Сталкер
Шрифт:
Значит, власть.
Кажется, они чувствуют, что Майлз помешает этому. Они хотят, чтобы его не стало. Хотят, чтобы я лгала ему. Черт возьми, они хотят, чтобы я лгала всем подряд, потому что такая у нас семья. Лгущая всем, чтобы смягчить удар и получить желаемое.
И хуже всего, что они заставляют лгать и меня, и теперь я начала делать это без их указаний. Словно это было внедрено в мой мозг.
Я ненавижу их попытки заставить меня отделаться от Майлза, хоть и понимаю, зачем. Он не вписывается в их картину светлого будущего. Он продолжает
Каждый день я смотрю, как он стоит со своими друзьями в коридорах, снаружи, на детской площадке, и задаюсь вопросом, что он, черт возьми, делает со своей жизнью. Курит. Пьет. Теперь даже обзавелся татуировками и пирсингом. Один взгляд на него может заставить меня закипеть. Я не знаю, почему это так меня злит. Мне хочется гораздо большего для него. Он заслуживает гораздо большего, чем это, и я не понимаю, почему он не дает себе шанса. Словно уже сдался.
Ну, лишь потому, что мои родители не позволяют мне дружить с ним, не означает, что я не могу попробовать, когда их нет рядом. Никто не должен знать. Я просто хочу, чтобы Майлз и без моих слов понял, что происходит в моей семье.
Я иду к нему, пока он стоит у шкафчиков, и забираю сигарету из его руки, бросая ее в мусорную корзину.
— Какого… — говорит он.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Почему тебя это волнует? — отвечает Майлз. Его друзья начинают посмеиваться.
— Потому что волнует. И тебя должно. — Я хмурюсь.
Парень поворачивается спиной к своим друзьям, чтобы спокойно поговорить со мной.
— А ты думаешь, что мне плевать?
— Да, если бы тебе было не все равно, ты бы здесь не курил и... не украшал себя.
Майлз вскидывает брови, указывая на пирсинг в губе.
— О, ты имеешь в виду это?
— Да, и что бы ты ни делал с собой. Я не понимаю, зачем. Это какая-то попытка привлечь внимание?
Он сдерживает смех.
— Теперь ты действительно задеваешь меня за живое. Осторожнее, Принцесса.
— Принцесса? — Я вздрагиваю. — Серьезно?
Майлз наклоняется вперед.
— Да, потому что ты ведешь себя как зациклившаяся принцесска. Я просто называю все своими именами.
Я качаю головой.
— Не могу в это поверить.
— Во что? Что я не такой, как ты? Что я меньше забочусь об учебе, а больше о моих друзьях? Что я пытаюсь осчастливить кого-то, кроме самого себя?
— Я ничего такого не делаю.
Он неожиданно кладет руку на шкафчик, что немного ошеломляет меня, вызывая желание сжаться в его присутствии.
— Да неужели? Тогда что ты делаешь? Потому что это похоже на попытку превратить меня в кого-то, с кем сможешь дружить.
— Я не пытаюсь превратить тебя...
Майлз хватает меня за руку и прижимает к шкафчику.
— Послушай, Принцесса. Я тебе не игрушка, с которой ты можешь играть.
— Ты не…
—
Я хмурюсь, рот приоткрывается. Не могу поверить в то, что слышу.
— Что? Ты, должно быть, шутишь. — Слезы наворачиваются у меня на глаза, но я прогоняю их. — Не могу поверить, что ты так говоришь.
Майлз хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.
— Посмотри на меня. — Парень поднимает рубашку и показывает татуировку на груди. Это какая-то птица с черепом посередине. От одного взгляда на нее волоски у меня на затылке встают дыбом. Зачем он ее сделал? И, что еще более важно, как? В нашем возрасте это незаконно, поэтому тату, должно быть, сделал какой-то больной урод. Мне не должно быть никакого дела, но все же меня это заботит. Очень сильно заботит.
— Это похоже на то, что ты хочешь видеть?
— Я не против... — пожимаю плечами. — Всего лишь думаю, что ты фокусируешься не на том, на чем нужно.
— Я сосредотачиваюсь на том, на чем хочу. — Майлз наклоняется, кладет другую руку над моей головой, загоняя в ловушку. — Может, тебе тоже нужно делать это время от времени. Это принесет больше пользы.
— Ты предполагаешь, что то, что я делаю, не приносит мне пользы? Потому что эти пирсинги, очевидно, подтверждают твое мнение, — усмехаюсь я.
— Хмм... — Он улыбается, высовывая язык, чтобы облизнуть пирсинг, от чего по всему моему телу бегут мурашки. Я засматриваюсь на то, как он тянет за кольцо, и это заставляет меня захотеть прикоснуться к нему. Проклятье.
— Знаешь, о чем я думаю? По-моему, ты просто завидуешь, — размышляет он.
— Завидую? — потрясенно вторю я. — Чему?
— Тому, что я могу делать все, что, черт возьми, мне нравится, а ты делаешь то, что заставляют делать мамочка с папочкой.
Вот и все. Он сказал это. Ярость наполняет мои вены, и, прежде чем я успеваю сообразить, мой кулак врезается прямо ему в лицо.
На мгновение народ в коридоре останавливается, и я чувствую, что все смотрят на нас. Никто не вздрагивает, даже сам Майлз. Я отдергиваю кулак, разворачиваюсь и бегу в ближайшую уборную.
О, Боже. О, Боже. О, Боже. Не верится, что взяла и сделала это.
Смотрю в зеркало, задаваясь вопросом, что, мать вашу, со мной не так. Почему, черт возьми, я это сделала? Почему я позволила ему так себя разозлить?
Включаю кран и брызгаю немного воды себе в лицо, а после вытираюсь чистым полотенцем.
Кто-то стучит в дверь, я поднимаю голову и жду. Мое сердце колотится, когда я слышу его голос.
— Ванесса... пожалуйста, выйди.
Я не знаю, что сказать, потому что оправдания тому, что я сделала, нет. И все же я слишком напугана, чтобы выйти, потому что боюсь, что он ударит меня в ответ.