Сталин
Шрифт:
"Товарищу Орахелашвили.
Письмо получил.
1) ЦК не думает ставить (не имеет оснований ставить!) вопрос о Вашей работе в ИМЭЛе. Вы погорячились и решили, видимо, поставить его. Это ни к чему. Оставайтесь в ИМЭЛе и работайте.
2) "Письмо" в редакцию "Правды" следовало бы напечатать, но текст Вашего "письма", по-моему, неудовлетворителен. Я бы на Вашем месте выбросил из "письма" все "полемические красоты", все "экскурсы" в историю, плюс "решительный протест" и сказал бы просто и коротко, что ошибки (такие-то) действительно допущены, но квалификация ошибок, данная т. Берия, слишком, скажем, резка и не оправдывается характером ошибок. Или что-нибудь в этом роде. Привет!
8.VIII.35 г. И. Сталин"345.
Страна и партия стояли перед страшными испытаниями. Человек, обожествивший в диктатуре пролетариата лишь насилие, стал диктатором. Пусть его и называли "любимый вождь", "гениальный полководец", "мудрый зодчий", ничто не могло закамуфлировать глубинной сути человека-диктатора. Но тогда этого люди не понимали. Пройдут целые десятилетия, пока
Глава 5
В "тоге" вождя
Сталин - государственник восточного,
азиатского типа.
Н. Бердяев
Один из корифеев мировой культуры, Плутарх, в своих "Избранных жизнеописаниях" так писал об основателе Рима Ромуле: "Надеясь на крепость своей власти и все более и более обнаруживая свою гордость, он переменил народную форму правления на монархию, которая сделалась ненавистной и возбуждала неудовольствие уже с первых дней одною одеждой царя. Он стал носить красный хитон и пурпуровую тогу и занимался делами, сидя на кресле со спинкой. Его всегда окружали молодые люди, названные целерами за ту быстроту, с какою они исполняли данные им приказания. Другие шли впереди него, разгоняя палками народ. Они были подпоясаны ремнями, чтобы связать немедленно всякого, на кого им укажут"346. Едва ли ведая о том, Плутарх описал характернейший случай, когда человек, вознесенный волею обстоятельств на вершину власти, все более утверждается в своем могуществе, превращает народ в толпу и становится уже не похожим на себя. История доказала: человек слаб перед магией власти. За редчайшим исключением долгое, бессрочное пребывание в "пурпуровой тоге" преображало вождей как по отношению к людям, так и прежде всего по отношению к самим себе.
Я не "примеряю" буквально слова Плутарха к Сталину: он внешне не переменил форму правления, не стал носить "красный хитон", не сидел в кресле, похожем на трон. Нет, конечно. Но к середине 30-х годов его взгляды на роль вождя в общественном развитии претерпели заметную эволюцию. Он, видимо, помнил слова Плеханова о роли личности в истории. В свое время, когда Сталин создавал свою библиотеку, то поставил Плеханова в списке мыслителей пятым после Ленина, Маркса, Энгельса и Каутского. Плехановские сочинения испещрены сталинскими пометками. Быть может, генсек листал тома Плеханова и перед тем, как ехать в декабре 1930, года на встречу с бюро партячейки отделения философии и естествознания Института красной профессуры? Возможно. Доподлинно известно только, что, давая указания "разворошить и перекопать весь навоз, который накопился в философии", Сталин среди других указаний дал и такое:
– Плеханова надо разоблачить, его философские установки. Он всегда свысока относился к Ленину...347
Думаю, Сталин знал о словах Плеханова: "Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других". И этот вывод, сделанный человеком, которого пришла пора "разоблачить", ему нравился. А вот продолжение мысли Плеханова: вождь не может "остановить или изменить естественный ход вещей"348 - едва ли импонировало Сталину. Ведь он считал себя теперь способным на многое, если не на все, единственным в стране вождем.
Если в 20-е годы слово "вождь" довольно широко употреблялось в качестве своего рода эпитета и в отношении других ("вождь Красной Армии Троцкий", "вожди революции Зиновьев и Каменев", "вождь красных профсоюзов Томский", "вожди Интернационала", "вожди коммунистического Союза молодежи" и др.), то теперь так именовался только он, Сталин. Думается, что Ленин, также пользовавшийся словом "вожди", обозначал этим не столько личные качества руководителей, сколько политические. Для Ленина, как свидетельствует анализ его работ, вождь - это прежде всего передовой представитель класса, общественной группы. Ничего культового, мифического, связанного с персонификацией власти, Ленин не допускал. В своей работе "Насущные задачи нашего движения", написанной еще в 1900 году, будущий вождь подчеркивал: "Ни один класс в истории не достигал господства, если он не выдвигал своих политических вождей, своих передовых (разрядка моя.
– Прим. Д.В.) представителей, способных организовать движение и руководить им"349. Годом раньше, изучая попятное движение в русской социал-демократии, Ленин отмечал особую роль "рабочей интеллигенции", страстно стремившейся к знаниям и социализму. Именно из этой среды и берутся, считал он, "рабочие-передовики". По Ленину, вождь - это передовой выразитель интересов трудящихся, способный самоотверженно бороться за их удовлетворение. "Всякое жизненное рабочее движение выдвигало таких вождей рабочих, своих Прудонов и Вальянов, Вейтлингов и Бебелей, - писал он.
– И наше русское рабочее движение обещает не отстать в этом отношении от европейского"350. Ленин говорит, таким образом, о многих вождях как синониме передовых руководителей пролетариата.
