Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953
Шрифт:
Одна положительная константа в сталинских и молотовских утверждениях всё же была. Они были готовы рассматривать реконструкцию правительства, что предусматривало включение в процесс польского премьера в изгнании Миколайчика. Как лидер польской крестьянской партии, самой большой в предвоенной Польше, Миколайчик выглядел важной переходной фигурой для формирования широкого представительства в правительстве свободной Польши, с которым Советы смогут работать. По этой причине Сталин сопротивлялся давлению польских коммунистических кругов, желавших сформировать временное правительство на основе польского левого альянса.
Несмотря
Это решение было представлено Черчиллю и Рузвельту 23 июля. Но хотя Сталин говорил, что не считал польский комитет национального освобождения (РСNL) польским правительством, он отметил, что РСNL стал «ядром польского временного правительства, созданного польскими демократическими силами». Дверь оставалась открытой для реконструкции правительства, включая введение в него Миколайчика, но угроза, что обойдутся без него нарастала. В некоторых посланиях Сталин говорил, что он не будет отказываться видеть польского лидера, если он приедет в Москву, как предлагали Черчилль и Рузвельт.
Сталин поддержал свой подход к польскому вопросу в беседе с Оскаром Ланге, польско-американским марксистом-экономистом, который в январе 1944 года предложил Советам формулу реконструкции польского правительства, основанную на лондонских поляках, просоветских поляках в Москве и Польше, и независимых польских политических фигурах из польских эмигрантских организаций в Британии и США. Весной 1944 года Ланге прибыл в Москву с просоветским польско-американским католическим священником Святославом Орлеманским, чтобы обсудить со Сталиным путь продвижения вперёд.
Сталинские беседы с этими двумя посредниками очень важны для понимания его стратегических мыслей о польско-советских отношениях. Сталин хотел дружественной Польши с левоориентированным правительством, которое включало бы его коммунистических союзников. Но он также хотел объединить страну, что было необходимо для участия в долговременном альянсе славянских государств против будущей немецкой угрозы.
Идея, что война с Гитлером была пан-славянской борьбой против традиционного немецкого врага – давняя тема советской пропаганды. В начале августа 1941 года Советы сформировали панславянский комитет и собрали всеславянский конгресс в Москве. Это была естественная тактика Москвы – признать, что главная вина немецкой агрессии состоит в сремлении установить преобладание над славянскими государствами: Чехословакией, Польшей, Югославией и Советским Союзом. В 1943 году Сталин начал продвижение к созданию политического и дипломатического союза этих славянских стран.
В декабре 1943 года советско-чехословацкий договор о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве был заключён с чешским правительством в изгнании, которое возглавлял президент
В разговоре с чешским президентом 18 декабря Сталин высказал мнение, что миру долгое время угрожали две страны – Япония и Германия. «Немцы очень сильные и талантливые люди, и они будут способны очень быстро восстановиться после войны. На тегеранской конференции (он) хотел добиться, чтобы его взгляд разделяли все союзники». На заключительном приёме для Бенеша 22 декабря Сталин сказал, что «необходимо славянское сотрудничество после войны» и отметил, что «немцы сейчас способны разделить славян, сотрудничая с некоторыми из них против других, и затем развернувшись наоборот. Славяне должны быть едины».
Сталин вернулся к разговору о славянском единстве в беседе с отцом Орлеманским 28 апреля 1944 года: «Немцы будут в состоянии восстановить себя в течении 15 лет. Поэтому мы должны думать не только о том, как закончить эту войну… но также о том, что случится через 20 лет, когда Германия восстановит себя. Поэтому союз между Россией и Польшей абсолютно необходим, чтобы не позволить немцам стать агрессорами снова… Возьмём, например, Грюнвальдскую битву, в которой славянские народы объединились против рыцарей немецкого ордена. Объединённые поляки, русские, литовцы, украинцы и белоруссы разгромили немцев… Мы должны восстановить политику Грюнвальда на широкой основе. Это (его) мечта».
В беседе с Ланге 17 мая Сталин подчёркивал, что СССР нуждается в сильной Польше, которая сможет противостоять немецкой агрессии в будущем. Сталин пояснил также своё несогласие с «нерешительным» карательным миром, таким, как после Версальского договора. Если это случится снова, то будет уже другая война, длинной не менее 15 лет. Германию необходимо ослабить на 50 лет, говорил Сталин Ланге. И так как он говорил это, как марксистский экономист, то он имел ввиду благоприятную возможность сделать так, чтобы капиталисты Британии и Соединённых Штатов поддержали разрушение германской, и японской промышленности, ибо это будет разрушение двух их традиционных конкурентов.
Третьим партнёром в сталинском проекте славянского союза была Югославия. Не так, как в Польше, доминирующей силой в партизанском движении в Югославии были коммунисты маршала Тито. Даже в 1944 году было ясно, что коммунисты Тито станут главными политическими игроками в югославской послевоенной политике. Но Сталин был более пессимистичен, чем Тито, говоря о коммунистической послевоенной перспективе.
«Будьте внимательны», – якобы говорил он Тито в сентябре 1944 года: «Буржуазия в Сербии очень сильна». «Товарищ Сталин, я не согласен с вашим мнением. Буржуазия в Сербии очень слаба», – ответил Тито. В апреле 1944 года Сталин предостерёг Тито, что Германия восстановится после войны очень быстро: «Дайте им 12-15 лет, и они снова станут на ноги. И поэтому единство славян очень важно. Война скоро будет снова. Мы должны восстановиться за 12-15 лет, и затем мы опять сможем всё повторить».