Сталин
Шрифт:
Ведя большие политические маневры, Сталин чувствовал, что, несмотря на советско-германские соглашения, Гитлер не отказался от своих планов в отношении Прибалтики. Советская власть, установленная там в 1917 - 1919 годах, была вскоре свергнута, поэтому, полагал Сталин, речь должна идти о ее восстановлении. Буржуазные прибалтийские режимы знали, что население не жалует немцев, долго угнетавших эти народы. В конце сентября - начале октября 1939 года Сталин дал указание Молотову предложить Литве, Латвии и Эстонии заключить договоры о взаимопомощи. После непродолжительных колебаний, внутренней борьбы и консультаций прибалтов с Берлином договоры, согласно которым в эти страны вошли части Красной Армии, были заключены. Численность советских войск, по просьбе правительств Прибалтийских стран, была меньше, чем армии Латвии, Литвы и Эстонии. Советские воинские контингенты находились в своих гарнизонах и не вмешивались во внутреннюю жизнь этих стран. Хотя, конечно, Сталин понимал, что само присутствие Красной Армии в Прибалтике не может не сказаться на политической атмосфере. Эти шаги формально были осуществлены как бы в рамках международного права, но
В Центральном государственном архиве Советской Армии хранятся сотни документов о событиях тех лет. Это - тема специального исследования. Приведу лишь ссылки на некоторые документы. По приказанию К.Е. Ворошилова заведующему Особым сектором ЦК ВКП(б) А.Н. Поскребышеву переданы для доклада Сталину тексты соглашений между представителями РККА и представителями армий Прибалтийских государств. Протокол Соглашения между РККА и латвийской армией о размещении на территории Латвии советских войск (до 25 тыс. человек) подписали: советская сторона - комкоры Болдин и Павлов, комдивы Алексеев и Морозов, бригадный комиссар Мореев. От военной комиссии латвийской армии генерал Гартманис, адмирал Спаде, полковники Еске, Башко, Гросбартс, Карклиньш587. Аналогичный советско-литовский протокол подписан командармом второго ранга Ковалевым (и еще четырьмя военными), а также генералом Раштикисом (и еще 13 подписей литовских офицеров)588. Советско-эстонский протокол подписан командармом второго ранга Мерецковым (и еще четырьмя советскими представителями) и генерал-лейтенантом Рееком (вместе с восемью эстонскими офицерами)589.
В соответствии с протоколами и дополнительными конфиденциальными соглашениями оговаривались численность и места размещения советских войск, аэродромы и порты базирования, пути передвижения, плата за аренду помещений, земель, линии связи и т.д. Сталин поручил Председателю СНК Моло-тову, заместителю наркома иностранных дел Потемкину, заместителю наркома обороны Локтионову, заместителю наркома внешней торговли Степанову, заместителю наркома Военно-Морского Флота Левченко, а также еще ряду лиц в рабочем порядке решить вместе с представителями Прибалтийских республик все финансовые, дипломатические, военные и организационные вопросы.
Несмотря на существенные трения - видимо, неизбежные - договари-вающиеся стороны в целом следовали и духу и букве соглашений. Иногда прибалтийские партнеры по своей инициативе шли еще дальше. Так, когда разразилась советско-финляндская война, военный атташе в Риге Васильев докладывал в Москву: "1 декабря генерал Гартманис заявил: если по обстоятельствам военного времени понадобятся вам посадочные площадки для авиации, то вы можете занять все наши существующие аэродромы, в том числе и Рижский"590. Литовское правительство сообщило в Москву, что "создан Комитет по обеспечению продуктами питания и фуражом вооруженных сил (Красной Армии.
– Прим. Д.В.) в Литве"591. Во время посещения Москвы в начале декабря 1939 года главнокомандующего эстонской армией генерала Иогана Лайдонера (который накануне Октябрьской революции был подполковником русского Генерального штаба) складывалось даже впечатление о развитии дружеских отношений между двумя государствами и армиями592.
