Сталинский диптих
Шрифт:
— Ну а зачем ко мне? Пойдём в кафе, может?
Катька, оставшись со мной наедине, явно занервничала. И вертеть мной, как собиралась, похоже, уже передумала. Я-то для неё — большой и важный взрослый дядя, а она — обычная малолетка. Говорливая только.
— Не могу. Кофе попьём — и мне сразу на сессию Верховного Совета бежать надо.
Катька сникла:
— У меня сестра в комнате… И кофе нет.
Я усмехнулся и тряхнул сумкой:
— Не боись, всё продумано. У меня и кофе с собой,
Вещи в сумке реально имелись. Варёную сгущёнку я специально купил — помнил, что Сонька её уважала очень.
— Знакомься, это мой… э-э-э… — Катя замялась, не решаясь назвать меня своим ухажёром, — … мой новый знакомый. Анатолий, — наконец выкрутилась она, представив меня своей старшей сестре.
— Софья, — соврала та, ведь я-то знаю, что у неё даже в паспорте было написано «Соня». Ну вот нравилось ей Софьей представляться.
— А ты уже отучилась? Катя сказала — диплом получишь и уедешь? — спросил я то, о чем и так знал, пока Катюша, кажется, уже начинавшая ревновать, бегала на кухню мыть кружки.
— Угу, получила специальность, — отвечает Соня.
— Какую? — сделал вид, что не знаю, я.
— Такую же как и у Катьки. Она не говорила тебе, что ли?
Сонька пытается строить глазки, но я в броне послезнания. Общаюсь спокойно, без лишних эмоций.
— Товаровед, то есть. Ну а чего у себя дома не стала учиться?
Катька, конечно, ничего не говорила мне про свою специальность. Да и когда бы? Но я и так знал профессию своей подруги.
— Думала здесь распределиться, а меня отправили… — начала рассказывать Соня, но нас самым возмутительным образом прервали.
— Где этот козлина?
Дверь распахнулась так резко, что, если бы она не открывалась наружу, то её бы просто вышибли. В комнату ввалился патлатый дрыщ с гитарой через плечо и остановился, остолбенело уставившись на меня — поднявшегося со стула во весь рост.
Парень дернулся, порываясь уйти. Похоже, он уже и сам не рад был, что зашёл.
— Ты кто? — грозно спросил я. — Выйди, постучись для начала. Потом входи… Если разрешат.
— Толя, это Мишка… ухажёр твоей Катьки, — некстати влезла Соня.
Паренёк, уже было собравшийся отступить и идти искать «козлов» где-нибудь в другом месте, вдруг — видимо, и сам не поняв как — собрался с духом и, взвизгнув фальцетом, замахнулся на меня гитарой.
— Зашибу!
— Миша! Миша, стой! — в комнату, спотыкаясь, влетела Катя — предмет нашего с ним «раздора».
Патлатого ухватили за рукав и быстро вывели в коридор. Там ему что-то отчаянно лепетали, успокаивали или уговаривали — я не прислушивался. Мне это было неинтересно. А Соня тем временем ехидно ухмылялась.
М-да. Не замечал раньше за ней такого. Ясно вижу: ей бы хотелось, чтобы я тут этого гитариста отоварил, устроив сцену. Окончательно понимаю — не моя это девушка. И не была никогда.
Чёрт, взрослая жизнь всё-таки меняет
Вот тогда, пацаном после армии, я смотрел на женщин иначе: глаза, ноги, улыбка — всё. Теперь же ценю совсем другое — человеческие качества: искренность, надежность. Но раз уж я решил, то помогу Катьке пройти этот сложный для неё в ближайшем будущем отрезок жизни…
— Да кто нас туда возьмёт, шутишь? В Новочеркасский ЦУМ с улицы не попасть, — не верит своему счастью Соня. — Вот в Казлоедовку товароведом меня распределили — туда и поеду.
Она ещё не знает, что вчера вечером я уже уладил этот вопрос через Виктора Семёновича. И с работой для Сони, и с практикой летом для Катьки. Последняя, кстати, сразу мне поверила и теперь сидит и гордо, как победительница, поглядывает на сестрицу.
Ну раз тут девушку почти спас, пора ехать во Дворец Съездов — спасать страну.
Зал заседаний палат Верховного Совета в Кремле. За трибуной — Нишанов. Выглядит он не ахти. Все эти события в Ферганской области его изрядно потрепали, да и сам он сейчас — по сути, «хромая утка», как говорят американцы.
Я сижу рядом с чем-то взбудораженным Ельциным. Тот специально оставил для меня место.
— Слышал, вашего Вепрева хотят поставить на комитет по сельскому хозяйству? — шепчет Борис Николаевич мне на ухо. — Он же там отличился в прошлом году перед Мишей…
— Вепрев — толковый мужик, — отвечаю. — Дело точно не завалит. Я — только за.
— Ну, ну… ладно. Давай послушаем чего нам тут…
Нишанов, сидя за столом в президиуме — а чего стоять-то лишний раз, — огласил повестку заседания. Первым делом нам предстояло избрать двух его заместителей. Конечно, все кандидатуры уже заранее подобраны, согласованы и пролоббированы, но без заминок не обошлось. Обязали, чтобы один из замов обязательно был женщиной — мол, мало у нас женщин на высоких постах.
Выставили кандидатуру: ткачиха из Житомира. Как по мне — туповатая бабёнка. Ни ума, ни особой самостоятельности. Что ни спроси — либо тупит, либо произносит общие фразы. А ведь это — будущая замена Нишанова, если что случится!
Думаете, избрали сразу? Да щас! Один из депутатов, тот что сидит рядом со мной как раз, быстро предложил альтернативные выборы, мол, негоже нам… Нишанов растерялся и попытался возразить, упирая на то, что всё согласовано. Но его стали перебивать выкриками с мест. И почти все поддерживали моего соседа — Ельцина.
Короче, пятерых кандидатов сразу выдвинули. Правда, двое взяли самоотвод, так что осталось трое. Две женщины — одна с дальнего востока, вторая — эта не слишком способная ткачиха. С небольшим перевесом первоначальная кандидатура выиграла голосование, и председатель облегченно выдохнул. А зря. Тут же встал депутат Игитян из Еревана и потребовал… чтобы Нишанов немедленно ехал домой, решать проблемы с турками-месхетинцами!