Сталинские генералы в плену
Шрифт:
— Ахтунг!
Все вскочили. Офицер громко зачитывал фамилии. Солдат выталкивал названного за дверь, приговаривая:
— Шнель! Шнель!
Очутившись за дверью, я увидел в коридоре стоящих в два ряда автоматчиков. Меня втолкнули в кузов большой, крытой брезентом машины. Их был полон двор. В машине уже находились Белишев, Коняхин, Лепехин и еще десять наших пленных.
Солдат закрыл перегородку в кузове машины, по другую ее сторону разместилось около десятка автоматчиков.
Мы все смотрели друг на друга в недоумении. Было ясно одно — предательство. Но кто?
Через минут сорок во дворе тюрьмы нас вытолкали
Меня отвели в тесную холодную камеру-одиночку. Сюда едва пробивался свет из маленького зарешеченного оконца под потолком.
“Вот и спета моя песенка!” — подумалось мне. Несомненно, немцы были осведомлены о нашем плане. Мы заранее условились — в случае провала не признаваться ни в чем ни под какими пытками.
Через пару часов меня повели на допрос. Офицер СС зло глядел на меня сквозь очки. Коверкая русские слова и мою фамилию, объявил сразу, что участь моя решена, только чистосердечное признание может “спасайт свой голова”. Далее он пояснил, что мне надо ответить лишь на один вопрос: кто из немецких солдат согласился достать нам канистры с бензином?
Действительно, с несколькими солдатами охраны у нас налаживались отношения. Однако замысел сорвался из-за того, что внезапно была заменена вся охрана. С новым составом установить контакты не удалось.
Я отвечал, как условились на комитете, что “ничего не знаю, подозреваете меня и обвиняете напрасно”. Эсэсовец выходил из себя, кричал, избивал кулаками, тыкал пистолетом в лицо и грозил пристрелить. Я повторял одно и то же: “Ничего не знаю!”, “Первый раз слышу”, “Обвиняете меня напрасно”. Допросы продолжались каждые сутки по нескольку часов, в основном ночью. Счет дням был потерян. Баланда и кусок хлеба с опилками — вся еда. Я чувствовал, как худею и слабею, бока болели и немели от бетонного пола одиночки. Я крепился изо всех сил, старался не падать духом, проделывал кое-какие упражнения, старался больше держаться на ногах.
Однажды из камеры меня привели в просторный коридор, где уже стояли раздетые догола мои товарищи. Были они обросшие, избитые, едва узнаваемые. Кучку одежды перед каждым из нас опять тщательно обыскали люди в штатском. Потом нам приказали одеться и погрузили в крытые автомашины, на которых привезли в город Инстенбург, на вокзал. В товарном вагоне нас доставили в польский город Лодзь, на окраине которого находился концлагерь. Здесь содержалось несколько тысяч военнопленных, в основном из частей ВВС и ПВО».
13) Начальник штаба 3-й гвардейской армии генерал-майор И.П. Крупенников в немецком плену содержался в Летценском лагере военнопленных, затем в Нюрнбергской тюрьме. В начале мая 1945 года был освобожден союзниками. Через Советскую военную миссию по репатриации в Париже был переправлен в Москву.
14) Начальник снабжения 22-го стрелкового корпуса генерал-майор интендантской службы Т.Ю. Ротберг в июле 1942 г. был освобожден из плена под подписку о неучастии в борьбе против германской армии. Проживал в Таллине. После освобождения Эстонии Красной армией осенью 1944 года был арестован органами НКВД. 19 октября 1951 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Тыниса Юрьевича к лишению
Военная коллегия, согласившись с выводами этого заключения, приговор в отношении Ротберга отменила по вновь открывшимся обстоятельствам и дело прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления».
15) Командир 29-й моторизованной дивизии генерал-майор И.П. Бикжанов в немецком плену сначала находился в лагере Замостье. «Затем содержался в лагерях военнопленных в городах Хаммельбург (с апреля 1942 г.), Нюрнберг (с апреля 1943 г.), в крепостной тюрьме Вайсенбург (с сентября 1943 г.). 29 апреля 1945 г. освобожден войсками 3-й американской армии. Находился в распоряжении военной миссии в Париже…» («Комдивы»).
16) Командующий 6-й армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко «содержался в тюрьме г. Ровно, затем в лагерях для военнопленных в гг. Владимир-Волынский, Хаммельбург, Гогельштейн, Мосбург. Освобожден из плена американскими войсками и 29.4.1945 г. направлен в Советскую военную миссию по делам репатриации в г. Париж» («Комкоры»).
17) Командир 49-го стрелкового корпуса генерал-майор И.А. Корнилов «находился в лагерях для военнопленных в городах Умань, Брест, Седльце, Замосць, Нюрнберг, в крепости Вейсенбург. 29 апреля 1945 г. освобожден из плена союзными войсками и направлен в г. Париж в распоряжение Советской военной миссии по делам репатриации» («Комкоры»).
18) Командир 8-го стрелкового корпуса генерал-майор М.Г. Снегов. Сначала он содержался в городах Умань, Винница, Замостье. В апреле 1942 года переведен в лагерь в Хаммельбурге, в начале 1943 года отправлен в крепость Летцен, затем — в Гогенштейнский концлагерь, с ноября того же года содержался в крепости Вюрцбург под Вайсенбургом. Дважды имел беседы с бывшим генерал-лейтенантом А.А. Власовым, однако остался верен присяге и отклонил все его предложения о вступлении в Русскую освободительную армию. 29 апреля 1945 года был освобожден американскими войсками («Комкоры»).
19) Командир 72-й горнострелковой дивизии генерал-майор П.И. Абрамидзе в немецком плену содержался в лагерях Замостье и Хаммельбург. За антинемецкую агитацию был переведен в Нюрнберг, а затем в Вайсенбург. 4 мая 1945 года был освобожден американскими войсками и через Советскую военную миссию по репатриации в Париже был отправлен в Москву.
20) Командующий 5-й армией генерал-майор М.И. Потапов «содержался в лагерях гг. Хаммельбург, Гогелыптейн, Вайсенбург, Моозбур. Освобожден из плена союзными войсками и 29 апреля 1945 года направлен в Париж в распоряжение Советской военной миссии по делам репатриации советских граждан» («Командармы»).