Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
Одновременно фюрер усилил нажим на Лондон и Париж, и правительства двух стран буквально лезли из кожи вон, чтобы убедить Гитлера в том, что они делают все возможное, чтобы заставить Прагу принять выдвинутые Гейнлей-ном «справедливые требования». Однако Бенеш никаких требований удовлетворять не собирался, и гейнлейновцы принялись за кровавые провокации между немцами и чехословаками в Судетах.
5 сентября Бенеш принял лидеров судетских немцев, на чем так настаивали Англия и Франция, и согласился на все их требования. Тем не менее всего через несколько часов Гитлер объявил своим генералам, что нападение на Чехословакию
12 сентября Гитлер выступил на Нюрнбергском партийном съезде, где и произнес пламенную речь, полную угроз в адрес Бенеша и чехов. Судетские немцы восприняли выступление фюрера как призыв к действию и подняли восстание. Чехи мгновенно ввели военное положение, и восстание было быстро подавлено. В выступлении погибли всего несколько человек, и тем не менее немецкая печать на все голоса трубила о «терроре в Чехословакии».
В Берлин прибыл Чемберлен, однако все его попытки решить судетскую проблему мирным путем были отвергнуты Гитлером. «Но войны может и не быть, — заявил в конце разговора Гитлер, — если будет принят принцип самоопределения!» Чемберлен ухватился за брошенную ему ниточку и обещал сделать все возможное, чтобы добиться передачи Германии интересующих ее территорий. Если, конечно, фюрер обещает принять все меры для оздоровления положения.
Гитлер обещал, а буквально через четверть часа с довольным видом рассказывал Риббентропу, как ловко ему удалось загнать английского премьера в угол. «Если чехи откажутся, — довольный потирал он руки, — то никаких препятствий для вторжения в Чехословакию не будет, а если согласятся, тогда просто их черед придет позднее!»
Сталин внимательно следил за политическими играми и еще раз дал понять Гитлеру о намерении сблизиться с Германией. Что и озвучил министр иностранных дел Литвинов в Ленинграде. В своей пространной речи он обрушился на западные державы и обвинил их в том, что именно при их попустительстве Германии без единого выстрела удалось свести на нет Версальский договор. В Берлине все поняли как надо.
«Мы, — говорил Литвинов, — намеренно воздерживаемся от непрошеных советов чехословацкому правительству... Советское правительство, во всяком случае, не несет ответственности за дальнейшее развитие событий. СССР не ищет для себя никакой выгоды, также не желает он никому навязывать себя в качестве партнера или союзника, но готов согласиться на коллективное сотрудничество». Из этого заявления ясно, что никаких тайных переговоров Сталин с президентом Бенешем в то взрывоопасное время не вел.
Однако последние исследования доказывают, что это было не так, и в августе 1938 года командующий чешскими ВВС генерал Файер принял предложение Сталина на проведение переговоров, а затем сделал весьма интересное заявление, из которого следовало, что Советский Союз «обещал прислать 700 истребителей, если будут подготовлены подходящие аэродромы и обеспечена противовоздушная оборона».
Более того, как признавался позже глава французской миссии в Румынии, правительство этой страны было готово закрыть глаза на перелет советских самолетов через ее территорию. А чтобы обезопасить себя перед Германией, Бухарест потребовал, чтобы перелет проходил на высоте свыше 3 тысяч метров, где румынские зенитки не могли достать советские самолеты. Известно и то, что советский посол в Лондоне Майский совершенно откровенно говорил министру иностранных
Что же касается самого Литвинова, то 21 сентября в Женеве он без обиняков заявил, что чехи вполне могут рассчитывать на поддержку Москвы, но только в том случае, если Франция останется верной своему союзническому долгу и, согласно договору с Прагой, выступит на ее стороне.
Однако в действительности все выглядело несколько иначе. И если верить маршалу Захарову, то в своих воспоминаниях он утверждал, что Сталин отнюдь не собирался зависеть от Франции и заявил в своем секретном послании Бенешу, что окажет ему помощь и без Франции. При этом Захаров дал полный расклад тех сил, которые должны были прийти на помощь Бенешу. По его утверждению, 21 сентября командующий Киевским военным округом отдал приказ, согласно которому округ был поднят по военной тревоге и размещен вдоль польской границы.
Затем Сталин привел в полную боевую готовность 60 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизионов, 3 танковых корпуса, 22 отдельных танковых батальона, 17 эскадрилий, которые были дислоцированы к западу от Урала. Под ружье были поставлены около 330 тысяч резервистов и десятки тысяч солдат. Чтобы подстегнуть (или насторожить) Францию, Сталин уведомил военного атташе об идущей полным ходом мобилизации советских войск. Вот только и по сей день неизвестно, как отреагировал на столь неприятное сообщение Париж.
Что же касается с жадностью заглядывавшейся на чешские территории Польши, то Сталин заверил ее, что любая попытка посягнуть на чешскую землю кончится для Польши разрывом заключенным с нею пакта о ненападении. И был очень недоволен тем, что, в конце концов, Прага приняла территориальные предложения Варшавы, исключив тем самым возможность советской интервенции в Польшу.
Готовность СССР выполнить свои союзнические обязательства перед Чехословакией Литвинов подтвердил в беседе с германским послом в Москве 22 августа. На этот раз он отбросил всякую дипломатию и без обиняков заявил Ф. фон Шуленбургу, что «Германия не столько озабочена судьбами судетских немцев, сколько стремится к ликвидации Чехословакии в целом».
Ну а по тому, как себя повела Франция, Сталину нетрудно было догадаться, что она озабочена только одним — оправдать готовившееся вместе с Англией предательство Чехословакии.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
16 сентября Чемберлен приступил к разработке плана, в котором собирался предложить Гитлеру забрать те чешские территории, на которых немецкое население составляло более 50%. При этом он включал в эти территории и те приграничные районы, по которым проходили воздвигнутые чехами оборонительные рубежи, и оставлял таким образом Чехословакию без защиты.
Ободренный обещанием Сталина выступить на его стороне и без Франции, Бенеш поначалу отверг разработанные Чемберленом и одобренные Францией предложения. Однако после того, как к президенту в ночь на 21 сентября прибыли английский и французский послы и провели соответствующую беседу, в пять часов утра Прага «с прискорбием» согласилась на предложения Англии и Франции. Обрадованный Чемберлен встретился с Гитлером и сообщил ему о согласии Праги передать Судеты рейху. Но... никакой благодарности не последовало.