Но вот когда фашисты в июне 1940 года захватили Париж, Сталин почувствовал: теперь Гитлер, если не совершит вторжения в Англию, непременно обратит свой взор на Восток. Судорожно пытаясь наверстать упущенное, ощущая свою неподготовленность, Сталин сделал экспансивный шаг. Москва обратилась сначала к литовскому правительству, а затем и к правительствам Латвии и Эстонии с жестким требованием согласиться на введение новых воинских контингентов на территории этих государств. Тон и аргументация дипломатических нот были откровенно ультимативными. Сталин, поощренный предыдущими успешными действиями, шел напролом. Не случайно он направил в Прибалтику Жданова, Вышинского, Деканозова. Н. Поздняков, выехавший в Литву вместе с Деканозовым, докладывал Сталину, Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Микояну, Тимошенко, Вышинскому в октябре 1940 года: "Политическое состояние литовского корпуса продолжает оставаться неблагополучным, т.к. ...в корпусе не проведено классовое расслоение, т.е. враждебный элемент еще не вышиблен из седла, который антисоветскую работу ведет путем сплачивания бойцов на национальной почве (так в тексте.
– Прим. Д.Д.)..."593 Нетрудно представить, как сталинские опричники Деканозов, Жданов, Вышинский, да и Поздняков предлагали "вышибать из седла"... Все это горькие страницы из преступной летописи сталинизма, которые мы однозначно осуждаем.
Обстановка в Прибалтике резко изменилась. Наряду с искренним стремлением народов жить в мире и дружбе с СССР, своим черным делом занялись и блюстители "классовой чистоты" в пролетарском государстве.
Нужно признать, что Сталин не только решил укрепить стратегическое положение своих войск на Западе, но и подготовить почву для поглощения этих независимых государств. Советско-германские соглашения поощряли диктатора в его экспансионистских расчетах.
Но с политической, нравственной точки зрения такое решение прибалтийского вопроса - и в этом, скажу прямо, "заслуга" Сталина, - имеет ярко выраженную имперскую окраску. "Вождь" не привык рассматривать народы как субъекты собственной судьбы. Он больше полагался на нажим. В то же время простые люди хотели верить, что эти навязанные изменения в Прибалтике положительно отразятся на их жизни. Тот же Деканозов в начале июля 1940 года докладывает Сталину и Молотову: "7 июля в Вильно состоялся большой митинг и демонстрация. Присутствовало до 80 тысяч человек. Основными лозунгами были: "Да здравствует 13-я Советская республика!", "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", "Да здравствует тов. Сталин!" и т.д. На митинге была принята резолюция с приветствием Советскому Союзу и Красной Армии... Состоялся концерт самодеятельности литовской армии, на котором присутствовали президент, ряд членов правительства,
Возможно и другое: если бы не советские войска, фашисты вошли бы в Прибалтику раньше июня 1941 года. В Берлине уже существовали планы "онемечивания" одной части населения Прибалтийских республик и ликвидации другой. Об этом, в частности, говорилось в меморандуме Розенберга в 1940 году. Нельзя отрицать того, что было: значительная часть населения Литвы, Латвии, Эстонии на первых порах позитивно отнеслась к эволюции политического статуса этих стран, принятых в августе 1940 года, на основании "просьб" их высших органов власти, в состав Союза Советских Социалистических Республик. Сталин принимал личное участие в переговорах, выработке решений, проектов документов. Естественно, что "волеизъявление" народов Прибалтики под дирижирование Москвы сопровождалось рядом типично сталинских акций. Все внимание Сталина тогда было приковано к упрочению военно-стратегического положения СССР. Методы, используемые для достижения большевистских целей, занимали его мало. Разрешалось все.
