обязан ставить в
известность командира мехкорпуса 2-го эшелона обороны округа Рябышева о приказах НКО и
ГШ, касающихся приграничных дивизий. Как будто все верно. Но почему-то мне кажется, что
комкор генерал Рябышев тоже устав знал, и если сделал специальный акцент на поведении
начштаба 26-й армии, который так «странно» реагировал на его доклады, значит, были
причины. Как были причины подразумевать примерно то же самое и у человека, которого тем
более сложно обвинить в незнании устава, у маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского.
Ведь Рокоссовский и писал, что до командиров уровня корпуса просто не доводили
поступающие из Москвы приказы и директивы:
«…Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тернополь.
Чем это было вызвано, никто нас не информировал.
Вообще должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не
поступало сверху…» И из-за этого у генералов приграничных округов, по словам
Рокоссовского, и возникало «недоумение», никто «не мог разобраться, каков план действий
наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев…». А ведь, к примеру, те же
разведсводки РУ ГШ до командиров уровня корпуса доводились до всех в обязательном
порядке, т. е. и начатые перемещения войск с 15 июня по ПП также в обязательном порядке
должны были доводиться до комкоров!
Рябышев: «Попрощавшись с начальником штаба армии, я выехал в Дрогобыч. Тревожные
мысли по-прежнему не давали покоя. Прибыв, хотел по телефону переговорить с командармам о
своих опасениях. Но генерала Ф.Я. Костенко снова не оказалось на месте».
Если Костенко присутствовал в 72-й дивизии при докладе Абрамидзе в ГШ около 24.00 21
июня, то он, конечно, не мог находиться в штабе армии…
«В Дрогобыче, в Доме Красной Армии, в тот вечер состоялся большой концерт для
военнослужащих гарнизона и их семей. <…> Во время перерыва ко мне подходили командиры
и члены их семей. Мы обсуждали вопрос, как провести свой завтрашний выходной день. <…>
Вернувшись домой, я решил с рассветом снова поехать в штаб армии переговорить с
командармом. И быстро уснул.
Первые часы войны
Ровно в четыре часа утра по московскому времени меня разбудил запыхавшийся от бега