Сталкер
Шрифт:
– Так и будет, – активно кивает Макс. – Но я лично буду контролировать, чтобы она тщательно следила за своим здоровьем. Ну я ей устрою! – беззлобно угрожает он. Потом смотрит мне в глаза: – Твой день рождения испорчен. Я чувствую свою вину.
– Не вздумай! – прижимаю пальцы к его губам. – Ты не виноват, что у меня такая скандальная мать. И тем более не виноват, что у твоей бабушки шалит сердце.
– Думаешь? – грустно ухмыляется. – Думаю, я первый, кто виноват. Столько дичи творил... А она нервничала
– Мы не можем знать наверняка, в чём причина проблем с сердцем. Мы не медики, Максим. И я не хочу слушать, как ты себя обвиняешь! – строго говорю ему.
Он тяжело вздыхает.
– Ладно, не буду...
Переворачивается на спину, устремляет взгляд в потолок. Его пальцы неторопливо перебирают мои волосы, касаются плеча. Я становлюсь оголённым нервом, подрагивая от его прикосновений. Перемещаюсь чуть выше и прижимаюсь губами к его щеке. Потом касаюсь уголка губ. Повернув голову, он впивается в мои губы долгим и нежным поцелуем.
– С днём рождения, принцесса. Обещаю, следующий будет лучше.
Это обещание стирает оставшиеся во мне сомнения, и я притягиваю лицо Максима к своему. Губы к губам. Зарываюсь пальцами в волосы. Наши языки кружат в каком-то диком танце. Дыхание учащается. Сердечный ритм разгоняется до предела.
Макс начинает терять контроль над собой, и я оказываюсь распята его телом и вдавлена в матрас. И, как ни странно, совсем не паникую. Уверена, что всё происходящее чертовски правильно.
Немного отстранившись, Макс заглядывая мне в глаза.
– Нам лучше... остановиться… прямо сейчас, – говорит срывающимся шёпотом.
– Не хочу останавливаться... – едва слышно выдыхаю я.
Глаза Максима вспыхивают. В них и возбуждение, и неверие. Он хмурит брови.
– Ты уверена?
Вместо ответа снова тянусь к его губам.
Да, я уверена. Пусть сделает так, чтобы это было волшебно.
Даже если у нас ничего не получится в итоге, я знаю, что Максим должен быть моим первым.
Но ведь у нас получится, правда?
***
Тёплые ладони скользят по моей спине и бёдрам. А потом я, кажется, парю в невесомости. Веки такие тяжёлые, что не могу их поднять. Мягко проваливаюсь в прохладу простыней, меня укутывают одеялом. Горячий поцелуй обжигает висок, а потом и губы.
Протянув руку, наощупь хватаюсь за плечо Максима. Отпускать не хочу. С трудом открываю глаза, сразу соображая, что я в своей комнате и на своей кровати. Максим полностью одет.
– Куда? – сонно шевелятся мои губы.
– В больницу. А ты ещё поспи, принцесса, – гладит меня по волосам.
– Нет... Нет, я с тобой поеду, – вяло пытаюсь встать.
Тело будто не моё. Немного болит там, где никогда прежде не болело. И к щекам тут же приливает жар от воспоминаний.
– Всего шесть утра, – Максим укладывает
Смиренно проваливаюсь головой в подушку, закрываю глаза. Спать действительно очень хочется. Мы уснули всего пару часов назад.
Максим гладит мои щёки.
– Такая красивая ты у меня... Нежная... Самая лучшая на свете!..
Моё сердце поёт, губы вздрагивают от подступившего счастливого всхлипа. Макс прижимается губами к моим губам лёгким поцелуем и отстраняется, но я вновь хватаюсь за него и притягиваю обратно.
– Ты ведь вернёшься, правда? – смотрю ему в глаза.
– Конечно, – обещает он. – Я без тебя уже никак.
И я без него никак.
Он шарит по моему лицу обожающим взглядом. Проходится губами по скуле, целует в бровь, потом в кончик носа.
– Всё, спи.
Ещё один чувственный поцелуй в губы – и он уходит. Веки опускаются, и меня тут же уносит в сон. Очень реалистичный... Я вновь переживаю все события прошедшей ночи...
Горячие объятья, нежные прикосновения, ласки, наше дыхание в унисон... Умелые руки, правильные слова... Максим нашёптывал мне всякие нежности, призывая расслабиться. И я расслабилась. А он всё сделал очень хорошо. Свой первый раз я запомню навсегда.
Меня будит вибрация телефона. Не нахожу его под подушкой и открываю глаза. Телефон на тумбочке. Видимо, Максим положил его туда. На экране высвечивается «Ева».
Принимаю вызов. Хриплым ото сна голосом рассказываю, что бабушку ночью перевели в палату, и что кризис миновал. Ева с облегчением выдыхает. Мы прощаемся, и я смотрю, который сейчас час. Двенадцать дня!..
Вот это я поспала!
Приняв душ, одеваюсь в домашние шорты и майку. Укладываю феном волосы в лёгкую волну. Хочется быть красивой для Максима.
Спускаюсь вниз. В доме не пахнет ни выпечкой, ни блинами. Потому что Марины Захаровны тут нет... В гостиной застаю маму с чашкой кофе в руках. Она сидит в халате, заспанная. Слепо смотрит на огромного кролика, который стоит в центре комнаты. Тут же стоят вазы с цветами. А под ёлкой, которую мы ещё не убрали, лежат остальные подарки.
– Полчаса назад привезли из ресторана, – говорит она, не глядя на меня.
– Во сколько вы вернулись? – сажусь с ней рядом. – И где Владимир Андреевич?
– Мы вернулись в семь. Он пока спит.
– И ты поспи, – глажу её по плечу.
Вижу, как она вымотана.
Мама дёргает плечом, скидывая мою руку. Встаёт и уходит на кухню. Понятно, мы всё ещё воюем. Иду за ней. Конфликтов с матерью я не переношу. Меня это выматывает.
– Мам, поговори со мной, – сажусь за стол напротив неё.