Сталинские соколы. Возмездие с небес
Шрифт:
Мы продолжаем базироваться в Веспреме. Полк переформирован. Я с Имре переведены во вторую эскадрилью, Лайош оставлен в первой.
С ноября меня и Лайоша отправили на переучивание на аэродром Варпалота. Это рядом. менее двадцати километров по прямой от Веспрема или четыре минуты полетного времени, так что в хорошую погоду над одним аэродромом с любого разворота видно другой. Рядом с аэродромом поселок с сохранившимся средневековым замком, служащим отличным ориентиром. В Варпалоте находится 102 боевая авиагруппа истребителей-бомбардировщиков. Там переучивают пилотов штурмовых групп с Юнкерсов на FW-190F. Теперь, когда русские находятся на расстоянии половины топливного бака от основных баз, упор делается на наземную оборону. Недаром «Сто вторая» носит имя пастушьей собаки «Пули».
Освоив
Сегодня мне сообщили, что я первым из кандидатов нашего выпуска получу звание лейтенанта, фактически я уже офицер, только осталось дождаться приказа. Считаю, что начальство справедливо оценило мои предыдущие заслуги и повышение – не аванс, а награда.
Завтра мы с Лайошем совершим первый вылет на штурмовку. Я продолжаю волноваться за брата и прошу разрешить мне выполнять вылеты в составе «Пумы».
Удивительно, но оба командира соседних аэродромов идут на встречу новоиспеченному лейтенанту, и я буду летать сразу в двух подразделениях на двух типах самолетов с аэродромов Варпалота и Веспрем, мечась между Лайошем и Имре. Подобную «двуликость» острослов Лайош назвал цирком моего имени, ну что же, посмотрим, как я справлюсь с подобным «цирком».
Завтрашний вылет назначен на восемь часов утра. Мы пойдем строго на север в район Комарома, где русские захватили плацдарм на реке Грон. Я продолжаю волноваться перед каждым вылетом как мальчишка и поэтому долго не засыпаю, благо дело с утра, когда надо действовать, нервы успокаиваются, и я превращаюсь в машину.
– Каковы перипетии судьбы – говорю я еще не уснувшему Лайошу. полтора года назад мы были в Харькове, почти под сердцем у русской столицы, а теперь – наша захвачена большевиками! Говорят, город лежит в руинах, мне страшно это представить. После того, как пал Будапешт мы обречены, и никакие наши усилия не остановят многочисленную сталинскую армию.
– Мы южный фланг германского фронта и Гитлер, ни на каких условиях не бросит Венгрию – ответил засыпающий приятель. сейчас под нами почти вся нефть оставшаяся в его распоряжении, вот увидишь, он скорее сдаст Берлин, чем район Балатона, не зря сюда переброшено столько эсесовских дивизий.
– Выходит, страна страдает, обслуживая немецкие интересы!
– У Венгрии в этой войне один интерес. остановить надвигающийся с востока кровавый коммунизм у своих границ, как некогда мы остановили монголов и турок. Мы деремся не против русского народа, а против большевизма – так кажется, долдонит пропаганда Салаши, да и при Хорти говорили то же самое.
– Только как их остановить в отсутствии господства в воздухе?
– Да,
Вдохновленный патриотическим настроем приятеля я уснул сном младенца. Мне снова снился тот же сон, как и много лет назад, когда так нелепо началось наше бравое приключение, длиною в жизнь. Я опять стою в длинной шеренге небесного воинства, которому нет числа, так, что если смотреть вправо или влево, и в каком бы месте строя не находиться, кажется что ты в центре всего. Только на этот раз я не могу рассмотреть ликов «соседей» и даже собственных крыльев, меня терзают сомнения. в каком я воинстве и на чьей стороне, нет, все-таки среди ангелов.
Мы рухнули вниз с бесконечной высоты, хлопая крыльями, несясь на встречу армии демонов, и врезались в идущую битву как бомба в цель. Убивал я, наконец, сразили меня, и, чудное дело, в следующий миг я осознал себя «воскресшим» и стоявшим в рядах воинства «тьмы» в армии падших ангелов, взоры которых были подняты вверх. Я посмотрел туда же и был очарован открывшейся заоблачной высью. Словно по команде вся «темная» рать взмыла вверх, несясь навстречу падающей сверху армии «света». Удар ряда об ряд, сеча, убийство и собственная «смерть», и вот опять я на высоте готовлюсь к роковому прыжку в числе таких же «ясноликих» бойцов. Что за ерунда, отстаньте, неужели и на том свете не дадут спокойно выспаться, неужели драться придется и за гробовой доской!
Я проснулся оттого, что Лайош трясет меня за плечо.
– Вставайте, пан лейтенант, вас ждут великие дела!
Утро выдалось зябким, но удивительно ясным, в мирной жизни таким утром хочется долго нежиться в постели, но шла война, и было без пафоса не до сентиментальности.
Холодное утро напомнило мне события полуторагодовалой давности.
– Лайош, ты не знаешь, куда пропало несколько зимних курток с вещевого склада в Харькове?
– Об этом знают те, кто их взял. многозначительно ответил приятель, поглаживая карман, где лежали дорогие старинные золотые часы на цепочке.
Достаточно тяжело оторвавшись от подготовленной, несмотря на бомбардировки, полосы Варпалота, мы вылетели шестью самолетами, забрав по семьсот килограммов бомб, и собравшись над аэродромом, набрав высоту тысяча метров, взяли курс на Комаром, откуда выступил танковый корпус СС пытавшийся сбросить русских в Грон. Нашим ориентиром во время атаки должна стать железнодорожная станция. Позиции русской и немецкой армии так близко, что мы рискуем атаковать своих.
На часах восемь часов утра. Сегодня я, если останусь жив, должен успеть вернуться в Веспрем к брату и остальным ребятам.
Полет спокоен, нас сопровождает две пары Фокке-Вульфов без бомбовой нагрузки, вместе мы внушительная сила даже в условиях превосходства американцев и русских. Курс строго на север. Я наслаждаюсь ровным полетом по маршруту. Самолет устойчив, ручка приятно лежит в перчатке. Оборудование функционально и удобно. Как далеко зашла техническая мысль всего за несколько лет войны! Вспоминаю, на чем нас учили в академии, не говоря уже о тех аэропланах, на которых я летал в качестве наблюдателя.
Впереди немцы атакуют плацдарм, становимся в круг для атаки русских позиций. Я атакую четвертым, Лайош – шестым, он где-то сзади. Внизу мясорубка. немецкие танки смешались с техникой и пехотой руски, прицелиться невозможно. Избавляюсь от бомб с русской стороны, скорее всего в пустую, и тяну наверх, пытаясь догнать отбомбившихся товарищей. Сделав только по одному заходу, идем восвояси. С удовлетворением замечаю, что все на месте. Одна машина повреждена зенитным огнем, летчик пытается сбросить пламя скольжением, это ему удается, и самолет держится в строю. Да это же Лайош! Молодец, справился, он потушил наружный пожар не заглушая двигателя! Товарищ на много младше меня, он почти ровесник Имре, только более подготовленный к жизни, о таких говорят. «прощелканный»! Если в первые годы нашего знакомства его основной задачей было «закосить» от службы, отсидеться в тылу, «стибрить что плохо лежит», то теперь он стал настоящим бойцом, хорошо подготовленным морально и технически, наш вчерашний разговор и его поведение в полете тому подтверждение. Да, мальчики возмужали!