Сталинский диптих
Шрифт:
В депутатском зале многолюдно. Такое впечатление, что люди едут на работу в провинцию после тусовки на выходных в столице. И надо же такому случиться, что именно в этот день, другим, конечно, рейсом, летит к себе в регион и Ельцин с сотоварищами.
— Толя, это что у тебя? — БН кивает на мой багаж, за который пришлось всё-таки доплатить.
— Да это… Борис Николаевич… сперма, — вздыхаю я и, предвкушая реакцию, начинаю объяснять.
— Ну, хорошо хоть не твоя! — Ельцин ржет как конь после моего рассказа. Его свита тоже гогочет. — Кстати, тут Вепрев.
— Где? — обрадовался я возможности сдать обузу непосредственному заказчику.
Оглядываю зал — и нахожу земляка. Вокруг него тоже толпится народ. Только если у Ельцина — сплошь чиновничьи физиономии, то у Вепрева публика другая: всё больше сельхозники, по виду. Но важности у него не меньше. Да и там тоже солидные дяди — сидят за столиком, что-то пьют из чашек. Надеюсь, не водку. Хотя по тому, какие жадные глотки делает Аркадий Филимонович, — сомневаюсь что спиртное.
— Это то самое? То, что обещал? Норвежская красная?! Бог мой! — Вепрев буквально подпрыгивал на месте от возбуждения, как ребёнок при виде подарка от Деда Мороза. — Толя, а материал правильно взяли? Это важно! И где сопроводительные документы?
— А я знаю, как правильно? — растерялся я.
— Видишь ли, бык должен быть в крайне возбуждённом состоянии! Это даёт плюс десять процентов к результативности осеменения.
— Э-э-э… — тяну я, не зная, что ответить.
Вот совсем нет никакого желания думать о том, возбуждали ли быка — и если да, то каким образом.
— Там их к манекену подводят обычно, — со знанием дела поясняет ещё один депутат Верховного Совета, которого я не знаю, но, думаю, тоже из аграриев. — Эх, Аркаша, умеешь ты достать всё, что захочешь… Дашь сотню доз?
— И мне, и мне… — заголосил народ, поняв какую ценную вещь получил глава аграрного комитета Верховного Совета из Назарово.
— Толя, пригляди за термосами. Пойду договорюсь, чтобы их в салон разрешили взять, ведь сдавать в багаж такой ценный груз небезопасно, — решительно командует земляк, и я караулю сосуды, ловя откровенно завистливые взгляды сельхозработников.
Разумеется, Вепрев договорился. Но что интересно — в самолете вез эти сосуды всё равно я. Дело в том, что у Вепрева место обычное, а у меня — ну, я уже рассказывал, что из себя представляет современный бизнес-класс: первый ряд, чуть больше места для ног, плюс полочка небольшая имеется.
При покупке билетов я не обламывал себя, и так как решил жить на широкую ногу, то сейчас лечу в бизнес-классе, считай! В общем мне эти два термоса в ноги и поставили.
— Я тебя, Толя, на своей машине довезу куда скажешь! — посулил взамен услуги Вепрев. — Утром будешь на автобусе трястись, а так — с комфортом, в моей «Волге»… Она, кстати, уже в Емельяново ждёт.
А что, просто так бы не подвёз? Дядя и так по уши в долгах передо мной…
— Молодой человек, что у вас тут? Мешает пройти, — с недовольным фырканьем протискивается к окну наступив мне на ногу важная и объёмная тётя.
Двигалась она
Думаю, из «особо важных». Не королевских кровей, конечно, как моя Марта, но вид чванливый, и претензий много.
Я порадовался, что сижу не рядом с ней, а с краю у прохода — ведь тётке собственного кресла явно будет мало. А место у неё было рядом с тощим дядей с такими грустными глазами, что становилось ясно — это её муж.
Сам я был без наград и значков, так как шикарный свой костюм снял, чтобы ненароком не изнахратить. В общем-то и правильно сделал.
— Сперма там! — зло ляпнул я, так как переноска этих термосов меня изрядно утомила. Я даже вспотел, пока их тащил по салону.
— Что?! — возмущенно переспросила тетка. — Коля, ты слышал?! Ну и шутки нынче у молодежи… Это ж ни стыда, ни воспитания! Вас вести себя прилично родители не учили?
Никто вообще не учил: мамы-то нет давно, а батя… ну сами понимаете, чему он научить мог. Но это — в нынешнем теле. А в прошлом теле мой отец хоть и закладывал за воротник и моим воспитанием особо не занимался, зато мама своё дело знала — и ремнём по заднице мне прилетало часто!
Вообще-то, претензия тётки прозвучала грубовато — притом на весь салон. А тут ещё деваха с заднего ряда, гоготнув, потянулась вперёд и принялась с интересом разглядывать сначала термосы, потом меня, красномордого. Приятная такая девочка… И какое теперь у неё обо мне впечатление?
— Выражения выбирайте! Это бычья сперма. От одной очень хорошей породы… Для нашего совхоза, между прочим…
— Сперма? Так это правда? — ахнула толстуха и решительно полезла через ноги мужа назад, на выход. — Я с ЭТИМ не полечу! А ну убирайте! Вызовите мне командира корабля! У нас что тут — Ноев ковчег?! Почему в багаж не сдал?
— Ой, больно! Уважаемая, куда вы по ногам, как по асфальту! — возмущаюсь я уже громче, так как тетка снова прошлась по мне, не замечая препятствий, и просторный проход бизнес-отсека для неё оказался мал. Что ж за день такой — опять мои модные кроссы пострадали.
— Гражданка, сядьте и пристегните ремень. Самолёт готовится к взлету, — хрупкая стюардесса в узкой юбке-карандаше чуть ниже колен храбро бросилась на «танк».
— Да вы знаете, кто я?! — громогласно объявила толстуха, разумеется, продолжая стоять в проходе.
А самолёт уже действительно притушил свет и медленно стал выруливать на взлётную полосу.
— Не хулиганьте… Прошу вас, сядьте на место, — стюардесса вдруг сбилась, растерявшись.
— Сяду! Только уберите эту… сперму! — взвизгнула тётка и с размаху пнула контейнер ногой.
Весь салон тут же повернул головы в нашу сторону. Ещё секунда — и возле заветных сосудов будто из воздуха материализовался Вепрев. Наверное, телепортировался. Иначе не объяснить.
— Я тебе ноги поотрываю, если ещё раз пнёшь, — зло прошипел он тётке.