"Вождь", ободренный первыми удачными шагами по укреплению западных рубежей, обратил внимание и на северо-запад. Его беспокоила близость советско-финской границы к Ленинграду и явное тяготение Финляндии к Германии. Начались долгие и бесплодные переговоры с целью вынудить финскую сторону отодвинуть границу от Ленинграда за соответствующую территориальную компенсацию. Но переговоры с министром иностранных дел Финляндии В. Таннером не дали результата. Финский фельдмаршал К. Маннергейм, бывший царский генерал, требовал не уступать русским. И здесь обычно осторожному Сталину изменило чувство реального. При поддержке своего окружения он решил добиться своих целей путем политического и военного давления. В конце ноября начались взаимные обвинения в неспровоцированных обстрелах, в частности около советского села Майнила. Молотов вручил посланнику Финляндии А.С. Ирне-Коскинену ноту, в которой выдвигалось требование, похожее на ультиматум: "Незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке - на 20 - 25 километров..." Через два дня финский посланник по поручению своего правительства ответил, что оно "готово приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы". Стало ясно: Финляндия приняла вызов. Сталин решил применить силу. В Хельсинки тоже не проявили гибкости. Там была объявлена мобилизация. 28 ноября 1939 года СССР денонсировал договор о ненападении с Финляндией от 1932 года. Москва и Хельсинки использовали, мягко говоря, далеко не все средства по предотвращению войны. Но Сталин был уже опьянен "успехами".
Сталин был уверен, что стоит ему предъявить ультиматум и тем более начать боевые действия, как финляндское правительство тут же примет все его условия. Тем более что расчеты Военного совета Ленинградского округа были оптимистичны. Этому способствовали и донесения Берии. Так, 5 октября 1939 года нарком внутренних дел сообщал Сталину и Ворошилову разведданные, полученные из Лондона: "Английский посланник в Финляндии вторично сообщил, что фельдмаршал Маннергейм просил его передать английскому правительству, что в ближайшее время Финляндия ожидает советских требований, аналогичных требованиям, предъявленным Эстонии, т.е. предоставления морских баз и аэродромов на финских островах. По его заявлению, Финляндия вынуждена будет удовлетворить эти требования Советского Союза"595. Сталин был уверен, что финны быстро капитулируют. 30 ноября 1939 года начались военные действия, которые продолжались почти четыре месяца. Предостережения Б.М. Шапошникова об опасности недооценки финнов полностью оправдались. А Сталин между тем допустил еще один крупный политический промах: санкционировал образование в Москве так называемого "правительства Финляндской Демократической Республики" во главе с О.В. Куусиненом. 2 декабря Молотов и Куусинен уже подписали "Договор о взаимопомощи и дружбе между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой"596. Эти решения были приняты типично в сталинском духе. Бесславная война привела Советский Союз к международной изоляции. 14 декабря СССР был исключен из Лиги Наций. В сообщении ТАСС по этому поводу бросается в глаза фраза, продиктованная Сталиным: "По мнению советских кругов, это нелепое решение Лиги Наций вызывает ироническую улыбку, и оно способно лишь оскандалить его незадачливых авторов"597.
Но было не до улыбок. Войска Ленинградского округа ввязались в тяжелые бои, принявшие затяжной характер. Финны мастерски построили оборону и довольно успешно сдерживали наступление. Наконец, видя складывающуюся ситуацию, Сталин на заседании Главного Военного Совета потребовал "принятия решительных шагов". На Карельском перешейке были сконцентрированы две армии под командованием К.А. Мерецкова и В.Д. Грендаля. Командующим фронтом назначили С.К. Тимошенко, членом Военного совета А.А. Жданова, начальником штаба И.В. Смородинова. Сталин в этой, как ее называют финны, "зимней войне" участвовал в качестве члена Главного Военного Совета. Когда я просматривал многочисленные тома архивов этой бесславной кампании, где на документах стоят подписи главкома Ворошилова, члена Главного Военного Совета Сталина и начальника Генштаба Шапошникова, меня не покидало ощущение того, что политическое и военное руководство перед лицом мужественного сопротивления финнов попросту растерялось. Доходило до того, что через голову командования фронта Москва отдавала войскам спонтанные распоряжения тактического характера598. Несколько советских частей в финских лесах были окружены и понесли большие потери.