Сталин. Детство и отрочество

Леонидзе Георгий

ТЮРЬМА ДУШИ

Школу покинули дети,Белок проворных быстрей.Школу ли? Тесные классы —Камер тюремных мрачней!Сердце здесь в ссадинах вечныхОт ежедневных обид.Это — тюрьма, где наставник,Как кизилбаш, им грозит.Слышится голос урода,Властный, тупой и нахальный:— Ты из грузин? Как печально!Где ты, растяпа, родился?— В Грузии. — Брешешь.

В России!В нашей империи царской!В нашей империи царской!В нашей империи царской!Грузии нет уж давно.В карцер тебя бы, бревно!Или каменья дробить! И мальчонок смотрит хмуроНа учителяМучителя.

* * *

Нас в глухих и безъязыкихПревратить хотят уроды,Заглушить в душе надеждыИ отторгнуть от народа,Чтобы в этой трудной жизниЗнали мы одни невзгоды.Наш язык давно в загоне,И любимый, и родной.Горе, если даже шепотПедагог услышит твой!Чтоб беды не приключилось,Объясняйся, как немой!..

* * *

В церквах обедни служат.Клони постом колениИ Сирина ЕфремаНе забывай молений!— Я есмь сиянье миру,Возрадуйтесь со мною!Блажен, кто мне внимает,Не устрашенный тьмою!Но как темно во храме,И сердце — как кладбище.— Блаженны те, что кротки…Но кротких где отыщешь?!И кроток только Гиа,Трудом изнеможенный;Покорен дед Ниника,Нуждою разоренный. Но эти ли блаженны?Ужели жизнь им в радость?Не ропщут в мире толькоВкушающие сладость!

* * *

По утрам, едва лишь грянутТрубы солнца на простореИ проснувшихся горийцевПозовут к работе зори, —Домик вырядив невестой,Мать в печи раздует пламяИ, отправив сына в школу,Занимается делами.Донимает труд поденный,Тяжко, а работать надо!..Но маячит ей надежда,Словно луч над темным садом. Сына вечером уложит,День закончив невеселый,И опять, укутав шарфом,Поутру отправит в школу.

* * *

Сапожный стол с пестом и шилом.Отец неутомим в труде.Он счастлив тем, что равных сынуСреди картлийцев нет нигде!Удачи мальчику желаютИ школьники, и весь квартал.В учебе первый,Первый в хоре,Он всем примером дружбы стал! — Мне карту вычертил наславу!— Задачу

для меня решил.— Меня к учебе приохотил!— А мне прилежным быть внушил.— Занятную прочел мне книгу!— А мне он образцом служил.— Мне толком разъяснил уроки!— Меня, как друга, полюбил.Отец гордится: — Бойкий мальчик!Он в дедушку пошел, видать!— Каков пострел! — шепнет учитель,Восторга не сумев сдержать. Так рос парнишка, и родныеГордились сыном неспроста…И что ни год, росла на доскуУ стенки низкая тахта.

ВИСЕЛИЦА

Моя залетная касатка,Скажи, где Индия твоя?Ты поздравляешь нас с весною,Покинув южные края,И в дни поры благоуханнойВновь прилетаешь в наши страны.Твою коричневую грудкуНе Инд ли выкупал в волне?Тебя сынок мастеровогоЛаскал глазами в вышине. Теплом дохнуло слишком ранним,Пригрело солнце февраля,Весна замешкалась в воротах,А в Картли ждет ее земля.Вдали на улице раздалсяНежданный рокот барабана,Затем — тяжелый шаг конвойных,Оков однообразный звон;И мальчик смотрит с тайной дрожью,Суровым зрелищем смущен.С распятием в руках священник,За ним — процессии ряды,Палач, готовый по уставуСегодня понести труды. Конвоя круг. В кругу — пиралыС поникшей тяжко головой.Они не раз врагов сражали,Избегнув пули роковой.В нагорьях выросшие, оба —Сыны носивших траур жен;Один идет с улыбкой слабой,Другой же, мнится, оглушен.Какая им владеет думаПред наступающим концом?Он жив еще, но словно распят,С застывшим, восковым лицом.А дробный грохот барабанаСердца пронзает, как кинжал.И немоты такой и гулаСосело в жизни не слыхал. Он пенью птиц внимал недавно,Гонял задорного телка…А день февральский, как весенний,Глядит светло сквозь облака.Откуда гул, растущий грозно,Могущий сдвинуть глыбы скал?Откуда сборище такое?Толпу такую кто собрал?На площади — помост высокий,Три наспех врытые столба…Народ раздвинулся пред теми,Чья решена уже судьба.В толпе — любители такие,Что сами вздернут, муку для;И ждут они нетерпеливо:Когда ж затянется петля?