Логика же действий Сталина и его окружения вела к тому, чтобы создать соответствующую
"Господствующая личность"______________________________
Это выражение Плеханова, по моему мнению, весьма удачно характеризует ситуацию, которая стала складываться в стране с начала 30-х годов, ситуацию, отражающую неуклонное восхождение одной личности на вершину вождизма, утверждение цезаризма. Такое положение стало возможным потому, что партия, как это ни горько говорить, разрешила, согласилась с этим современным цезаризмом. Мы десятилетиями говорили о возрастании роли-партии в самых различных сферах нашей деятельности, но ни в докладе Н.С. Хрущева на XX съезде партии "О культе личности и его последствиях", ни в известном постановлении ЦК по этому вопросу, ни в других официальных документах не было сказано о том, что партия хоть в какой-то мере виновна в уродстве культа. Хотя среди причин его появления эта - одна из основных. Подобострастное отношение к своим руководителям, бесконтрольность, пожизненность должностей создали обстановку, в которой человек со злым, изощренным, хитрым умом, человек, не знавший компромиссов, каким был Джугашвили-Сталин, стал "господствующей личностью". Господствующей во всем:
в социальной и экономической жизни, в умах людей. Партия оказалась не в состоянии выработать такие защитные меры, которые уберегли бы ее и народ от единовластия.
В "Святом семействе" К. Маркса и Ф. Энгельса приводится глубокая мысль:
"Великие кажутся нам великими лишь потому,
что мы сами стоим на коленях.
Поднимемся!"352
Имеется много высказываний Сталина, в которых он верно трактует соотношение "вождь и масса", не преувеличивает роли личности в истории, подчеркивает значение коллективного руководства в партии. Так, в декабре 1931 года он говорил: "Единоличные решения всегда или почти всегда - однобокие решения. Во всякой коллегии, во всяком коллективе имеются люди, с мнением которых надо считаться. Во всякой коллегии, во всяком коллективе имеются люди, могущие высказать и неправильные мнения... В нашем руководящем органе, в Центральном Комитете нашей партии, который руководит всеми нашими советскими и партийными организациями, имеется около 70 членов. Среди этих 70 членов ЦК имеются наши лучшие промышленники, наши лучшие кооператоры, наши лучшие снабженцы, наши лучшие военные, наши лучшие пропагандисты, наши лучшие агитаторы, наши лучшие знатоки совхозов, наши лучшие знатоки колхозов, наши лучшие знатоки индивидуального крестьянского хозяйства, наши лучшие знатоки наций Советского Союза и национальной политики. В этом ареопаге, - продолжал Сталин, - сосредоточена мудрость нашей партии. Каждый имеет возможность исправить чье-либо единоличное мнение, предложение. Каждый имеет возможность внести свой опыт. Если бы этого не было, если бы решения принимались единолично, мы имели бы в своей работе серьезнейшие ошибки"353. Хотел того или не хотел Сталин, но последними словами он невольно подтвердил мысль, что многие из "серьезнейших ошибок", допущенных в процессе коллективизации, партийного и государственного строительства, в сфере культуры, стали возможны именно в результате единоличных решений одного человека, превратившегося в "господствующую личность".
Прежде всего это выразилось в устойчивой тенденции к свертыванию коллегиальности в работе Центрального Комитета, которой Ленин придавал огромное значение. Известно, что в первые шесть лет после Октября в соответствии с партийными нормами и политической необходимостью было созвано шесть съездов, пять конференций и 43 пленума ЦК. На всех этих партийных форумах не было давления авторитетов, коммунисты имели возможность свободно излагать свою точку зрения, формулировать позицию по тому или иному вопросу. Как правило, важнейшие документы, принимавшиеся партией, были плодом коллективных усилий и разума. В процессе выработки решения принимались во внимание (или к сведению) самые различные подходы и мнения. Свидетельство тому - жаркие споры, компромиссы, многочисленные дискуссии по узловым вопросам внутренней и внешней политики партии.
В то же время, когда после XVII съезда партии стало рельефно просматриваться культовое обожествление его персоны, "вождь" принял меры к резкому ограничению коллегиальности в выработке решений. Он уже не нуждался в других мнениях. С 1934 года (после XVII партсъезда) по 1953 год (год смерти Сталина), т.е. за двадцать лет, в основном до войны, состоялось всего два партийных съезда, одна конференция, 22 пленума ЦК. Перерыв между XVIII и XIX съездами партии - 13 лет! Были годы - 1941, 1942, 1943, 1945, 1946, 1948, 1950, 1951-й, когда Центральный Комитет на свои заседания не собирался ни разу! Со временем Сталин, а это явствует из его решений и линии поведения, смотрел на ЦК уже не как на "ареопаг мудрости", как он еще называл его в 1931 году, а просто как на партийную канцелярию, удобный подручный аппарат для реализации его решений. По сути, партия стала послушной машиной выполнения указаний "господствующей личности". А ведь готовясь к XIV съезду партии в 1925 году и редактируя проект Устава ВКП(б) (с изменениями), Сталин подчеркнул в знак особой важности слова: "Очередные съезды созываются ежегодно. Центральный Комитет имеет не менее одного пленарного заседания в два месяца". Жизнь, естественно, внесла свои коррективы. Была война, заставившая страну трансформироваться в военный лагерь и не позволившая скрупулезно придерживаться принятых норм. И это объяснимо. Но фактически пренебречь ими...